Изгой - Ульяна Соболева

На душе потеплело лишь на мгновенье, а потом черный мрак окутал сердце — нет больше прошлого. Даже если найдет Анну, то, как посмотрит ей в глаза? Как решится поднять голову после всех грехов, которые совершил? Он Палач, без прошлого и без будущего. Хладнокровный солдат. Машина смерти. Вечный слуга Асмодея. Его место в аду и возможно очень скоро он туда попадет.

— Можно я иногда буду здесь репетировать? Тут так просторно и рояль. Если бы кто нибудь мне сыграл…

Изгой и Константин переглянулись. Управляющий понимающе кивнул, а Диана только сейчас заметила, что они не одни и смутилась.

— Простите.

Изгой схватил ее за руку.

— Идем, нам нужно поговорить.

Наверное, он немного не рассчитал силу, и она ахнула и попыталась вырвать руку, но он удержал, а схватку ослабил ровно настолько чтобы не причинять боль.

Диана посмотрела на управляющего, но тот отвернулся, делая вид, что не заметил грубого обращения своего хозяина с гостьей. Изгой чувствовал себя двояко. Он не привык задумываться о своих действиях настолько, если он и прикасался к кому то, то это были последние прикосновения для жертвы, несущие мгновенную смерть. Сейчас он должен был рассчитывать свою силу, это неудобно, это напрягало. А он не привык к дискомфорту в любых его проявлениях. Девушка раздражала тем, что не понимала насколько он опасен и как непредусмотрительно испытывать судьбу, сопротивляясь его приказам.

Изгой направился вперед по коридору в поисках уединенной комнаты, увлекая за собой Диану. Она шла позади, мужчина все еще сжимал ее руку. Это произошло внезапно, он даже не понял, как раздражение сменилось странным чувством непередаваемого удовольствия. Оказывается, прикасаться не причиняя боли — это приятно. У нее гладкая кожа, нежная и теплая. Ее пульс бьется под его холодными пальцами испуганно и волнующе. Диана не сопротивлялась и ему даже показалось, что в какой то момент ее пальцы сплелись с его пальцами, он невольно перестал ее тянуть за собой, а хватка ослабла еще больше и Изгой теперь просто держал ее за руку. Собственные ощущения казались яркими, и пронзительными, а женская руку в его большой ладони вызывала пугающее чувство, незнакомое и очень странное и у Изгоя не было ему определения. Он даже не мог понять нравится ли ему это чувство или нет.

— Мстислав, дай руку. Ну, дай. Я что то тебе покажу.

— Нет, мышка, я занят, ты не видишь?

— Ну, дай мне руку и закрой глаза.

Мстислав улыбнулся и повернул голову к маленькой девочке поднявшей к нему нежное личико с сиреневыми глазами. Сердце защемило от любви. Воплощение невинности, красоты, доброты. Девочка скорчила гримасу, имитируя грусть, и Мстислав засмеялся.

— Ладно, плутовка, хорошо.

Он закрыл глаза и почувствовал, как маленькая ручка легла в его большую ладонь.

— Идем, я нашла кое что и хочу, чтобы ты увидел.

Этим чем то оказался подснежник на проталине за домом…

Когда они переступили порог первой же комнаты, Изгой выпустил руку Дианы и тут же сжал пальцы в кулак. Непреодолимо захотелось снова к ней прикоснуться. Разозлился на себя. Не привязываться к вещам. Разве не этому учил его в свое время Асмодей?

— Я сделала что то не то? Или сказала что то лишнее?

Девушка обиженно смотрела на него и потирала запястье, на котором остались следы от его пальцев. Он бросил взгляд на синяки, и внутри что то шевельнулось, неприятное, незнакомое. Почему рядом с ней он реально чувствовал, какое он чудовище? Только потому, что она смертная? Ведь раньше он имел дело с такими же тварями, как и он сам. Ее слабость возбуждала в нем охотника, только дичь вызывала желания совсем иного рода, чем просто утолить голод. Точнее наоборот она будила в нем дикий голод, но совсем иной.

— Нет. Все нормально. Сядь. Ненавижу, когда кто то перечит мне.

Изгой указал ей на кресло обтянутое полиэтиленовым чехлом, как и вся мебель в доме. Диана лишь отошла подальше от него, но не села в кресло.

— Я постою.

Упрямо заявила она. Пожалуй, это единственная смертная, которая смела ему дерзить, и отчаянно сопротивлялась своему страху, а в том, что она его боялась, Изгой не сомневался, и впервые это не приносило удовлетворения. Даже наоборот, это раздражало.

— Значит, стой. С этого момента твоя жизнь изменилась, поняла? По–прежнему уже не будет, и как ты понимаешь — ты в моей власти. Так что постарайся быть мне полезной и не заставляй пожалеть о том, что не отправил тебя к твоим друзьям на тот свет. Потому что я могу быстро исправить это досадное упущение. Вот так.

Изгой щелкнул пальцами и девушка вздрогнула.

— Что значит быть полезной? — тут же спросила она.

— Это значит делать то что я тебе скажу.

Она смотрела на него удивленно и настороженно, видимо понимая, что сейчас ее посвятят в то чего ей знать не положено.

— На этот раз мое задание не совсем обычное и ты мне поможешь, хочешь ты этого или нет. Так что это не переговоры, а констатация фактов. Тебе лучше согласится, потому что второго варианта нет. Точнее есть, но тебе он не понравится.

Диана нахмурилась, но молчала. Изгой видел, как она лихорадочно пытается понять каким образом может быть полезна ему, но не истерит, а это уже хороший знак.

— Я не буду рассказывать тебя о цели моего нынешнего задания, но что требуется от тебя скажу. Во–первых — ты забудешь о том кто я на самом деле. Можешь даже выдумать романтическую бредовую историю о нашем знакомстве и о наших прекрасных чувствах. Для тех, с кем нам придется иметь дело — мы любовники. Ты моя женщина, игрушка, любовница. То есть моя во всех смыслах этого слова.

Изгой увидел, как девушка резко повернула голову и ее глаза расширились.

— Любовники… — пробормотала она с искренним ужасом и Изгой криво усмехнулся.

— Вот именно — любовники. А что еще, по–твоему может связывать актрисульку и вампира?

— Балерину — поправила его Диана.

— Хоть оперная певица. Не вижу разницы. Ты будешь делать то, что я тебе говорю, и может быть останешься в живых. Все что ты получишь взамен на сотрудничество — жизнь, и поверь — это немало. Ну как справишься? Или мне избавиться от тебя сейчас?

Его глаза сверкнули в полумраке комнаты.

— Ты…ты сказал, что мы должны играть любовников. Это будет просто игра или…

Ее голос дрогнул.

— Я еще не решил, — ответил Изгой и вдруг оказался возле нее так близко, что от неожиданности девушка зажмурилась и едва сдержалась от крика ужаса. Он склонился к ее лицу. Губы девушки подрагивали, она побледнела и едва дышала.

Мужчина отпрянул от нее, чувствуя разочарование и злость. Пожалуй, будет адски сложно играть эту чертовую роль. А эта смертная настолько его презирает и боится, что вампиры почувствуют этот запах паники за версту.