Пятый кодекс - Андрей Владимирович Мартынов

него в очередной раз. И не потому, что он упустил уличного афериста с поддельной реликвией. Просто Андрей вдруг явственно представил себе всю тщетность поисков. Да, это была его тайна, известная ему одному. Для Изабеллы, Руслана, Бахлама, для дочки и даже для старинного товарища Макса Калуцкого Рогов ехал в Мексику для создания ряда программ из цикла «Тайны мира», но в конце концов все съёмки Теотиуакана, Мехико, развалин Теночтитлана, Поэбло… их тайны известны всем. Это не более чем прекрасная художественная подача истории Древнего мира, истории Средневековья. А настоящая тайна, о которой знают единицы и жаждут найти пятый кодекс майя, здесь, в Мексике. А может, и нет вовсе никакого пятого кодекса? Может, это скверная шутка какого-нибудь сумасшедшего средневекового историка? Тогда все эти путешествия зря. С таким же успехом можно было поехать куда-то поближе, где тепло и солнышко, но нет угрозы малярии и жёлтой лихорадки. Снять материал о какой-нибудь Черногории и при оригинальной подаче материала назвать это эксклюзивом.

Андрей старался гнать пессимистические мысли от себя, но они всё равно не давали ему покоя. Но Рогов не был бы самим собой, если бы не смог настроить себя искать дальше.

«И ещё этот дурак индейский издевался. Дедушкино письмо. Письмо дедушки, которое ему передал дедушка дедушки. А чернила для этой „ксивы“ тоже дедушка делал? А бабушка бумагу катала. Дедушка-кидала, бабушка-катала. Письмо императора, говорит… А он точно сказал, что письмо императора?.. Эх, Рогов, Рогов, стареешь? Уже не помнишь разговора, который был полчаса назад. Допустим, что пятого кодекса не существует. Но если о письме императора знает каждый занюханный аферист, то не бывает дыма без огня. Пятый кодекс, шестой, седьмой… Что-то есть. Будем искать».

Тёплая мексиканская ночь мешала уснуть Андрею. То ли это усталость, то ли мысли, которые не давали отдохнуть после взбудораженной днём памяти. Здесь не бывает холодной погоды – рай для туристов и отдыхающих, золотое дно для держателей отелей и всей туристической инфраструктуры, такой неразменный рубль. Даже если залежи серебра, коих в Мексике немало, вдруг закончатся, всегда есть люди, которые хотят посмотреть на страну, где рядом с цивилизацией сохранились обиталища древних племён, где майя не забыли свой язык и ритуалы. Неужели Бахлам был прав и где-то в глубине джунглей есть человеческие жертвоприношения?

Кто знает? В Папуа – Новой Гвинее Андрей тоже не верил, что по сей день сохранились каннибалы, и сам чуть было не стал роскошным ужином для племени со странным названием хули. Мало того, там, в Папуа, его весь путь сопровождала журналистка местного телеканала, которая оказалась дочкой вождя племени людоедов, а значит, росла не только на свинине. Здесь, в Мексике, его тоже сопровождала женщина – Изабелла Гершвин. «Интересно, она тоже людоедка? – в своём стиле подумал Андрей. – Да не, вроде не похожа. Да она и не местная – полячка. А хороша, чертовка, честное слово…»

Мысли Андрея прервал стук в дверь. Не дожидаясь ответа, дверь открылась. «Вот те раз! И двери забыл закрыть! – подумал Андрей, как в тумане. – Рогов, тебе двойка».

Всё произошло быстро и неожиданно. В комнату вошла Изабелла и, не говоря ни слова, легла рядом с Роговым. Андрей с минуту молча смотрел на девушку. Изабелла как ни в чём не бывало прижалась к плечу Андрея щекой, и журналист почувствовал то, что положено ощущать любому здоровому мужчине.

– Дверь я захлопнула, – словно отчиталась перед ним Изабелла.

Конечно, перед Роговым падали и не такие бастионы, но он в очередной раз почувствовал себя героем. «Есть ещё порох». Однако Андрей не мог не подурачиться.

– Ты чего это? Я для чего тебя с собой брал? – наигранно строго спросил журналист полячку.

– Обниматься и целоваться, – ответила Изабелла и, сев рядом, сверкнула глазами. – Ты сам сказал! Или тебе свидетелей привести?

– Нет уж… я как-нибудь без помощников, – сознался Андрей и, обняв девушку, начал расстегивать пуговицу на её блузке…

Обоюдному желанию было сбыться не суждено. Внезапно кто-то буквально замолотил в дверь. Андрей и Изабелла застыли глаза в глаза. Стук повторился.

– Как вы мне дороги! – воскликнул журналист, и Изабелла засмеялась.

Андрей встал и пошёл к двери, затем остановился и оглянулся на Изабеллу. Та испытующе смотрела на журналиста, будто ей было любопытно, что же он будет делать дальше.

– Развозка из ресторана? А идите вы к чёрту со своей кока-колой.

Андрей, словно мальчишка, одним движением перемахнул расстояние в два метра и через долю секунды был уже на кровати, рядом с Изабеллой. Их губы слились в долгом горячем поцелуе.

– Дон Андрэа! Форс-мажор! – на ломаном русском прокричал Бахлам за дверью.

Это отрезвило и журналиста, и Изабеллу. Через несколько секунд проводник стоял посреди номера.

– Там… Попокатепетль!

– Ну, вулкан, Попокатепетль, – кивнул Андрей. Журналист отлично знал рельеф местности и горные массивы Мексики. Попокатепетль – вторая по величине вершина в стране, действующий вулкан-пятитысячник, и всё время с начала завоевания испанцами просыпался тридцать шесть раз.

– Он проснулся! – восторженно произнёс Бахлам. – Это вам, как путешественнику, будет очень интересно!

– Мне? – нехотя, как нерадивый ученик, вздохнул Андрей и посмотрел на Изабеллу.

Та только пожала плечами.

– А ты что здесь делаешь? – удивлённо спросил Бахлам Изабеллу.

– А-а-а-а… – растерялась Изабелла.

– А мы как раз собирались любоваться вулканом, – выручил Андрей. – Поехали!

Совсем скоро Бахлам вёл съёмочную группу горной тропой, оставив машину где-то внизу у дороги. Руслан, бредя в полусне, что-то бурчал себе под нос. Андрей же то и дело переглядывался с Изабеллой. Они, конечно, хотели увидеть вулкан, но не сегодня и не сейчас.

– Вот! Вот! Смотрите, дон Андрэа! Он пробудился!

Изумительный по красоте вид – заснеженная гора на фоне небосклона, действительно завораживающее зрелище. Сверху, как из трубы, валил густой дым. И всё это было совсем недалеко. Вулкан по телевизору и вулкан в реальности – совершенно разные зрелища, при этом мысли, чувства и эмоции смешиваются в одно целое – как мал и беспомощен человек по сравнению со стихией. Жизнь человеческая – песчинка, которой живая природа может пренебречь, но почему-то не делает этого. Только тут, стоя практически у подножия огромного входа в ад, начинаешь понимать: мир человеку дан, чтобы любить его и быть частью чего-то целого, а не считать себя его властелином – это глупо и стыдно.

– Твою дивизию!

Вулкан пыхнул всего один раз и через две минуты забросал Андрея и его друзей крошками вулканической пыли. Уже на расстоянии вытянутой руки ничего не стало видно, а горная дорога была слишком узкой, чтобы на ней оставаться.