Посредник - Владимир Поселягин

— Можно по имени, можно по званию из прошлой жизни, — ответил я и, заметив, что вода закипела, бросил крупу и принял из рук техника вскрытую банку тушёнки.

— Как это? — хором спросили авиаторы.

— Давайте я расскажу вам о религиях, что существуют на планете названной вами Земля. Высоцкий кстати хорошо об этом спел… Всё не буду, ни к чему это, но об индусах кратко расскажу. Так вот, по их мнению, душа умершего существа, будь то человек или животное не возноситься на небеса, а перерождается. Например, душа коровы вселяется в щенка, душа кошки в младенца-девочку, ну и тог далее, то есть после смерти нас вроде как ждёт новая жизнь. Я об этом мнении ничего против не скажу, так как результат перерождения перед вами. Просто по-моему личному мнению, о перерождении никто не помнит, это я о своей прошлой жизни, остаются только инстинкты.

— Да-а, такое может быть. Техник в соседнем звене ну такой баран был, — покачал задумчиво головой Пётр Кириллович.

— Подожди, получается ты помнишь свою прошлую жизнь?

— Жизни, — поправил я его. — А так да, это у меня пятая жизнь, и всегда я умирал насильственным путём. То есть меня убивали. Травили, взрывали ну или сам подрывался. Причём возрождался я не в чужом теле, хотя это возможно по примеру одного моего не очень приятного знакомца, а в своём.

— И какое у вас было звание?

— Я был капитаном спецназа ГРУ, нас ещё боевиками прозвали. Чтобы вам было понятно, расшифрую по местным определениям. Спецназ ГРУ, это армейский осназ контрразведки. Я был ранен, мне оторвало обе ноги, но Батя, мой командир, молодец. Задним числом провёл представление мне на майора, так что списали меня по ранению в звании майора. Мне тогда тридцать с мелочью было. Так что можете обращаться ко мне товарищ майор, тем более звание мной честно выслужено было, запоздало только на пару лет.

— А как вы погибли? — с живейшим интересом спросил сержант.

— Дом мой взорвали. В будущем таких людей террористами будут называть. Я жил в Москве, они заминировали жилой дом в котором я жил и подорвали, погибло более тысячи человек. Все гражданские.

— Но зачем? — спросил Евгеньев, побледнев лицом.

— Они так ставили условия правительству страны, мол, если те не пойдут на уступки, взрывы жилых домов продолжаться.

— Фашисты.

Обед был готов, ложки были у всех, поэтому вприкуску с размоченными сухарями мы стали есть пшённую кашу сдобренную тушёнкой, каждый был погружён в свои тяжёлые думы. Когда котелок показал дно и ложки стали скрестись об него, Пётр Кириллович вытер ложку и, убрав её за голенища сапога, спросил, наблюдая, как я сыплю заварку в кружку, вода там уже вскипела:

— Вы сказали, что в будущем, вы жили в будущем?

— Да, в двухтысячном году, — разделяя на троих остатки печенья, кивнул я. — Если ты спрашиваешь об этой войне, то она была. Начало один в один как у нас.

— И как это было? — спросил техник, Евгеньев напружинился, внимательно слушая наш разговор.

— Так же страшно. Кадровая армия будет разбита за несколько месяцев и потеряет все территории, выйдут к своим из окружений единицы, большая часть или погибнет или попадёт в плен. Но они дадут возможности сформировать дивизии ополчения, они так же сгорая в боях, будут гибнуть десятками, но остановят немцев у Москвы, даже отбросят их на двести километров. Потом будут позиционные бои, наши командиры будут учиться бить немцев, будут крупные поражения, будут победы. Война закончиться в Берлине девятого мая сорок пятого года. Это у нас, не знаю как у вас будет.

— Почему? — спросил лётчик.

— Так я же тут, — спокойно пояснил я. — Кстати, по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего в январе сорок третьего будут введены погоны и в обращения войдут такие слова как офицеры и солдаты, так точно и никак нет.

— Вам надо к товарищу Сталину, рассказать всё об это, если это конечно, правда, — воскликнул летун.

— Это правда. А рассказать… я уже рассказал. Письма отправил. С вашими правителями я встречаться не хочу, уже обжёгся один раз в одной из своих жизней, учёный.

— Зачем вы нам рассказали, не боитесь, что сведения на сторону уйдут? — спросил техник, допивая чай, была его очередь, печенья мы уже съели и я пучком травы очищал котелок.

— Нет, не боюсь. Это лишь слова, подтверждения нет. Кстати, двадцать восьмого немцы возьмут Минск. Так что через неделю сможете проверить сказал я правду или нет. Ладно, собираемся, пора действовать.

— Что вы хотите делать? — спросил Евгеньев, пока техник пребывал в задумчивости.

Собираясь и навешивая поклажу на велосипед я, не задумываясь, ответил:

— Те части, что остались в Брестской крепости, дерутся в окружении до сих пор, и ждут помощи. Понятно, что её не будет, но хочу хоть как-то оказать им помощь и рассчитываю, что вы мне поможете. А помочь я собираюсь с неба, поэтому вы мне и нужны.

— На аэродроме немцы, — напомнил сержант.

— Вот это как раз меня мало заботит, главное чтобы там были «эрэссы», бомбы, топливо ну и рабочие аппараты конечно. Я пилот, ты лётчик, на пару мы там повеселимся, заодно помогая нашим парням в Крепости.

— Но немцы?!..

— Это не ваша забота. Напомню, я майор спецназа, осназа как у вас их тут называют, у меня огромный боевой опыт как раз в ведении таких боевых действий. Так что немцев я беру на себя, на вас вся авиационная техника, в этом старайтесь не подвести меня. Уже сегодня вечером я собираюсь совершить первый вылет. Это всё, выходим.

Технику я передал кобуру с «Вальтером», тот быстро продел кобуру в ушки ремня, проверил оружие, и теперь был хотя как-то вооружён. Я же повесив винтовку на плечо, и взявшись за руль велосипеда, направился к дороге.

— Там же дорога, — сообразил куда мы направляемся Евгеньев.

— Именно. Мне нужна машина. Подойдёт и мотоцикл, но лучше машину.

На обочине я спрятал авиаторов, отдав свою винтовку Петру Кирилловичу и забрав у него «Вальтер», работать я собирался в одиночку, поэтому и решил действовать двумя единицами короткоствольного оружия. Сам я был одет как простой паренёк, оружие за поясом сзади, взведено и готово к бою. Проверив маскировку парней, поправив некоторые огрехи, доведя её до совершенства, я вернулся на обочину и стал терпеливо ждать. Долго ждать не пришлось, видимо немцы остались у остатков моста, ожидая подразделение с понтонами, всё же тут была накатанная дорога, да и берег позволял навести понтонную переправу, но патрули в разные стороны выслало. Жаль что не машины, было два мотоцикла с шестью седоками при двух пулемётах.

— Не вмешивайтесь, — велел я авиаторам, внимательно наблюдая, как из-за поворота показались немцы, стрекоча мотоциклетными моторами. — Я сам справлюсь. Вы только помешаете.