Лето в пионерском галстуке - Сильванова Катерина

— Юр, но ведь Нина ищет виновников только в старших отрядах, — заметил Саша.

— С чего ты это взял? — возмутился Юрка. — Думаю, что теперь может и к вам наведаться, раз вы тут веселье планируете. Так что будьте осторожны с зубной пастой!

— Она правда может выжечь глаза?

— А ты, Сань, Нину позови, она придёт и проверит…

— О-ой!

— То-то же! И зарубите себе на носу, что никогда и ни за что нельзя мазать глаза, нос, уши и волосы. — Юрка поднялся с кровати и потянулся, хрустнув позвонками.

— А почему нос и уши? — спросил Олежа.

— Олеж, ну сам догадайся — паста засохнет, дышать нечем, а из уха не выковырять. Ладно. Пойду-ка я Володю поищу, куда-то он запропастился. Обещаете лежать смирно и не пакостить?

— Обещаем!

Юрка направился к двери, но остановился у кровати Саши, сунул руку ему под подушку.

— Вот это я всё равно лучше заберу, — сказал он, вытащив тюбик пасты. — От греха подальше.

— Да забирай, всё равно я передумал. Не пойду никого мазать… пока… — пробурчал толстяк.

***

В узком коридоре была темнота, хоть глаз выколи. Юрка на ощупь пробрался до двери в спальню девочек, аккуратно приоткрыл и заглянул. Внутри было тихо, девчонки мирно спали, но ни Лены, ни Володи с ними не было. Юрка развернулся и на цыпочках пошёл к вожатской спальне, где жили Володя и физрук Женя.

Комната располагалась в дальнем конце коридора. Ничего не видя перед собой, ощупывая пальцами стены, Юрка крался на свет, который тонкой полоской струился из-под двери. Ему всегда было любопытно посмотреть, как живут вожатые, а в особенности Володя. И вот наконец появился повод наведаться к нему в гости.

Оказавшись возле вожатской, Юрка услышал шёпот: «Лена сама меня пригласила» — и узнал голос Жени. «Значит, дискотека уже закончилась», — заключил он, ведь физруки неотлучно дежурили на танцах, и осторожно коснулся двери, собираясь постучать. От лёгкого толчка дверь медленно и бесшумно поползла вбок. Постепенно Юрке стала открываться вожатская спальня.

Сперва он увидел идеально ровно застеленную коричневым покрывалом кровать, над ней — плакат группы «Машина времени». Вскоре показалась стоящая возле кровати тумбочка, на которой лежали порядком измятая Володина тетрадка и футляр от очков, стоял стакан воды и пузырёк валерьянки. Но самого Володи не было и здесь. Юрка сделал шаг назад, собираясь уйти, как шёпот повторился: «Это был просто танец» — и из-за распахнутой двери появилась широкая, в синей олимпийке спина и коротко стриженный затылок физрука.

Женя стоял на коленях перед другой кроватью, а на ней полулёжа вытирала глаза заплаканная Ира Петровна. Зелёная юбка солнышком закрывала её ноги до лодыжек, красный галстук на белой водолазке сполз в бок. Волосы, обычно туго затянутые в высокий хвост, растрепались. Ира хмурилась, будто на что-то решаясь.

Женя поднялся, прошептал ей на ухо несколько слов, и Ира, наконец, сдалась. Она потянулась к физруку, обняла его за шею и поцеловала в губы.

— Вот это номер! — оторопело прошептал Юрка.

Он схватился за ручку, собираясь закрыть парочку от чужих глаз, — не дай бог дети увидят, — потянул на себя, но громко ударился локтем о косяк. Ира вздрогнула, дверь хлопнула, за ней послышалась возня.

«Тоже мне вожатая!» — возмущался Юрка, шагая к выходу из домика. Он застал их случайно, но всё же чувствовал себя неловко и хотел как можно скорее исчезнуть отсюда. «Ещё бы Ира знала, что творится у неё в отряде, когда она занята своей личной жизнью и сама чёр-те где шатается по ночам! Как Володя допустил такое безобразие у себя в комнате!»

Оказавшись на ночной улице, Юрка, наконец, встретил Володю — тот возвращался к корпусу, волоча за руку девочку из своего отряда. Девочка всхлипывала. Володя сжимал губы. Хмурый, вновь поглощённый мрачными мыслями, вожатый даже не взглянул на Юрку и крикнул в темноту за корпусом: «Лена, нашёл!» Вдалеке послышался дрожащий от волнения голос второй вожатой: «Слава богу!»

Юрка не стал вмешиваться в педагогическую драму и только махнул Володе рукой на прощание. Тот молча кивнул в ответ и скрылся в домике, а Юра отправился к себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ира Петровна всё-таки перехватила его возле корпуса первого отряда. Она стояла на площадке перед крыльцом и краснела, совсем как петунии, растущие на клумбах по обе стороны от входа.

— Юра, подойди на пару слов, — позвала Ира негромко.

— Что? — сухо спросил тот.

Обычно смелая Ира Петровна была сама не своя — топталась на месте, беззвучно открывала и закрывала рот, жутко стеснялась. Но Юрка и без слов понял, что она хочет ему сказать.

— Я ничего не видел, — твёрдо заявил он, поддевая носком кроссовка треугольники кирпича, обрамлявшие клумбу.

Ира с облегчением выдохнула.

— Как хорошо, что ты понимаешь! Конечно, ты всё видел. И да, это не совсем правильно, ведь здесь лагерь, дети. Но ты же взрослый человек! Видишь ли… — она попыталась объясниться ещё, но Юрка прервал этот неловкий монолог.

— Ни к чему всё это, Ира Петровна. Взрослый человек — вы, а я… а я вообще хочу спать. Меня дети умаяли.

Сказав это, он на самом деле отправился спать.

Разумеется, то, чем занимается с физруком Ира, Юрки не касалось, но это знание было ему на руку — пусть только посмеет теперь обвинить без вины!

Но, засыпая, Юрка снова думал не об Ире, а о Володе. Жаль, что не получилось с ним попрощаться. Но это ничего, завтра они опять встретятся и напишут новую страшилку, ещё лучше предыдущей. «Как будет здорово сидеть с Володей на карусели, болтать и придумывать. Скорее бы завтра», — думая о предстоящем дне, представляя карусель и Володю, задумчиво грызущего ручку, Юрка уснул.

Казалось, прошла всего секунда, как вдруг Ванька схватил его за плечо и принялся трясти:

— Выйди на крыльцо. Тебя зовут.

— Опять Ира? — проворчал Юрка.

Собрав волю в кулак, он всё-таки встал с постели и, медленно, лениво, не открывая глаз, принялся одеваться.

— Нет, Володя.

— Володя? — Глаза сами собой распахнулись.

Он вышел на улицу, увидел Володю, сидящего на лавочке у клумбы. Услышал, как в плафоне над крыльцом бьётся мотылёк, хлопая крыльями и отбрасывая беспорядочные тени. Юрка втянул носом свежий воздух — ночь пахла влажной хвоей и душистыми цветами — и спустился по ступенькам вниз.

— Я всего на пять минут, — Володя поднялся ему навстречу и, разглядев в мерцающем свете мятого Юрку, забеспокоился. — Разбудил?

— Нет, нормально, — сонно прогнусавил тот, приглаживая растрёпанные волосы. — Что-то случилось?

— Да нет, я просто так, попрощаться. А то не дали…

— Куда ты пропал так надолго? — спросил Юрка, опускаясь на скамью и жестом приглашая Володю сесть рядом.

— Беглянку искал.

— Беглянку? Девочку?

— Представь себе, да! Есть у нас такая, Юля. Эта смена у всех в нашем отряде первая, а Юля ни в какую не может и не хочет привыкать к лагерю. Ни с кем не дружит, всё к родителям просится, а теперь вот вообще решила устроить побег. Когда нашёл её, призналась, что пыталась сбежать, но потерялась.

— А чего ты мне не сказал? Я бы помог искать. Вдвоём с тобой в два счёта бы справились.

— За мальчиками следить некому. Да ты не бери в голову. Во-первых, завтра родителям позвоним, чтобы она их хотя бы по телефону услышала. А во-вторых, скоро родительский день, Юлина мать приедет, успокоит. Или заберёт домой. Лучше бы забрала.

— Ясно…

Разговор не клеился. Неловкости не было, просто не хотелось говорить. Здесь было слишком спокойно и хорошо: в ночной прохладе весело стрекотали сверчки, издалека доносился надрывный печальный вой то ли собаки, то ли настоящего волка. Юрка не знал, правда ли всё это или лишь игра воображения. Он готов был поклясться, что слышал даже уханье совы!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Этой ночи не хватало только одного — треска костра. Они с Володей снова сидели рядом, лишь изредка переговариваясь обо всякой ерунде вроде озверевших комаров.