Разведчик Четвертого прапора - Н Дубинин

Услышав о девушке из парикмахерской, поинтересовались, давно ли с ней знакомы. Знали ли в Беле Ироушека?

Под конец похлопали по плечу:

- Ладно, идите. Да помалкивайте!

Василий и Муха вернулись в Рехембург. Уже светало. Перед казармой, как всегда, прогуливался часовой. Парни проскользнули в конюшню, принялись поить и чистить лошадей.

Разбуженный шумом охранник, которого вместе с русским дневальным немцы оставляли на ночь в конюшне, прогнал их в казарму:

- Es ist noch zu fruh{10}.

А вечером после отбоя за окнами казармы раздались выстрелы. В доме немцев ахнул взрыв.

Пленные заволновались, попрыгали с нар. Но в помещение заскочил часовой, дал из автомата очередь над головами:

- Halt! Лежать всем на ноль!

Пришлось подчиниться. Немец держал пленных на полу до тех пор, пока стрельба затихла.

Это был партизанский налет. Нападавшие разгромили жандармерию, почту. Пытались освободить русских. Но партизан было мало, их появление заметил часовой. Смельчакам удалось лишь обстрелять с пожарной лестницы помещение, в котором жила охрана, да бросить в окно гранату. Один охранник был убит, двое ранено.

Немцы всполошились. Охрану усилили. Пленных перевели на пустовавший второй этаж. Старший офицер стал звонить в Луже, требуя подкрепления.

Среди пленных только и было разговоров, что о налоге. Кто эти партизаны - чехи, русские? Много их? Где скрываются?

Философенко, Усач и Курский решили:

- Все. Сегодня уходим. Пришлют новых охранников - не убежать.

22

Весь следующий день лил дождь. Пленные пришли с работы промокшие. Убрали коней, поужинали. Дежурный немец скомандовал отбой.

В помещении было холодно. Пахло мокрой одеждой, которую пленные развесили сушить. Накрывшись всем, что имелось, люди старались согреться. Разговоры затихли. Скоро слышались только храп, прерываемый чьим-нибудь кашлем, стук капель по стеклам да тяжелые шаги часового в коридоре. Второй часовой чавкал за стеной сапогами по грязи.

Пленные спали. А Философенко, Усач, Костя Курский, Вася, Андрей Сталинградский, Солоненко, киргиз Максим наблюдали за часовым, шагавшим под окнами казармы. Он то прохаживался в пятнах света из окон нижнего этажа, то, ежась от холода и встряхивая головой, чтоб вода, стекавшая с каски, не попадала за воротник, уходил за угол и, скрываясь от дождя и ветра, подолгу стоял там у стены.

Этими минутами и решили воспользоваться организаторы побега. В нижних окнах погас свет. Шла уже вторая половина ночи. Каждый раз, когда, постояв за углом, немец с автоматом опять выходил под окна, в оставалось на три-четыре человека меньше. Не стукнув не звякнув, выскальзывали они из окна на землю и под темными стенами зданий уходили в противоположную от часового сторону.

Выпускал пленных Усач. Услышав возню у окна, стали просыпаться пожилые. Кто-то тревожно спросил с нар:

- А как же мы?

Усач пожал плечами:

- Решайте. Надумаете - приходите. Будем ждать.

- Оставляем вам Ивана Муху. Он все знает...

Вася уходил в третьей группе. Иван горячо пожал ему руку. Жалко было расставаться с товарищем, горькая спазма сжала Васе горло. Но тут Усач подал знак. Вася вымахнул за окно, повис на руках, сполз по водосточной трубе и осторожно опустился ногами в грязь. Холодные струи с крыши сразу промочили пиджачишко. Стала бить дрожь. Ощупывая стены, Вася прошел мимо казармы, миновал парикмахерскую, большой амбар и бесшумно скрылся за углом. Скоро в условленном. месте сошлись все решившиеся бежать. Набралось восемнадцать человек. Появился Усач, уходивший последним, оглядел беглецов:

- Ну, товарищи, теперь все зависит от нас.

- Веди, Василий. Ты дорогу знаешь.

Нелегко бежать из неволи на чужой стороне. Каждая тропинка в лесу встает незнакомой. Каждый шаг таит опасность.

Сначала шли вместе. Потом поняли, что это рискованно.

Костя Курский предложил: пусть Вася сначала идет вперед один, он все-таки знает дорогу. Если все спокойно - ухнет совой. На этот сигнал будут подходить остальные.

Вася шел, присматриваясь к теням, подавал сигнал, ждал. Пленные появлялись. Он шел дальше.

Так пробирались через лесную чащу всю ночь. На шоссе шумели моторы. Между деревьями проскальзывали лучи фар. Несколько раз доносились лай собак, стрельба, крики. Думалось, не их ли это ищут? Спотыкаясь о корневища, скользя и падая на размокшей земле, пленные торопливо уходили от шоссе дальше в лес...

23

На рассвете, мокрые и продрогшие, они залегли в кустах у деревни Бела. Усач и Вася пошли искать дом Застепы, показанный им со двора Ироушеком в прошлый раз. Остальные ждали и волновались. А вдруг Ироушек - провокатор? Темные тени принимали за подкрадывающихся немцев. Минуты казались часами.

Когда нервы напряглись до предела, близко закричала сова. От неожиданности кто-то выругался вполголоса. Но это вернулись с Застепой Усач и Вася.

Беглецы осторожно стали выходить из кустов.

- Все? - спросил чех.

- Часть осталась.

- Шкода! Ну, пошли.

Пленные не знали, что слово "шкода" означает всего лишь "жаль", неуверенно двинулись следом. Воображение невольно придавало услышанному тревожный смысл.

- Тише, - предупредил Застепа. - По улице ходит немецкий патруль...

Садами и огородами он провел их к центру деревни. Одну группу оставил у себя. Вторую завел к Ироушеку. Третью передал Новаку, которого разбудил осторожным стуком в окно.

Вася попал во вторую группу.

До утра спали на теплом и просторном чердаке учительского дома. Потом Ироушек принес завтрак.

Беглецы переглядывались, тревожно следили за действиями хозяев. Ироушек понимающе улыбался, похлопывал русских по плечам:

- Все в порядке. Все в порядке. Чех и русский - братья... Сейчас наши крестьяне поедут в Рехембург. Посмотрят, что там делается.

Вечером рассказал: охрану оставшихся пленных немцы усилили. В помощь им прибыли солдаты из Луже, и по окрестным дорогам и селам носятся на машинах отряды националистов. На дорогах засады. В деревнях проходят обыски и облавы.

- Вам надо выждать два-три дня. В нашей деревне тоже много немцев.

Сидели тихо. Впервые за долгое время ели по-человечески. Томились от неизвестности.

К концу вторых суток учитель снова поднялся на чердак. Он улыбался:

- Есть хорошая новость. Остальные пленные тоже бежали. Все до одного.

Русские радостно вскочили на ноги:

- Неужели? А больной? У нас один больной был.

- Не в себе.

- Увели.

- Ото деды! Ото молодцы, - счастливо смеялся Солоненко. - Ото Ванька! Я ему орден бы дав за таке дило...

Как ушли оставшиеся, кто организовал, побег - неизвестно. Но они действительно ушли, несмотря на усиленную охрану, и попали в другое партизанское соединение.