Че Гевара, который хотел перемен - Збигнев Войцеховский

Конечно, в настоящее время не может показаться странным то, что Че Гевара цитировал отрывки из коммунистических пропагандистских газет, – говорит Хулио. – Но не забывайте о том, что в 1957 году Кастро и все лидеры повстанцев в один голос утверждали, что они антикоммунисты, продемократы и так далее. И многие из нас, рядовых, действительно были антикоммунистами.

Таким образом, выступление Гевары застало нас врасплох. Армандо, споря с Геварой, распалялся все больше и больше. Я видел выражение его лица. Он не мог поверить, что этот аргентинский парень (а все это происходило на заре революции, Че тогда еще не был знаменитым команданте) с пеной у рта защищал неприкрытую агрессию и ужасную резню венгров, которые боролись лишь за свою свободу и национальную независимость – что, по нашему мнению, делали в то время и мы. Армандо сделал шаг назад, и я увидел, что он сжимает кулаки. Он готовился ударить Гевару – да что там, он готов был проломить ему череп!

Тогда я вмешался и попросил Армандо отойти. Но он был так взвинчен, что мне пришлось схватить его за руку и силой оттащить от Гевары. Через некоторое время после того, как мы немного остыли, еще один солдат-повстанец подошел и шепнул нам, что лучше бы нам убраться отсюда – и побыстрее. Мы действительно ушли от Гевары, но по-прежнему продолжали сражаться против Батисты».

После победы революции братья Каньисарес в ярости наблюдали, как Че и Кастро постепенно реализуют свои скрытые планы по коммунизации Кубы. Они оба поехали в Соединенные Штаты и вскоре вернулись на остров с карабинами в руках – в залив Кочинос. Там Армандо отдал свою жизнь за свободу Кубы, израсходовав последний патрон. Где похоронен Армандо Каньисарес, его семья не знает и по сей день.

«Мы должны создать всего одну объединенную команду, с одним главным команданте, – заявил Гевара изумленным боливийским партизанам вскоре после того, как он проник в эту страну, чтобы начать свою партизанскую войну. – Так мы делали на Кубе. Глава партизан должен принять все меры, которые полностью обеспечат его будущий контроль над властью. Мы должны начать с уничтожения любых других революционных групп, которые существуют вне нашего контроля. Пока что мы можем использовать другие группы, чтобы с их помощью избавиться от главного противника. Но это не означает, что после победы мы должны делиться с ними властью. Кубинский опыт в этом деле весьма эффективен, поэтому он действует для всего континента».

Хижина для прессы

Одно время казалось, что в горах Кубы было больше журналистов, чем партизан и солдат. Наступил момент, когда на одну из лачуг в «партизанском лагере» Кастро в Сьерра-Маэстре пришлось водрузить табличку «Хижина для прессы», чтобы разместить там орду репортеров, которые к тому же притащили в горы свои фотоаппараты, осветительные приборы, звуковую аппаратуру и грим.

Глава отдела по связям с общественностью при посольстве США в Гаване, Ричард Кушинг, даже служил неофициальным гидом для толпы американских репортеров, которые валом валили в Сьерру, чтобы взять интервью у кубинских повстанцев.

В марте 1957 года компания Си-би-эс отправила в Сьерру с микрофонами и камерами двух корреспондентов, Роберта Тэйбера и Уэндела Хоффмана. Они должны были взять интервью у Кастро и его «воинов». Результатом этой командировки стала «История о бойцах кубинских джунглей» – захватывающий и драматический новостной «сериал», который шел в прайм-тайм на американском телевидении.

Для справки: в строго ботаническом смысле слова на Кубе нет никаких «джунглей», «бойцов» в то время насчитывалось около двух десятков (хотя «Нью-Йорк таймс» и Си-би-эс говорили о «сотнях»), а сама «борьба» до этого времени сводилась к немногочисленным засадам и убийствам солдат Батисты – как правило, в то время, когда те спали в своих деревенских казармах.

Вообще говоря, лавры изобретателя гениальной системы подкупа армии Батисты принадлежат вовсе не Че Геваре, а Фиделю Кастро. И то, как он раздувал мелкие стычки до масштабов карибского Сталинграда в интервью восторженным журналистам – тоже школа Фиделя.

Как-то раз один из повстанцев, который не видел Кастро со времени их совместного пребывания в Мексике, встретился с ним в его горном лагере. «Господи Иисусе! – выпалил он. – Какой же ты стал толстый! Когда ты умудрился столько набрать?..»

Видимо, он не понимал, что вся «изматывающая партизанская война» Кастро на самом деле была типичнейшим латиноамериканским карнавалом и непрекращающейся пирушкой.

Что же было источником этих средств? Они поступали от богатых политических противников Батисты, одураченных Фиделем. Как он убедил этих трезвомыслящих предпринимателей профинансировать свое «Движение 26 июля»? Говоря с ними на языке «демократии и процветания».

В конце 1957 года Кастро подписал соглашение под названием «Пакт Майами» с несколькими антибатистовскими кубинскими политиками и экс-министрами, бывшими в то время в изгнании. И политики, и экс-министры были отвержены от политики. Им никто не запрещал заниматься бизнесом, в том числе и на Кубе. Однако этим тщеславным людям хотелось большего, и они, словно дети, купились на обещание Фиделя, что «после революции их пожертвования будут вознаграждены сторицей». Сделка, как оказалось впоследствии, принесла выгоду только Кастро…

Че Гевара, который никогда не был в состоянии постичь всей тонкости схем и замыслов Кастро, обрушился на «Пакт Майами» с яростью, осуждая его как позорное соглашение с «буржуазными элементами». «Я отказываюсь бесчестить свое имя и подписываться под этим преступлением! – писал он. – Наши повстанческие задницы поимели в самом отвратительном акте мужеложства за всю историю Кубы!» Че недооценивал коварство Кастро, принимая опозоривших за опозоренных.

То, что Батиста был свергнут в результате «партизанской войны» при «поддержке крестьян и рабочих» – это один из самых распространенных и стойких академических мифов века. Но никто из участвовавших в ней кастровцев на самом деле в это не верил – за исключением, конечно же, самого Че Гевары. Репортажи агентства Ассошиэйтед Пресс о «войне» Кастро и Че были на самом деле выдуманы и состряпаны собственным агентом Кастро в Нью-Йорке, Марио Льереной, который подтверждает это в своей книге «Неожиданная революция». Следует отдать им должное: большинство из команданте Кастро знали, что их война с Батистой была лишь хитроумным обманом. После славной победы они с удовольствием погонялись за теми немногими людьми Батисты, которые были достаточно мотивированы для того, чтобы отстреливаться, и расстреляли их, а затем расположились в экспроприированных у батистовцев особняках и поделили прочее награбленное добро.