Тонкая преграда (СИ) - Рем Терин

– Почему она не выходит? Быть может, она будет играть в обиду и не станет разговаривать с нами? – предположил встревоженный Таркос, нервно выхаживая по комнате.

– Амали не будет играть. Сэт, поговори с ней. Думаю, сейчас ей нужен именно ты, – сказал Рей.

Я не стал с ними спорить. Мне, действительно, было нужно всё объяснить девочке, хотя и не уверен, что она уже готова принять такую правду. Я не стыдился своего положения изгоя, в нём были свои плюсы: передо мной больше не лебезили разные любители поживиться на чужой наивности, как было, когда я значился наследником клана Раам. Опять же, мы самостоятельный клан и не подчиняемся никому, действуя исключительно в собственных интересах, нет десятков нахлебников и младших ветвей, которые нужно содержать, но и минусы были. Самым неприятным, на мой взгляд, было то, что именно моего сына ждёт нелёгкая судьба, но был и выход: я мог медикаментозно вмешаться в свою… плодовитость. Пусть у Ами не будет детей от меня, но это не помешает мне любить малышей Тарка или Рейлина, как собственных. Зато новое поколение клана Фао будет избавлено от необходимости расплачиваться за моё своеволие.

Как я и думал, Амали сидела на подоконнике, задумчиво глядя на впечатляющий вид. Она сразу заметила моё появление, но не спешила набрасываться с вопросами или упрёками. Нашей маленькой игнии вообще не свойственна излишняя суетливость, тем лестнее мне как мужчине, что она решила довериться мне, едва увидев.

– За что они так с тобой? Объясни всё. Я вас не понимаю, – попросила девушка, уступая мне место рядом с собой, но мне этого было мало. Мне вообще всего было мало в том, что касалось этой малышки, поэтому я просто сгрёб её вместе с одеялом, согревая в своих объятиях.

– Всё сложно, – честно ответил я, не зная, как доступно пояснить суть клановых устоев и моей истории.

Амали немного обиделась, как будто я и вправду мог усомниться в том, что наша маленькая игния умна. Пришлось убеждать её в обратном, но от ответов мне всё же не удалось отвертеться.

Наша юная жена умела добраться до сути, используя при этом минимум слов, и я сам не заметил, как невольно рассказал ей больше, чем планировал. Нет, в моей истории не было тайны, но я не хотел жаловаться на свою семью. Отцы… на них лежит забота о клане. Наверное, они имели право требовать того же от своего наследника, жаль, что я не соответствовал их высоким запросам. Для меня личное счастье оказалось важней благосостояния клана Раам и даже собственной репутации.

Не могу сказать, что я не боялся осуждения Амали, но почему-то испытывал иррациональную веру в то, что девочка меня поймёт. Мне было безумно важно, чтобы именно она приняла меня таким, какой я есть. Я не имел привычки льстить себе: мои недостатки были многочисленными и весьма раздражающими для многих, но я нашёл общий язык со своим кругом и очень надеялся, что и с Амали тоже.

Она задавала новые и новые вопросы, а я мог только чувствовать. Её деликатные пальчики нежно ласкали моё лицо, зарывались в волосы, воскрешая в памяти затёртые до дыр воспоминания о нашей единственной ночи.

Наверное, не стоило торопиться, но я не мог держать её в руках, ощущать тепло хрупкого тела, вдыхать тонкий аромат её кожи и не сходить с ума от желания. Я целовал её, не рассчитывая на то, что малышка мне уступит, скорее наоборот – ожидал, что снова оттолкнёт, но она, как всегда, меня удивила.

Глава 26. Иллюзия выбора

Сэтар Фао

В моей жизни было достаточно любовниц, но ни одна из них так не сводила меня с ума. Действия Амали были робкими и неумелыми, но заставляли меня гореть, забывая обо всём.

Она так открыто мне отвечала, так страстно реагировала на малейшее касание, что я едва сдерживался, чтобы не наброситься на неё голодным зверем.

– Сэт… что мы творим? – прошептала она мне в губы, но маленькие ладошки жадно гладили меня под расстёгнутой рубашкой.

– Ты нас хочешь, Амали. Всех нас. Прекрати себя обманывать и просто прими это, – сказал я, целуя тонкую шею, заставляя девушку исступлённо дрожать.

– Я хочу тебя, – простонала она, делая ударение на слове «тебя». Девочка всё ещё упрямо отрицала очевидное, но моё тело вполне однозначно отреагировало на её признание. И без того сильное желание превратилось в безумную жажду, потребность, такую же сильную, как необходимость дышать.

 – Ты врёшь. Не мне врёшь – себе. Я видел, как ты смотрела на Тарка, как таяла в руках Рея. Не мучай нас. Прими, – хрипел я, проникая рукой под тонкий шёлк её белья.

Почувствовав пальцами её горячую влагу, я стал настойчиво гладить чувствительный бугорок её клитора.

– Сэт! – вскрикнула малышка, эротично изгибаясь в моих руках.

– Представь, что тебя так касается Таркос. Тебе ведь он нравится? – используя последние крохи собственной выдержки, дразнил я Амали.

– Не надо… – всхлипнула упрямица, а сама двигала тазом, пытаясь усилить давление на опухший чувствительный комочек.

– Представь, как мы любим тебя втроём, как ласкаем твоё совершенное тело, – сказал я, убирая руку. – Как пробуем тебя на вкус, – прошептал я. Глядя в шалые от страсти глаза девушки, я томно облизал свои пальцы, влажные от её соков.

Неожиданно для меня затуманенный страстью взор Амали стал осознанным, цепким, а большие зелёные глаза подозрительно заблестели.

– Пусти меня, – сказала она, пытаясь выбраться из моих объятий.

– Что не так? Чем я тебя обидел, Ами? – преодолевая собственное возбуждение, спросил я, крепче прижимая девочку к себе.

– Ты… ты мной просто играешь. Я бы не смогла представлять, что тебя ласкает другая девица, а ты… тебе безразлично. Мне лучше уйти, – обиженно сказала девчонка, сводя меня с ума подобными выводами.

Из-под тёмных пушистых ресниц выкатилось несколько крупных слёз, оставляя мокрые дорожки на бархатистой коже её лица.

– Что за глупости?! Я не ревную тебя только к Таркосу и Рейлину. Мы прошли вместе через огненный круг, объединили наше пламя. Они, как часть меня – это не просто культурное отличие или традиция, а вполне материальная связь, ближе, чем родственная. К твоему белобрысому «брату» я ревную до убийственной ярости, как и не потерплю ухаживаний чужого мужчины, но не к побратимам, – сердито прошипел я. Как она вообще могла такое подумать?!

– И что… они тоже не будут ревновать? – смущаясь, спросила Амали, но вырываться прекратила.

– Будут. Но не из-за собственнических замашек, как у мужчин твоего мира, а потому, что меня ты приняла, а их отвергаешь. И это плохо, цветочек. Ты наша – моя и их. Не дели нас, – искренне попросил я.

– Ты так говоришь, как будто всё решено. Не дави на меня, Сэт, – возмутилась Амали, сердито сверкая на меня мокрыми от слёз глазами.

Какая она красивая… и наивная.

– А что, нет? Не ты пылала от ревности, глядя, как Фиора трогает Тарка? Не ты обнимала и целовала Рейлина? Думаешь, Извечное пламя разведёт нас или ты сумеешь обмануть то, что живёт внутри твоей души? Хотя… если ты так хочешь избавиться от нашей связи, то можешь позволить избраннику Фиоры убить меня, – сказал я, развеивая её иллюзии.

Да, это был нечестный приём, но я слишком сильно прикипел к этой малышке, буквально сросся с ней душой, чтобы позволить ей даже просто думать о том, что наш брак – это несерьёзно.

– Ты! Ты… специально, да? Как я должна вас принять? Мне всего двадцать лет. Я мечтала стать капитаном, а не женой троих пиров. Да я понятия не имею, ни как себя вести, ни что я должна делать, да и вообще… Трое! Как мы с вами будем… ну это? – смутилась она окончательно, очень мило краснея.

– Амали, ты неправильно ставишь вопросы. Мы понимаем, что ты молода и сделаем всё, чтобы подарить тебе счастье и учесть все твои пожелания, кроме желания расстаться с нами. Какие бы ни возникли трудности, мы будем рядом и решим их. А теперь представь, что каким-то невероятным способом нам удастся развестись: ты не будешь жалеть? Не будешь вспоминать о нас, не будешь думать о том, что у нас другая игния? – серьёзно спросил я, с удовлетворением отмечая искреннюю растерянность на лице малышки. – А если тебе интересно, как мы будем делать это, то мы с парнями можем тебе показать. Позволь нам хотя бы ласкать тебя, раз боишься довериться окончательно. Обещаю, никто не сделает ничего, что будет вызывать твоё отторжение, – честно пообещал я.