Боткин - Е. Нилов

Жена его Анастасия Александровна жаловалась Белоголовому: «Он, право, сумасшедший, Белоголовый. Вы на него не взыщите, вообразите себе, что он и во сне постоянно бредит медициной. На днях я бужу, говоря, что пора вставать, а он отвечает: „А, пора, а я думал, что как теперь военное время, то взять бы одну ногу французскую, другую русскую ногу и попробовать над ними мой электрический аппарат“. И такого рода благоразумные ответы мне часто приходится слушать».

Глава VII

Новые люди

«Каждый из них — человек отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за дело…»

В I860 году в «Современнике» появилась статья Чернышевского «Антропологический принцип в философии». Отстаивая материалистическое мировоззрение, Чернышевский доказывал, что базироваться оно должно на естествознании, причем особое значение он отводил физиологии.

«…Медицинские явления входят в систему физиологических явлений, а вся система физиологических явлений входит в еще обширнейшую систему химических явлений».

«Физиология рассматривает будто бы особые предметы — процессы питания, дыхания, кровообращения и т. д… Но тут опять надобно помнить, что эти разные периоды процесса и разные стороны, его разделяются только теориею… а в действительности составляют одно неразрывное целое».

И. М. Сеченов в своей докторской диссертации, вышедшей в том же 1860 году, высказал ряд положений, близких взглядам Чернышевского. Он утверждал материальное единство мира, общность процессов в органической и неорганической природе и доказывал возможность объективными методами естественных наук, в частности физиологии, раскрыть тайны сознания.

Боткин шел одной дорогой с Сеченовым и Чернышевским. Он, вероятно, бывал в редакции «Современника», где должен был познакомиться с Чернышевским.

Чернышевского очень интересовала передовая медицинская среда. Новые врачи — новые люди.

В вышедшем в 1863 году романе «Что делать?» Чернышевский пишет о новых врачах:

«Они рассуждают… видите ли, медицина находится теперь в таком младенческом состоянии, что нужно еще не лечить, а только подготовлять будущим врачам материалы для уменья лечить. И вот они… посвящают все свои силы ее пользе, они отказываются от богатства, даже от довольства и сидят в госпиталях, делая… интересные для науки наблюдения, режут лягушек, вскрывают сотни трупов ежегодно н при цервой возможности обзаводятся химическими лабораториями».

Это описание явно навеяно разговорами с Боткиным и его друзьями. О научном пути героя романа Кирсанова Чернышевский рассказывал также, по-видимому, под влиянием истории с получением кафедры Боткиным: «Он уже имел кафедру. Огромное большинство избиравших было против него: ему бы не только не дали кафедру, его бы не выпустили доктором, да нельзя было… Клод Бернар отзывался с уважением о работах Кирсанова, когда Кирсанов еще оканчивал курс — ну, и нельзя, дали Кирсанову докторство, дали года через полтора кафедру. Студенты говорили, что с его поступлением партия хороших профессоров заметно усилилась».

В эти годы во всех областях науки и искусства шла ломка старого, зарождение нового, революционного. В 1863 году четырнадцать художников отказались участвовать в конкурсе на золотую медаль и вышли из академии.

Их взгляды на искусство перекликались с идеями композиторов, образовавших «Могучую кучку».

«Могучая кучка» из консерватория, бунтовщики из Академии художеств, медики из Военно-медицинской академии — каждые в своей области разрушали старое, боролись за русскую культуру, были новыми людьми.

Почему же в своем романе Чернышевский вывел не художников, не музыкантов, а врачей? Вероятно, потому, что именно врачи наиболее ярко характеризовали новое, деловое направление умов прогрессивной России того времени. «Каждый из них — человек отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за дело и если возьмется, то уж крепко хватающийся за него, так, что оно не выскользнет из рук», — так писал Чернышевский о своих героях. Такими а были Боткин, Сеченов и их единомышленники. Это увидел Чернышевский, который, по определению В. И. Ленина, обладал гениальной способностью разбираться в исторических фактах в эпоху их совершения.

Именно в эти гады в медицинских кругах выделяется группа, характеризующаяся ярко выраженными демократическими взглядами. Это были врачи, снизанные позднее с деятельностью «Архива судебной медицины и общественной гигиены», — Ловцов, Архангельский, Гюбнер, Белоголовый и другие. Сергей Петрович по своим убеждениям примыкал к этой группе. Был он в дружеских отношениях и с врачами, непосредственно занимавшимися революционной деятельностью, например с Боковым.

Иван Петрович Боков работал в клинике Боткина и относился к нему с глубоким уважением. Боков вскоре женился на сестре своего товарища Владимира Обручева, связавшего свою жизнь с революционной деятельностью. Браку этому содействовал Чернышевский. Поговаривали, что брак фиктивный, вызван желанием Марии Александровны Обручевой учиться, стать полезным членом общества. Это было новое веяние среди русских женщин, тянувшихся к знаниям. Сергей Петрович сочувствовал ему и стал охотно помогать жене Бокова, Марин Александровне и ее подруге Надежде Прокофьевне Сусловой. Молодые женщины мечтали получить медицинское образование, стать самостоятельными и своим трудом служить народу.

Борьба за высшее Образование женщин — одна из ярких страниц русского демократического освободительного движения шестидесятых годов. Передовые русские девушки вели эту борьбу с неослабевающей энергией, упорно пробиваясь через все запреты и рогатки царской администрации, завоевывая себе право на высшее образование. В защиту женского образования выступала не только демократическая интеллигенция, но и либеральные круги и значительная часть профессуры, и все-таки… Все-таки в 1862 году предложения о высшем женском образовании были отклонены правительством. Вскоре последовал приказ военного министра, запрещающий занятия женщин в Медико-хирургической академии, исключение было сделано только для В. А. Рудневой-Кошеваровой, в 1863 году принятой в академию по ходатайству начальника Оренбургского башкирского казачьего войска. Он просил подготовить женщину-врача, которая могла бы лечить женщин-мусульманок, так как по религиозным законам мусульманки не могли показываться мужчинам. Это была первая женщина-врач, окончившая высшее учебное заведение в России. Однако по окончании академии Кошеварова не получила назначение в Оренбургский край, гак как земства там не было, а на государственную службу женщины не имели права поступать. Кошеварова вернулась в Петербург, где вела в клинике Боткина научную работу, и в 1876 году получила степень доктора медицины.