Тютчев - Вадим Кожинов

Здесь мы сталкиваемся с очень существенной закономерностью личной и — в равной мере — исторической судьбы человека. Тютчев действительно был, так сказать, с самого начала сознательной жизни весь нацелен, устремлен к собственно духовным исканиям. В нем назревала новая стадия развития русской поэзии. И в то же время, если бы не свершил свой творческий подвиг Пушкин, эта стадия попросту не осуществилась бы, не стала реальностью. Тютчев оказался бы преждевременной, не могущей развернуться завязью. Таким образом, дело не в том, что Тютчев «обогнал» Пушкина, но в том, что именно такой человек, как Тютчев, мог и должен был стать поэтом следующей, послепушкинской стадии развития. Среди сверстников Тютчева было немало людей, которые шли шаг в шаг следом за Пушкиным. Но не они, а другие люди составили ядро нового поколения русской поэзии и культуры. И Тютчев уже к семнадцати годам соприкоснулся с этими людьми, вошел в духовную атмосферу нового поколения.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПОКОЛЕНИЕ ЛЮБОМУДРОВ

Дух силы, жизни и свободы

Возносит, обвевает нас!..

И радость в душу пролилась

Как отзыв торжества природы…

Как уже говорилось, на рубеже 1816–1817 годов Тютчев вместе с Раичем начал посещать лекции университетских профессоров — прежде всего А. Ф. Мерзлякова, который был и достаточно значительным поэтом начала XIX века, чьи лучшие песни живы до сих пор. Вскоре эти посещения сделались регулярными; Тютчев стал, как это тогда называлось, вольнослушателем Московского университета, а осенью 1819 года держал экзамены по истории, географии и языкам (латинскому, немецкому, французскому) и был зачислен в состав «своекоштных студентов» словесного факультета.

Между прочим, именно к этому времени завершилась реставрация и обновление здания университета на Моховой улице (ныне проспект Маркса), воздвигнутого в свое время великим Казаковым и сильно пострадавшего в 1812 году. Новый, полный особого обаяния облик в духе московского ампира придал университету один из лучших мастеров этой эпохи Дементий Жилярди. На втором этаже центральной части здания размещались аудитории словесного факультета, в которых Тютчев постоянно бывал в течение пяти лет (с 1817 по 1821 год).

Как вспоминал позднее Погодин, «всего важнее для образования в университете было общество, где студенты взаимною беседою образовывались». В это «общество» входили и молодые люди, которые формально не принадлежали к студенчеству, — скажем, воспитанники Благородного пансиона при Московском университете (в тютчевские времена пансион этот соединял в себе черты среднего и высшего учебного заведения). Пансион помещался вблизи университета на углу Тверской и Газетного переулка (нынешние улицы Горького и Огарева, теперь на его месте стоит здание Московского телеграфа); здесь, между прочим, проходили тогда собрания Общества любителей российской словесности, членом которого, как мы знаем, с 1818 года был Тютчев.

Невдалеке, по другую сторону от Тверской, на Большой Дмитровке (ныне Пушкинская улица, на месте дома № 11) помещалось созданное в 1815 году Московское учебное заведение для колонновожатых, на основе которого позднее сложилась российская Академия Генерального штаба. Это было наиболее культурное военное учебное заведение, воспитанники которого, в частности, постоянно участвовали в общественной и литературной жизни университетских кругов. Здесь учился старший брат Тютчева Николай — впоследствии полковник Генерального штаба.

С университетом были тесно связаны и многие юноши, которые в студенческие годы Тютчева получали домашнее образование под руководством университетских преподавателей, И именно в московской университетской среде сложилось ядро целого поколения деятелей отечественной мысли, литературы, культуры в целом — поколения, выступившего на авансцену культурной жизни во второй половине 1820-х годов, после поражения декабристов.

В этом нет ничего удивительного: Московский университет и ранее и позже не раз являл собой настоящее горнило культурного и идеологического творчества России, горнило, в котором выплавлялись многие важнейшие движения русской мысли и общественной деятельности, начиная с Николая Новикова и его круга.

Наиболее, пожалуй, выразителен тот факт, что в значительной мере именно в Московском университете сформировалось ж поколение, непосредственно предшествующее тютчевскому, — поколение декабристов. Это может показаться неожиданным: более популярно представление, что декабристы явились прежде всего из среды нетербургоких гвардейских офицеров, прошедших через Отечественную войну. Но одно не противоречит другому: многие воспитанники Московского университета или пансиона в 1812 году стали офицерами, а позднее образовали идейное ядро декабристских организаций.

Так, среди учредителей раннедекабристского Союза спасения решающую идейную роль играли питомцы Московского университета, во время Отечественной войны ставшие офицерами: Александр Муравьев (основатель и председатель Союза) и его братья Михаил и Николай, Иван Якушкин, Сергей Трубецкой, Никита Муравьев, Николай Тургенев, Михаил Фонвизин и др. Иногда ошибочно полагают, что своего рода колыбелью декабристской идеологии был будто бы Царскосельский — Пушкинский — лицей. В действительности же лицеисты Пущин, Кюхельбекер, Вольховский, будучи на несколько лет моложе основоположников декабризма, присоединились к уже сложившемуся движению. Это касается и самого Пушкина (не являясь членом декабристских организаций, он все же принадлежал именно к декабристскому поколению).

Воспитанниками Московского университета были также Чаадаев, Грибоедов, Александр Тургенев, не принимавшие практического участия в деятельности декабристов, но сыгравшие громадную роль в духовном развитии этого поколения.

Названные люди находились в Московском университете всего за пять-семь лет до того, как туда пришел Тютчев. А в самый момент его появления в здании на Моховой улице завершали свое образование наиболее молодые участники декабристского бунта — Михаил Бестужев-Рюмин, Петр Каховский, Николай и Павел Бобрище- вы-Пушкины, Федор Вадковский. Хотя Отечественная война уже закончилась, все они после университета стали офицерами: такова была общая судьба поколения. В тесной связи с этими студентами университета развивались и ставшие декабристами (опять-таки самыми молодыми из них) воспитанники Московского учебного заведения для колонновожатых — Александр Корнилович, Николай Басаргин, Петр Муханов, Николай Заикин и др.