Полдень, XXI век (август 2011) - Коллектив авторов

– О чём это я с тобой договаривался? Воровать договаривался? Дорогонько обойдётся. Стоять, говорю тебе! Не доводи до греха. Сейчас ноги прострелю – больно будет.

Сзади запрыгало световое пятно. Младший сержант Лямзенюк на казенном «Урале» вовремя поспел к месту задержания. Теперь можно доставать наручники и рапортовать о выполнении задания.

Не так часто гаишники доставляют в районное отделение задержанных с поличным домушников. Покуда управились со всеми бумагами и протоколами, уже и вечер наступил. Конечно, полагалось ещё быть на посту, но пока вернёшься к заветному перекрёстку, совсем стемнеет и дежурство потеряет смысл.

– Ну, что, – спросил Тышин товарища, – пошабашим?

– Ото ж, – согласился Лямзенюк.

Лямзенюк жил хоть и в городе, но дом у него был частный, деревенская изба, с огородом и дворовыми постройками, использовавшимися для всяких нужд, в том числе и как гараж для машины, которой младший сержант покуда не разжился. Туда и загнали казённый мотоцикл, а сами, не переодевшись и не перекусив, вышли под начинающее темнеть небо.

– От мента! – скомандовал Тышин, раскрутив жезл.

Ох уж это начальство! Всё делает, чтобы помешать нормальной работе собственных защитников! Стараясь лишить дорожно-патрульную службу подвижности, переименовали ГАИ в ГИБДД, и казённые машины перестали заводиться с пол-оборота. Теперь ментов переименовывают в полицаев. Полицай – это враг, его отстреливать надо. И, спрашивается, за какие грехи начальство подставляет тружеников дорог под выстрелы непреклонных партизан? Но бывшие гаишники, а ныне шбэдэдучие полицаи, продолжают служить, не за страх, а за деньги, а порой и за идею, о которой начальство вспоминает, лишь произнося речи с высокой трибуны.

Оседлав жезлы, полицейские менты взлетели в тёмное зимнее небо.

Карачарова гора, куда направились друзья, находилась километрах в пятнадцати от города, среди полного бездорожья. Была здесь когда-то усадьба, от которой осталось несколько саженых дубов да голая проплешина на самой верхушке горы. Сегодня приятели пошабашили первыми и первыми оказались на месте привычного шабаша. Постепенно, один за другим из низких сеющих снег туч, начали вываливаться работники районного ГИБДД. Одни на жезлах, другие, счастливчики, в тёплых персональных будках. Там и щёки не отморозишь, и не продует злой радикулитный ветер. Наконец под заунывное пение метели явились все четыре стационарных поста, расположенных на территории района. Отдельная рота ДПС собралась на шабаш. Напрасно будет запоздалый водитель поглядывать на дорогу, скоро ли пост, который надо проехать по всем правилам. Нет поста, сколько ни вглядывайся. Все посты давно собрались на Карачаровой горе.

– Если кто-то кое-где у нас порой!.. – в полсотни свистков взыграли менты.

Комроты, майор, уселся в кресло, установленное на возвышении, сложенном из остовов битых легковушек. Подчинённые один за другим подходили к повелителю со своими подношениями. Половину, умри, но отдай, а здесь, на вершине Карачаровой горы, утаить хотя бы малую толику доходов было невозможно.

Лямзенюк и Тышин стояли потерянно. Их сегодняшняя добыча ограничивалась единственной бумажкой, полученной всё от тех же воров, когда они ещё не считались ворами. Хорошая бумажка, приятная, но одна. А отдавать майору следовало по меньшей мере впятеро больше. Но ведь ещё и себе хотелось бы оставить, хотя бы на пиво.

Подошла и их очередь. Постовые приблизились к престолу, робко протянули банкноту.

– Это что? – поинтересовался майор, презрительно мазнув взглядом по сложенной денежке. – Я вас на самый хлебный участок поставил, а вы издеваетесь?!

– Больше нет, – пролепетал Тышин. – За ворами гонялись, а потом сдавали их в управление. Весь день на это ушёл.

– Да меня не колышет, за кем вы гонялись… – пошёл на форсаж комроты, но осёкся, уставившись в зенит.

Следом за командиром и вся рота вылупила зенки горе.

С небес, в разливах Фаворского сияния, спускалось здание районного управления МВД. Не часто районное управление покидало насиженное место напротив бывшего райкома партии, куда после перестройки вселилось налоговое управление. Это же центр города, там в любую непогоду встречаются люди, и слух о непонятном исчезновении служителей порядка может возмутить спокойствие горожан. Прежде, скажут, такого беспредела не случалось! На самом деле, бывало такое и прежде, просто люди понимали, о чём можно говорить, а о чём следует промолчать, списав видение на расстроенную психику.

Майор вскочил со своего креслица, враз показавшегося маловатым и бедноватым, и помчался с докладом.

– Вольно… – милостиво отмахнулся прибывший подполковник. – Ну, показывай, где твои молодцы?

– Все тут! – на всякий случай отрапортовал майор.

– Тогда слушайте приказ.

В мгновение ока рота выстроилась перед парадным подъездом РУВД. Подполковник веско поднялся на ступени.

– Сержант Тышин!

– Я!

– Младший сержант Лямзенюк!

– Я!

– Выйти из строя!

Клеветники и недоброжелатели твердят, будто со строевой в МВД дела обстоят хуже, чем никак. Навет и пустое злопыхательство. Сержанты так впечатали форменные валенки в снег, что искры брызнули.

– За личное мужество и умелые действия, проявленные при задержании опасных преступников, – возгласил подполковник, – сержанта Тышина и младшего сержанта Лямзенюка наградить персональными будками постового. Вручение произвести немедленно.

Под звуки торжественного марша из клубящихся вьюжистых облаков спустились две новенькие будки. Тёплые, ветронепроницаемые, в комплекте с электрообогревателем и чайником, с рундучком для вязаных носков и прочей мелочи. Отныне и навсегда будка будет следовать за хозяином, предлагая свой незамысловатый уют. Персональная будка привязана к менту, словно цепной пёс к будке… или наоборот… собственно, неважно. Будка, которая всегда с тобой.

– Поздравляю! – отечески произнёс подполковник.

– Ав! Гав-гав-гав! – ответили сержанты.

– Молодцы!.. – подхватил майор. – Оперативно сработали. Так и впредь действуйте. А про сегодняшнюю недоимку забудьте. Вам сегодня ещё ребятам проставляться.

Всё-таки жизнь замечательная штука, и честная служба всегда оправдывается.

Старшие офицеры направились к зданию управления, которое не могло долго отсутствовать на привычном месте. Официальная часть закончилась, начался импровизированный банкет. В трёх стационарных постах уже накрыты столы, кто-то из рядового состава душевно завёл песню:

Вы слыхали, как свистят менты?Русские менты, не полицаи.Нет, вы их, конечно, не слыхали,Если не запрятались в кусты!

А кто-то хочет сломать давние традиции, порушить устои, растоптать движения души. Айн-цвай – полицай! Кому это нужно? Мент – плоть от плоти народной, а полицай годится только, чтобы этот народ избивать. Конечно, и под новым названием что-то сохранится, но не благодаря, а вопреки.