Колумб - Григорий Ревзин

Неблагодарность была основной чертой его характера. Всех своих главных сподвижников он по использовании отшвыривал со своего пути. Такая же участь, как увидим, постигнет и Колумба…

Колумб — ходатай при кастильском дворе

Колумбу предстояло решить, в каком городе обосноваться и каким путем добывать средства к существованию для себя и своего сына. Он приехал в Кастилию, чтобы добиться приема у королей. Поэтому проживать следовало в городе, где находится двор. Но, на несчастье Колумба, кастильский двор в то время не имел постоянного местопребывания. Фердинанд и Изабелла собирали силы для войны с гренадскими маврами и кочевали из города в город. Кордова, Севилья, Саламанка, Бургос, Сарагосса поочередно и на короткое время становились их резиденцией. Нередко короли жили в походных условиях в районе военных действий. Колумбу оставалось следовать за переездами двора. При таком образе жизни его могла прокормить старая профессия— книготорговля.

В начале 1485 года Колумб со своим сыном находился в Кордове? Генуэзец жил скудными доходами от продажи иллюстрированных календарей-альманахов, псалтырей и евангелия, которые он разносил по городу. Было от чего приуныть человеку, знававшему лучшие дни. Но Колумб упорно стремился к намеченной цели и надеялся на скорый успех.

В Кордове прожил он в бедности и одиночестве первый год своей жизни в Испании, присматриваясь к окружающему, усваивая новую речь, расспрашивая о королях и влиятельных придворных. В том году королева со свитой жила в Кордовском замке, а король возглавлял войска, осаждавшие мавританские крепости Лоху и Мокладу. В середине 1486 года Изабелла также покинула Кордову, выехав в стан осаждавших армий.

Первый придворный, к которому решился обратиться Колумб, был Алонсо де Кинтанилья, казначей королей. Он был человеком доступным; генуэзец не рисковал натолкнуться на грубый прием. Важно было и то, что казначей имел право оказывать денежную помощь ходатаям при дворе. Начинать следовало поэтому с Кинтанильи. В старательно обдуманной им заранее беседе Колумб рассказал Кинтанилье, что он с малых лет питает надежду приобщить к истинной вере индийских язычников, числом превышающих все народы Европы. Если бы католические короли Испании приняли в нем участие, он смог бы совершить от их имени дело, которое стало бы величайшим триумфом христианства. Он пытался было склонить ik своему проекту португальского короля, но страна этого владетельного принца погрязла в низменных интересах. Только в Кастилии жив еще апостолический дух, и ее великим королям должна принадлежать слава обращения в христову веру народов Востока. Несметное количество золота и драгоценных камней, какие Колумб найдет в Индии, будут использованы королями Кастилии для великих дел — для изгнания мавров из Испании и отвоевания у мусульман гроба господня.

Колумб говорил долго и с большим увлечением. Искусно составленная речь увлекла его самого. Он был очень красноречив и очаровал своего слушателя. Для довершения успеха Колумб обратил внимание казначея на свои рубища. Он оставил далеко от Испании дом, жену и детей. Здесь он — бедный чужестранец, лишенный своего угла, с трудом живущий на жалкие доходы от продажи «слова божия». Но бедность угодна господу, избравшему его для великих дел на благо истинной веры и во славу Кастилии.

Первый дипломатический шаг Колумба на испанской почве увенчался успехом. Кинтанилья стал союзником генуэзца, обещал добиться для него приема и содействия архиепископа Мендосы — «третьего короля Кастилии», ходатайствовать о нем перед Фердинандом и Изабеллой. Дом его отныне открыт для Колумба. Там он всегда может найти пищу и все ему потребное.

Колумб стал ждать приема у архиепископа толедского. Мендоса оказался менее чувствительным к красотам ораторского таланта генуэзца, чем казначей. Церковный князь остался холоден к расточаемому перед ним религиозному пафосу. Его больше заинтересовали мирская и государственная стороны проекта. С полуслова понял Колумб умонастроение архиепископа. Он стал развивать перед Мендосой космографические и мореходные идеи и особенно ярко описывать лежащие в конце проектируемого им западного пути богатства. Все, что услышал Мендоса, удивило его своею смелостью и новизной. Испанцы, даже наиболее образованные, в то время мало знали науку о земле.

Проекты Колумба заинтересовали Мендосу. Он убедился в том, что перед ним находится человек ученый, пытливого ума, притом, по-видимому, достаточно ловкий. Он решил поддержать его перед королевой и добиться для него аудиенции.

Зимой 1487 года Колумб переехал в Саламанку, где королевская чета отдыхала после треволнений осадной войны. В ожидании приема он часто навещал Мендосу, излагал ему начала космографии и, в частности, учение о шаровидности земли. Епископ долгое время не хотел принять этого учения, как противного догматам веры. Но Колумб был терпелив и в конце концов завербовал Мендосу в число сторонников своего плана.

B Саламанке же Колумб был представлен папскому нунцию Антонио Джиральдини и его брату Александру, наставнику младших королевских детей. Он познакомился также с Диего де Десой, епископом Саморы, воспитателем инфанта Хуана. Перед этими духовными лицами Колумб изощрялся в доказательствах полезности его плана для католицизма и отсутствии в нем богопротивного еретического содержания.

Совсем иной характер носили его встречи с камергером короля Хуаном де Кабрера и канцлером интендантства Луисом де Сантанхель. Кабрера был наперсником Фердинанда в его галантных похождениях, циником и кутилой. Он зевал, слушая об Индии. Но Колумб обладал даром увлекательного рассказчика. Он позабавил камергера красочным описанием нравов португальского двора и легкомысленного лиссабонского общества.

Сантанхель поставил было генуэзца в тупик. В изложенном проекте его заинтересовала возможность конкуренции с португальской работорговлей. Можно ли будет доставлять рабов из Индии в испанские порты? Колумб пытался заговорить о распространении христианства в индийских землях, но интендант высмеял его фантазии. Миссионерство не интересовало его; он имел свой взгляд на источник богатства народов. Он знал, что Португалия разбогатела на торговле неграми, и считал, что колумбово дело стоит усилий, если в восточных странах найдется достаточно живого товара.

Как бы то ни было, Кабрера и Сантанхель стали вскоре благоволить к генуэзцу. Немалое значение имел для него успех у Беатрисы де Бобадилья, маркизы де Мойя, интимной подруги королевы. Колумб хорошо знал пути к женскому сердцу, и ему не стоило труда очаровать стареющую придворную львицу. Сверкая глазами, потряхивая седой гривой, повел он перед ней рыцарские разговоры о воинских подвигах, спасении прекрасных дам, о пламенной любви к деве Марии. Плохой кастильский язык искупался благородством эпитетов и яркостью образов. Увлеченная маркиза горячо обещала ему свою поддержку.