Криминальный гороскоп - Марина Серова

– Как я понимаю, мне и предстоит этим заняться? – догадалась я.

– Конечно, – кивнула Маргарита. – Причем желательно не терять времени. Но сначала выясни, пожалуйста, дату рождения Савойского. Этого человека тоже надо будет проверить. Я займусь составлением его гороскопа.

Ну и я, конечно, отправилась к телефону, собираясь вновь побеспокоить Андрея. Он досадливо вздохнул, но все же выяснил день рождения Савойского по своим каналам и сообщил мне. Передав полученные сведения Маргарите, я уселась в машину и отправилась продолжать расследование.

Кстати, на завтра надо бы отпроситься с работы, ведь Маргарита говорит, что предстоит решающий день, а в таком случае оставлять ее одну мне совершенно не хочется. По крайней мере, у меня хоть физическая подготовка имеется, Ритка же совершенно беззащитна.

Первым делом я решила поехать к Логиновой, побеседовать с ней относительно убийства ее мужа. Потом надо будет появиться в «Монстере», расспросить персонал о взаимоотношениях супругов Логиновых. Ведь если Елизавета угрохала муженька, она вполне могла и устраивать пакости Заворожному. Только зачем ей это надо? Ничего не понимаю. Логики в этом деле ни на грош, а расследовать все же придется.

Нет, чтобы я еще хоть раз по собственной воле влипла в расследование? Такому не бывать! Пусть Ритка потихоньку рассчитывает гороскопы, буду подыскивать ей богатых экзальтированных клиенток, чтобы верили каждому слову астролога, на этом и умою руки.

Моим мрачным мыслям способствовали и ужасно саднящие ладони, испытавшие на себе жесткость сухой земли. Действовать не хотелось, и единственное, что грело душу, это щедрый аванс, выданный-таки Геннадием Владимировичем.

Я подъехала к дому Логиновой – честно говоря, предполагала, что в такой день секретарша предпочтет побыть дома в одиночестве. Но я ошиблась, в квартире за обитой дерматином дверью никого не было. Тогда я, по методу книжных сыщиков-профессионалов, решила расспросить соседей Логиновой. Мне же нужно знать, какой она человек и в каких отношениях была с мужем. Заодно постараюсь выяснить, когда Логинова отправилась на работу, ведь это тоже может быть чрезвычайно важным.

Первым делом я позвонила в дверь рядом с логиновской. Насколько я знаю, в таких вот панельных домах звукоизоляция плохая и очень часто соседи в курсе того, что делается за стеной. Хорошо, если здесь окажутся любопытные соседи.

За дверью раздались неуверенные шаги, и дребезжащий старческий голос осведомился:

– Кто там?

– Здравствуйте, могу я задать вам несколько вопросов о ваших соседях, Логиновых? – поинтересовалась я вежливо и мягко.

– А, милиция, – проскрипело за дверью, и мне открыли. В дверном проеме красовался очень старый человек, пышная шевелюра его, чудом пощаженная временем, была совершенно белой, худое тело, на котором как на вешалке висели безразмерная синяя майка и вытянутые на коленях трико, опиралось о косяк. И только глаза, черные и живые, не вязались с его обликом. Они искрились насмешкой и каким-то юношеским задором. – Какие красивые милиционерши работают, – отвесил мне комплимент дед. – Заходи. Меня Михаил Егорыч звать.

– Лилия Ровенская, – рявкнула я, с чего-то решив, что дедок в таком возрасте просто обязан плохо слышать.

– Ну, чего ты орешь? – вибрирующим голосом сказал старик, укоризненно качая головой. – Слух у меня хороший, не переживай. Входи.

Я прошла в довольно-таки обшарпанную, со старенькими обоями на стенах квартиру и поразилась царившей вокруг идеальной чистоте. Здесь буквально ни пылинки не было. Бедно, но удивительно чисто и опрятно.

– А как вы догадались, что я из милиции? – спросила я у дедка.

– Так с утра уже приходили, – пояснил он. – Соседа-то моего убили, вот и расспрашивали про Лизку, как они жили, да во сколько она на работу пошла. Только меня дома не было, а жинка моя, та ничегошеньки дальше носа своего не видит, не слышит, – обстоятельно расписывал дедок.

– Вас не было дома с утра? – не поняла я. Неужели мне не повезло?

– Да нет, когда милиция приходила, я как раз на базар ездил, – пояснил дед снисходительно.

– А вы что-нибудь слышали? Вообще, Логиновы были дружной семейной парой?

– Да где же сейчас дружную-то найдешь? – пожал плечами дед и принялся раскуривать трубку. По комнате тут же поплыл приятный запах табака, смешанного с какими-то травами. – Ругались, как все, больше по вечерам, а нам-то все слышно, стены тонкие, – заметил дедок.

– Может быть, вы знаете, по каким поводам происходили эти ссоры? – полюбопытствовала я.

– Знаю, как не знать, они и не скрывали, – хмыкнул дед, лукаво сощурив черные птичьи глаза. – Развестись Лизка хотела, а Антон не позволял. У Лизки полюбовник какой-то был. – Михаил Егорович определенно смаковал интимные подробности чужой жизни, наверное, потому, что его собственная была на редкость скучна и однообразна. И все происходящее доставляло ему удовольствие. – И как она заявится домой поздненько, они начинают ругаться. Чуть не каждый день цапались.

– А сегодня с утра? Вы не знаете, во сколько Елизавета Логинова ушла на работу?

– Раненько, обычно позднее выходит, – сказал дед. – Точно не скажу, но рано-рано. А Тошка еще раньше нее побежал – видать, дела какие были.

Я покивала, порасспрашивала деда еще, но ничего нового не услышала и распрощалась с ним, поблагодарив за содействие. Спустилась в машину, обдумывая полученную информацию. Значит, Логиновы жили недружно, Антон знал о любовнике жены, но развод ей не давал. Уж не знаю, какие методы воздействия он к ней применял, если она не могла уйти от него, впрочем, мало ли что это могло быть. А сегодня оба на работу рано поехали. Одним словом, Лизавета вполне могла убить мужа, зайдя через черный ход, потом выскользнула тем же путем и вернулась в клуб через парадный. Это возможно, а почему бы и нет в самом-то деле?

Подъехав к «Монстере», я вышла из машины и распахнула входную дверь. У входа красовался молоденький охранник, правда, не тот, который был с утра, на лице его застыло озабоченное и встревоженное выражение. Видимо, дивился, что в ночном клубе не все в порядке. Я прошла мимо него, поднялась на второй этаж и увидела Логинову. Та мирно сидела за столом и водила мышкой по коврику, вперившись в монитор компьютера. Вскинув на меня глаза, она возмущенно выпалила:

– Уйдите, Геннадий Владимирович запретил вам здесь появляться.

– У вас устаревшие сведения. Сегодня он разрешил, – кротко сказала я, удивляясь, насколько бессердечны некоторые особы. У нее же мужа убили, так могла бы хоть пару слезинок проронить. Но глаза Елизаветы Логиновой припухли, покраснели, значит, она все-таки плакала. – Я пришла выразить вам свои соболезнования, – добавила я, чтобы хоть что-то сказать. – Мне очень жаль.

– Мне тоже, – сухо откликнулась секретарша, хмуро поглядывая на меня. – А теперь вы можете идти, Геннадия Владимировича все равно нет на рабочем месте.

– Скажите, а вам здесь легче, чем дома в одиночестве? – поддела я, присаживаясь на стул. Мне хотелось вывести эту дамочку из душевного равновесия. Может быть, сознается в совершенном преступлении.

– Да, здесь легче, – механически откликнулась Логинова, не отрывая взгляда от монитора. А я опустила взгляд на ковер и тут же отдернула ногу. Кончик моей туфли находился на меловой отметке, которой в милиции обводят труп. – Здесь есть работа и люди, с которыми можно побеседовать. Такой кошмар! – добавила Елизавета, даже не взглянув на меня, словно общалась сама с собой.

Я задала еще несколько вопросов, таких же глупых, как и предыдущий, и, сознаюсь, бестактных, но Логинова не потеряла сознания, не призналась в собственной вине и даже в истерику не впала. Что же это, завидное хладнокровие или просто равнодушие к супругу?

Наконец я поднялась и вышла, оставив Елизавету Логинову в покое. И пошла бродить по «Монстере», заговаривая то с одним, то с другим сотрудником. Все ходили как потерянные, видно потрясенные убийством администратора, и на меня особого внимания не обращали. Во всяком случае, никто из тех, с кем я беседовала, не поинтересовался, откуда взялась и что здесь делает настырная блондинка, расспрашивающая о взаимоотношениях Логинова с коллективом, собственной женой, боссом. Мне же только легче было от такого положения вещей.

Ко времени, когда я покинула «Монстеру», я уже узнала несколько чрезвычайно интересных обстоятельств. Прежде всего, Лиза и Логинов вчера вечером поругались со страшной силой. Она обвиняла его в эгоизме, он утверждал, что развод Лиза получит «только через его труп». Вот так оно и вышло.

Никто не видел, чтобы кто-нибудь сегодня проходил в здание через черный ход. Лиза явилась на работу чуть раньше обычного, ее увидел охранник. Она выглядела, как всегда, ни тени напряжения.

В общем, относительно виновности Лизы Логиновой я не могла ничего сказать. А значит, хватит топтаться на месте, пора остальных подозреваемых проверять на вшивость. Только каким образом?