Штормовое предупреждение - Чжу Шаньпо

и направило их на мужчину, женщину и собаку, грозя немедленно поджечь их. Мужчина подошел к продуктовому «Магазину весенней всячины» и попросил у Жун Чуньтяня воды. Жун Чуньтянь сжимал в руке железный прут и с суровым видом стоял у двери, холодно и безразлично глядя на мужчину. За его спиной пряталось несколько трепещущих женщин. Некоторые из них прониклись состраданием и шепотом сказали:

– Дай ему глоток воды – ты же видишь, женщина беременна, она очень сильно хочет пить.

Мужчина и так и сяк умолял Жун Чуньтяня дать ему миску воды. Он чуял запах воды в продуктовом магазине. Жун Чуньтянь ничего ему не давал. Мужчина посчитал, что он ведет себя не по-людски, и сказал, что заплатит. Он и впрямь достал из кармана один мао и протянул Жун Чуньтяню. Жун Чуньтянь его денег не взял. В те времена вода не входила в ассортимент продуктового магазина, и ее нельзя было продавать. Если дашь людям напиться, а потом возьмешь за это деньги, тебя будут тыкать в спину и ругать за бессовестность.

Жун Чуньтянь вернулся в продуктовый магазин, достал таз с чистой водой, но не вручил мужчине, а вылил женщине на голову и лицо. Женщина закричала, рухнула на землю, содрогаясь всем телом и принялась лаять: «Гав! Гав! Гав!»… Мужчина бросился к ней, подхватил на руки и побежал в сторону ветеринарной станции. Невозможно было поверить, что такой болезненный человек способен в один миг взорваться подобной силой.

Жун Чуньтянь собирался рассмеяться, но, перехватив гневные и презрительные взгляды, направленные на него со всех сторон, не стал.

– Запоздали. Как тайфун в этом году, – сгладил для себя ситуацию Жун Чуньтянь.

Кто-то издалека показывал мужчине дорогу: пройди аптеку «Шоудэ», через пару шагов на север и будет ветстанция.

Невзирая на палящее солнце, я вместе с толпой побежала на ветстанцию вслед за мужчиной.

Когда я примчалась туда, женщина уже сидела на скамейке, привязанная, лицо ее было полно ужаса, тело по-прежнему содрогалось, голова была опущена, и сама себе лаяла: «Гав! Гав! Гав!» От этой картины у меня волосы тихо вставали дыбом, и в то же время мне было так жаль эту бедняжку.

Кто-то из наблюдавшей издалека толпы крикнул Инь Лайсину, сидевшему за своей стойкой:

– Ветеринар Инь, быстрее, спаси ее!

Ветеринар Инь сидел и читал газету, не обращая внимания на пациентку. Мужчина стоял перед ним на коленях, умоляя проявить милосердие и спасти его жену. У ветеринара Иня лопнуло терпение, он впился взглядом в мужчину, но заговорить не решался. В этот момент кто-то вдруг одним ударом разорвал газету в руках ветеринара Иня:

– Твою собаку-мать, если не спасешь ее, я тебя убью!

Ветеринар Инь только собирался разозлиться, как увидел, что это Жун Цютянь.

– Я ему сколько раз говорил, что на ветстанции людей не лечат, что ему в больницу надо… Да вы же все знаете, сейчас уже сами боги не спасут ее! – обратился к собравшимся ветеринар Инь, вставая. – Если вас укусила собака, вы должны вовремя сделать прививку – этот вот не сделал своей жене укол, только чтобы сэкономить, толку-то теперь сожалеть!

– Разве ты не говорил, что можешь вылечить даже дохлую лошадь? – резко спросил Жун Цютянь. – Разве ты не можешь сейчас стать тем врачом, который из дохлой лошади сделает живую?

– Она человек, а не лошадь, – ответил ветеринар Инь. – Правда, теперь она ничем не отличается от собаки.

– Значит, ты просто будешь смотреть, как она умирает? – спросил Жун Цютянь.

– Ей следовало пойти в городской здравпункт и умирать там, – сказал ветеринар Инь, – но она выбрала ветстанцию. Она даже умирать приперлась не туда!

– Черт возьми, – сказал Жун Цютянь, – по-моему, ты вовсе не ветеринар, а животное!

– Если бы ругань помогала, были бы на свете покойники? – спросил ветеринар Инь.

Жун Цютянь на время отпустил ветеринара Иня и вместо него хотел побить того мужчину. Но тот уже давно обессилел и рухнул на пол. Бить его не было необходимости. Он сам умирал.

Невероятно здравомыслящим оказался ветеринар Инь. Он посадил собаку, которая неотступно следовала за людьми, в клетку и попросил сообщить Хай Куй. Та вскоре прибыла на ветеринарную станцию. Собака сидела в клетке. Она была старая, и зубов у нее почти не осталось.

– Непохоже, чтобы она кусалась, – сказала Хай Куй.

Ветеринар Инь рассказал, что раньше собака была совершенно обычная, но в том году, перед тем как пришел тайфун, она внезапно взбесилась, укусила хозяйку и убежала. После тайфуна собака вернулась, такая же преданная, искренняя и понятливая, как и прежде. Владельцу собаки не хотелось убивать ее, и сама она не уходила, когда ее гнали. С тех пор она никого не кусала. Мужчина все же считал, что жене нужно сделать профилактическую прививку, но его жена сказала, что всего-то был легкий-прелегкий маленький укус, только кожу слегка поцарапало, даже кровь не выступила. Наверняка ничего страшного. Однако мужчине все еще было неспокойно. Он занял восемнадцать юаней, чтобы сходить на эпидемстанцию в Гаочжоу и купить вакцину от бешенства – раствор для инъекций в здравпункте Даньчжэня стоил на четыре юаня дороже, чем в Гаочжоу, и с чего бы ей быть такой дорогой без всякой причины? Когда он приехал на эпидемстанцию Гаочжоу, в башку ему стукнула неожиданная мысль, и он захотел превратить восемнадцать юаней в тридцать шесть. В таком случае он смог бы не только купить вакцину, но и сразу погасить долг. В старой кафельной дыре на задворках станции Гаочжоу было всем известное игорное заведение. Он легко нашел его, но проиграл все восемнадцать юаней меньше чем за два часа. Вакцину он не купил, однако жена была вполне довольна, ведь на восемнадцать юаней можно было покрыть расходы на обучение и прочие нужды двоих детей на целый год. Вот так все и было. Но могло быть и по-другому. Тот мужчина сказал, что когда собака увидела, что он явился из Гаочжоу с пустыми руками, она немного разозлилась, прикусила ему штаны и потащила к выходу из дома, потащила по дороге, потащила по направлению к Гаочжоу, она тащила его отчаянно.

– Я ее и бил, и бранил, и пинал, а она все не пускала. И я в конце концов понял, что она в виду-то имеет, она хотела, чтоб я заново в Гаочжоу поехал, за вакциной… Но где денег-то занять? И с каким лицом их занимать? Узнай жена, что я все проиграл подчистую, повесилась бы. Я больше не собирался занимать.

Собака же изо всех сил тащила меня в Гаочжоу, до отчаяния довела, я ее сильно-сильно пнул, так что она в реку улетела. Вода бежала быстро, сразу