Пираты офшорного моря - Евгений Сухов

Что делать, Тимофей не знал. Ехать на квартиру к Алексею желания не было. Но… Если уж не сегодня, так обязательно завтра милиция постучится в его дверь. И нужно ли в таком случае опережать неприятные события?

Неожиданно в его руке завибрировал телефон, на экране высветился номер Александра Чистякова. Не самое подходящее время для беседы. Тимофей уже прекрасно представлял, что ему скажет приятель.

– Слушаю, – вяло отозвался Тимофей.

– Ты ничего не знаешь? – взволнованно спросил Александр и, не дожидаясь ответа, добавил: – Лешку грохнули!

– Знаю… Звонил несколько минут назад ему домой, а там у него какой-то оперуполномоченный Шевцов. А ты откуда узнал?

– И я тоже звонил. – Немного поколебавшись, Саша добавил: – Я назвал себя… В общем, он хотел бы побеседовать с нами.

Винить приятеля не хотелось. Час от часу не легче, может быть, это даже лучше, что беседа состоится не через пару дней, а в ближайшие часы.

– Как это случилось?

– Его застрелили.

– Вот как…

– Ему выстрелили в голову.

Тимофей невольно передернулся, представив на миг эту картину.

– Ничего себе!

– Ведь еще вчера мы с ним разговаривали, – в отчаянии произнес Александр. – Он жаловался на то, что за ним кто-то следит.

– Мне он говорил то же самое.

– Когда?

– Мы с ним вчера в кабаке встречались.

– Кто бы мог подумать, что именно так все закончится. Знаешь, Тимофей, может, у меня шизофрения началась, но у меня возникло ощущение, что за мной тоже следят.

– О чем ты?

– Тоже какое-то дурное предчувствие. Вчера в подъезд зашел, а там какой-то темноволосый хмырь стоял под лестницей, мне показалось, что он меня дожидается. Когда я вошел, так он мне навстречу двинулся. Решительно так… У меня внутри в тот момент все оборвалось. А тут сосед с собакой в подъезд вошел, ну он обратно в тень спрятался.

– Как он выглядел?

– В потемках не особенно разглядел, помню только, что он смуглый. Может, и меня хотят грохнуть?

– Саша, ты сгущаешь краски, – твердо произнес Тимофей. Похоже, ему все же сегодня предстоит играть роль утешителя. Самого бы кто успокоил, а тут приходится подыскивать подходящие слова. – Уверяю тебя, завтра все пройдет.

– Не говори ерунды, не будет так, как прежде. У меня такое чувство, как будто бы мы перешли Рубикон. А что, если это связано с этими фирмами? Ведь мы же до сих пор не знаем, чем они там занимаются.

– Предположительно знаем, перевозят металл, пластиковые трубы, еще какую-то там дребедень.

– Только что-то мне не верится в это. Слышал вчерашние новости?

– А что там?

– Говорили о том, что на Украине задержали партию стрелкового оружия.

– Что-то было такое, – неохотно отозвался Тимофей, невольно оглянувшись, словно опасался, что их разговор могут подслушать.

В комнате было пусто, если не считать трех вуалехвостов, пытавшихся пробить пухлыми губами толстое стекло и выбраться за пределы аквариума. Рыбы явно испытывали дефицит общения, вот оттого держались вместе, едва касаясь плавниками друг друга.

– К чему ты это говоришь? – как можно безмятежнее спросил Воропаев.

– Там говорили о том, что неизвестно, кому принадлежит этот груз и куда он направляется.

– Именно так.

– А только репортер не все сказал. Крупным планом показали салон самолета и кресло, на котором лежали документы…

– Что за документы? – насторожился Тимофей.

– Договор! Так вот, договор с этим номером я лично сам подписывал. По нему мы должны были доставить в Йемен пластиковые трубы, а только теперь я понимаю, что это не трубы были, а оружие!

– Только ты об этом никому не говори… и этому Шевцову тоже. Договорились? Не хватает еще влипнуть в какую-нибудь темную историю.

– Кому же мне еще говорить, как не тебе.

– Вот и лады!

– Только я тебе еще не все сказал.

– Что там у тебя еще?

– Помнишь, там был такой кадр, когда выводили из самолета человека, сопровождающего груз?

– Было такое дело, – сказал Тимофей, пытаясь сохранять спокойствие. Оно давалось ему нелегко, где-то внутри образовалась наледь, отнимая силы, и Тимофей был уверен, что сейчас холодным дыханием он заморозил всю комнату.

– Так вот, этого человека я знаю.

– Откуда же?

– Я его видел в кабаке вместе с Мещерс– ким.

– И что? Мало ли на свете просто похожих людей? – Дыхание стало совсем морозным. Закристаллизовавшийся воздух потрескивал, затрудняя дыхание.

– Я не выдержал, позвонил Гурию и спросил у него: «В чем дело? Там ведь было оружие, а за него нас всех могут упечь в каталажку очень надолго».

– И что же он тебе ответил?

– А что ему отвечать? Он стал доказывать, что он здесь совершенно ни при чем. Говорил, что я все напутал. Что журналисты не так подали материал. Что к оружию он не имеет никакого отношения и что занимается только чистым бизнесом. Послушай, Тимофей, ты у нас самый рассудительный, может, я что-то воспринимаю не так? Может, действительно нет никакого криминала? Может, я просто сгущаю краски? Скажи!

– Не берусь сказать однозначно: может, все это случайность, а может, и нет. Но все-таки я бы советовал тебе поберечься. А то уезжай куда-нибудь!

– А сам ты как?

– Если твои опасения действительно верны, то они меня вряд ли тронут. Сейчас на мне висит почти пятьсот миллионов рублей! Такие деньги просто так не пропадают. Им всюду нужна моя подпись.

– А разве они не могут ее подделать?

– То-то и оно, что нет. В банке я должен присутствовать лично. Никакие доверенности не действительны.

– Хорошо, я подумаю. Давай созвонимся завтра.

Тимофей отключил телефон. Кого ему хотелось сейчас увидеть, так это Земфиру. Почему у нее такое необычное имя? Она мусульманка? Не в силах более противиться желанию, Тимофей набрал телефонный номер Земфиры.

– Слушаю, – прозвучало после второго гудка.

– Земфира, я бы хотел встретиться с тобой, – и, опасаясь, что девушка может отказать, добавил: – Давай встретимся через час.

– Почему такая спешка, ты куда-то торопишься?

– Ты хочешь честного ответа?

– Конечно, я всегда предпочитала честных мужчин.

– Тебе повезло, я как раз из таких… Возможно, это покажется тебе странным, но я не могу без тебя. Все это время я не забывал тебя даже на секунду. Ты просто вошла в меня, как неизлечимая болезнь.

– А ты, оказывается, еще и поэт… Ты хочешь увидеть меня, чтобы избавиться от этой болезни? – Голос девушки прозвучал слегка кокетливо.

– Может, ты мне в этом поможешь?

– Хорошо, давай встретимся через час. Рядом с метро «Варшавская». Там еще развлекательно-торговый центр.

– Знаю. Мне приходилось бывать в этом районе по делам. Там неподалеку хорошая пиццерия.

– Верно. Не опаздывай, – сказала девушка и тотчас в барабанные перепонки ударили частые телефонные гудки.

Тимофей пришел на пятнадцать минут раньше назначенного срока, чтобы иметь возможность подготовиться к встрече. Для того чтобы разговор протекал удачно, важно выбрать подходящее место, сосредоточиться.

Земфира появилась точно в назначенное время. Худощавая, грациозная, в легком платье, едва закрывающем колени, и в свободного покроя кофточке. Через плечо переброшена небольшая кожаная сумка с узким ремешком. Взгляд крупных миндалевидных глаз был ясен, если не сказать, что дерзок.

Заметив Тимофея, она улыбнулась ему, как старому знакомому, и направилась в его сторону. Поправив черную прядь густых волос, упавшую на лицо, по-свойски поинтересовалась:

– Ну а теперь прошла твоя болезнь?

Девушка обратилась к нему на «ты», как к старинному приятелю. Где-то в груди что-то сладко замерло. Жизнь, похоже, налаживается.

– Сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что моя болезнь приобретает очень серьезные симптомы. Возможно, она перерастет в хроническое заболевание. Но я не возражаю.

Эти слова были девушке явно приятны. Губы ее невольно дрогнули в дружеской улыбке. Именно так общаются молодые люди: любят друг друга, произносят комплименты, совершенно не стесняясь своих чувств. Почему же у нее происходит все не так? Чем же она такая особенная? Даже идя по улице, она ощущает себя так, как будто бы продолжает находиться на войне.

Может, позабыть про все свои обязательства и остаться с этим милым парнем? Просто так, как женщина.

Слабость продолжалась ровно секунду – Тимофей даже ее не заметил, просто огонь в девичьих глазах малость поугас, – именно столько, сколько расходились в лукавой улыбке губы. Ей достаточно было вспомнить фотографию, на которой был запечатлен разбитый снарядом дом Рамзиля (Мухаджир утверждал, что от любимого остались только куски), и все встало на свои места. Пусть даже Тимофей не разрушал этот дом, но это могли сделать его родственники, друзья или знакомые. Вряд ли он сопереживает тому, что происходит за тысячи километров отсюда. А потом еще неизвестно, как бы он повел себя в горных ущельях. Имам говорил, что война идет каждое мгновение и никогда не нужно забывать об этом, тем более проявлять непростительную слабость.