Молчание костей - Рейнольдс Аластер

– Паладин может в некотором роде наблюдать за щелкуном. По его словам, в ящике присутствует нечто живое, хотя соответствующие процессы сильно замедлены. Давай позволим событиям идти естественным путем. Когда Тот Самый Щелкун выйдет из спячки, или как еще ее назвать, он сможет ответить на многие наши вопросы.

– В основном на твои.

– А стоит ли вот так отделять одно от другого? Наши заботы совпадают. Ты хочешь постичь природу пистолей, я – разобраться в сути Заселений. Сильно удивлюсь, если наши интересы в какой-то момент не пересекутся. Я узнаю, почему за последние десять миллионов лет было тринадцать Заселений вместо четырехсот сорока, которые могли бы состояться, сложись все удачнее, а ты узнаешь, что за души обитают в пистолях…

– Это не души. – Фура поморщилась, явно злясь на себя за то, что поддалась на провокацию и выказала интерес к пистолям, означающий, пусть и косвенным образом, что Тот Самый Щелкун все-таки имеет для нее некоторую ценность и не может считаться совсем уж нежеланным гостем. – Это не души, – повторила. – По крайней мере, это нечто более сложное, не так легко выразимое словами.

– Боса придерживалась иного мнения.

– Она была права в одном и лишь наполовину права в другом. Боса начала поиск знаний, который ей не удалось закончить. Наша задача… довести это дело до конца. Мы сделали шаг в нужном направлении, когда запустили Корректировку. Теперь надо понять последствия этого шага.

– Последствия достаточно просты. Рандомизация стоимости пистолей и полный хаос в экономике Собрания.

– Есть еще кое-что.

Фура почувствовала головокружение – препарат объявил о своем присутствии в ее крови. Это было похоже на падение, и в то же время казалось, будто каждая вена и артерия в ее теле превратилась в струйку полыхающей лавы. Фура знала, что скоро это пройдет, как проходит самый тяжелый припадок из-за светлячка, но сейчас испытывала мазохистское удовольствие от дискомфорта, который означал, что лекарство действует.

– Я увидела кое-что в Малграсене. Сначала решила, что это какой-то трюк, но потом проверила и не обнаружила обмана. Предоставленные самим себе, пистоли поворачиваются аверсом к Старому Солнцу.

Адрана слишком хорошо знала сестру, чтобы предположить, что Фура все выдумала.

– Новый эффект после Корректировки?

– Похоже на то. – Фура помолчала, глядя на светящийся красным шар на своем столе. – Помнишь, что я говорила о Паладине? Что я написала о нем в «Истинном и точном свидетельстве»?

Адрана кивнула, надеясь, что сестра не будет выяснять, насколько внимательно она читала эти мемуары. Правда заключалась в том, что сначала Адрана читала усердно, затем со слабеющим интересом, после с неохотой и угрызениями совести, а уже долистывала, высматривая фрагменты, в которых упоминалось ее имя.

К счастью, она помнила этот фрагмент, о котором зашла речь.

– Ты что-то сказала ему, и он вспомнил свое прошлое.

– Не только прошлое, но и цель – свое истинное предназначение.

– «Последние Дожди Сестрамора», – процитировала Адрана, подчеркивая, что прекрасно помнит «Истинное и точное свидетельство».

– Это не одно и то же, но мне интересно, не случилось ли с пистолями что-то похожее – своего рода пробуждение, новое открытие какой-то потаенной цели.

– Это связано с обращением аверсом к Старому Солнцу?

– Я просто рассказываю о том, что видела, сестра, – а объяснить это не в моих силах.

В открытую дверь капитанской каюты постучали. Вошел Лагганвор, а за ним Эддралдер с рассеянным видом.

Фура велела мужчинам сесть по другую сторону ее стола, где их лица омылись колеблющимся светом Паладина.

– Ничего не изменилось, – сказала она, прежде чем кто-либо из них успел заговорить. – Мы отправим Меггери обратно через день или два, а затем рванем на всех парусах в Тревенца-Рич, как было запланировано. Погода портится, и новые задержки недопустимы.

– Тебя не беспокоит возвращение к Верранвеллу? – спросила Адрана. – Мы дали ему прекрасную возможность опомниться и устроить нам ловушку.

– Верранвелл не из таких, – пробурчал Лагганвор, ковыряя сломанный ноготь, – должно быть, повредил, когда надевал перчатку от вакуумного скафандра. – Он с благодарностью заберет своего члена экипажа и поковыляет в порт с хорошей байкой и надеждой выцарапать страховку.

– Если предположить, что страховые компании все еще платят, – заметила Адрана.

Фура повернулась к ней:

– Ты бы предпочла, чтобы мы оставили женщину умирать?

– Нет… конечно нет. Это было правильно – отдать ее на попечение Эддралдера. – Адрана кивнула врачу, гадая, не говорит ли его встревоженный взгляд о том, что состояние пациентки внезапно ухудшилось. Но тогда, подумала она, вряд ли он сидел бы здесь и ждал своей очереди, чтобы высказаться. – Тем не менее я не могу преуменьшать опасность.

– Не беспокойтесь из-за капитана. – Лагганвор грыз ноготь, пока не оторвал. – У людей моей профессии чутье на характеры. Верранвелл из тех, кто сводит дебет с кредитом и с чистой совестью идет спать. Я видел его каюту. Он человек строгих правил. Аскетичен до безобразия. Наверное, хлещет себя плеткой перед сном.

– Значит, он честно отчитается о наших действиях, – сказала Фура. – Включая то, как мы были любезны.

– Рассказа одного человека не хватит, чтобы эскадра Инкассаторов от нас отстала, – возразила Адрана.

– Кстати, об эскадре… – Лагганвор по очереди посмотрел на двух своих капитанов, не выделяя ни Фуру, ни Адрану. – Рискнем дать локационный импульс в ответ?

– Когда Паладин сообщит о достаточно резком всплеске солнечной активности, чтобы это замаскировать, – решила Фура. – Не раньше. К чему такое беспокойство, Лаг? Было всего два импульса, и с тех пор ничего не произошло. – Ее глаза сузились. – Ты взволнован больше, чем обычно?

Лагганвор пососал пятнышко крови на пальце.

– Нет, я вполне допускаю, что импульсы исходили от какого-то далекого судна, которое чисто случайно проявило мимолетный интерес к катастрофе, постигшей «Веселую кобылу». Но все же…

– Все же что? – спросила Адрана.

– Было бы неплохо узнать наверняка.

– Могу я вмешаться? – спросил доктор Эддралдер. – У меня есть… кое-какие новости.

Фура мрачно кивнула:

– Насчет Меггери?

– Нет. Я думаю, с Меггери все будет в порядке при должном уходе. Но кто-то крадет у меня медикаменты.

Лагганвор встрепенулся и помрачнел, но, скорее всего, он был втайне рад, что появилась иная тема для разговора, кроме эскадры Инкассаторов и шансов от нее скрыться.

– На борту вор?

– Да. – Длинное лицо доктора утвердительно склонилось. – У меня было подозрение, но я сомневался. Я предположил, что Меррикс ошиблась с учетом, но потом начал замечать проблемы и сам. С Меггери все дошло до предела. Я хотел дать ей мазь для местного применения, лучшее из всего, что у меня было при себе на «Веселой кобыле», и обнаружил, что у нас осталось всего два тюбика. Уверен, что их было три, когда мы отправлялись в путь.

– Вы действительно уверены? – уточнила Фура.

– Никаких сомнений.

– А что с медикаментами, которые мы купили в Малграсене?

– Они предназначались для затыкания дыр, и я не принимал в расчет мелкое воровство.

– Тогда это может быть только кто-то из оставшихся. – Фура начала загибать пальцы. – Тиндуф и Сурт все время были в скафандрах, да? Им было бы трудно передвигаться по кораблю, не натыкаясь на предметы и не издавая ни звука.

– Меррикс не покидала обзорную рубку, – сказала Адрана.

– Что оставляет два варианта, если не считать самого доктора, – сказала Фура. – Либо ты, дорогая сестра, либо…

– Страмбли, – сказал Эддралдер. – Боюсь, что подозрение уже наполовину сформировалось в моем собственном разуме.

– Я не понимаю, – растерянно проговорил Лагганвор. – Вы уже однажды спасли ее, Эддралдер, – вернули к жизни. Если и есть среди нас тот, кому она должна полностью доверять, так это вы.

– Именно это меня и тревожит, – вздохнул доктор.