Чудище поганое - Леонид Влодавец

Иеродиакон при этих словах поморщился и сказал, хоть и вежливо, но строго:

— Николай Васильевич, грех такое говорить… Конечно, вы имеете право на свое мнение, но проводить такие параллели — кощунство. Приобщение Руси к истинной вере Христовой — и большевистская культурная революция! Грешно вам говорить, а мне слушать… Тем более при несмышленом ребенке.

— Виноват, виноват! Не хочу оскорблять чувства верующих. Так вот, значит, когда идола утопили, то со дна болота, с ровного места, можно сказать, за шесть секунд поднялась горка. Вся в дырках! А из тех дырок во все стороны змеи поползли. Вот с этого-то все и началось.

— И что, горка и сейчас там стоит? — спросил Димка.

— А куда же ей деваться? Я туда сколько раз за клюквой хаживал. От просеки с километр будет. Там овраг расширяется, болото тоже, а посередине — вроде острова горка торчит. Метров пятнадцать в вышину, круглая, как пузырь. И дырок, то есть нор, где змеи зимуют, в ней и впрямь полным-полно…

— Это правда, — подтвердил отец Михаил, — и змей там действительно очень много.

— Так вы туда летом ходили? — ужаснулся Димка, уставившись на иеродиакона.

— А разве я не сказал об этом? Позавчера посетил. Правда, все-таки босиком, как старец Филофей, не решился. Тем более что холодно было и дожди не прекращались.

— И змеи на вас не напали?

— Господь хранил, — улыбнулся иеродиакон. — Ну, конечно, насчет количества змей народная молва несколько преувеличивает. Ногу все-таки было куда поставить. И вообще если внимательно смотреть под ноги и не наступать на хвосты, то змеи не нападают. Наоборот, стараются побыстрее уползти от человека. Но я видел штук пятнадцать гадюк и намного больше ужей. Для средней полосы России действительно их очень много. Тем более что день был холодный и дождливый, а змеи любят греться на солнышке. Горка, конечно, сильно заросла кустами и деревьями, но заметно, что у нее довольно правильная куполообразная форма. Кроме того, на высшей точке горки я нашел огромный валун правильной круглой формы, практически целиком вросший в землю. Поэтому я склоняюсь к предположению, что горка — это искусственный насыпной холм, на котором действительно стоял языческий идол, а валун служил для него постаментом. За тысячу лет нарос почвенный слой, и постамент почти сровнялся с поверхностью земли. Ну, а насчет того, что холм вырос за шесть секунд, — это, конечно, легенда…

— А вот и автобус едет! — перебив священника, воскликнул Николай Васильевич. — Внука мне везет на воспитание…

Глава X

ВСЕ, КОГО ЖДАЛИ, И… ДРУГИЕ

Автобус подкатил к остановке, раскрыл дверцы, и из него стали выходить люди. Вообще-то в нем ехало довольно много народу, и в словах деда Крюкова, что, мол, нынче ездят мало, можно и усомниться. Некоторым сидячих мест не хватило, и пришлось всю дорогу от станции стоять, то есть целый час с небольшим. Но почти все эти люди приехали навестить родных, в отпуск, и через месяц или даже раньше должны уехать. Поэтому зимой, когда отпуск берут редко, автобусу и впрямь пришлось бы ходить порожняком.

Первым из тех, кого ожидал увидеть Лосев, вылез Тошка Степанов в сопровождении мамаши. Тошка здорово подрос, почти догнав Димку, но по-прежнему очень худенький. Однако это не помешало ему взвалить на спину большущий рюкзак, а в руки взять два увесистых пластиковых пакета. Тошкина мама — та, правда, совсем не худенькая! — несла за плечами совсем уж огромный рюкзачище (такие Димка только в кино про альпинистов видел) и еще две здоровенные клеенчатые сумки в синюю клеточку, с которыми «челноки» ездят.

Следом за Тошкой вышел Ваня Стрельцов. Этот как будто совсем не подрос, зато еще больше поправился. Он, пыхтя, вытащил из автобуса тяжелую сумку-тележку на колесиках. А за ним вышел его отец — тот даже боком с трудом протиснулся через дверцу автобуса с двумя большими чемоданами.

Потом, словно колобки, из автобуса выкатились братья-близнецы Кирюшка и Игоряшка Ширшиковы. Их еще Шуршиковыми называют или Шустриковыми. На колобков они походили вовсе не потому, что очень упитанные, а просто головы их, наголо подстриженные, имели удивительно круглую форму. Если Ванька и Тошка закончили, как и Димка, шестой класс, то близнецы — только пятый. Им доверили тащить лишь пластиковые пакеты, потому что они приехали с родителями. Их отец, рослый и здоровенный, тащил и рюкзак, и две огромные спортивные сумки. А мама, маленькая и худенькая, в больших учительских очках, несла только небольшую хозяйственную.

По идее следующим из знакомых должен появиться Хрюк. Но вместо него неожиданно из автобуса вышла красивая, светловолосая, коротко стриженная девочка. Она радостно замахала рукой Николаю Васильевичу:

— Здрассте, деда Коля!

— Здравствуй, здравствуй, Галочка! — заулыбался старик. — А кузен твой Колька где?

— Там, сзади, с моим папой…

Удивительно! У такого типа, как Хрюк, такая симпатичная двоюродная сестра. Внешне симпатичная. Может, на самом деле она такая же вредная?

Димка, конечно, особо не дожидался, пока Хрюк вылезет, тем более что Тошка, Ванька и Игоряшка с Кирюшкой уже разглядели его, поставили вещи на землю и подбежали к нему почти одновременно, загалдев наперебой:

— Здорово, Дима! Привет! Ух, ты! Вот это велик! Классный байк! Почем такой?

Лосев только успел пожать всем руки, как вдруг над всеми пятерыми нависла мрачная тень, заслонившая солнце, и послышался хрипатый голос Кольки Хрюка:

— Кончай базар, мелкота! Расступись, я гляну!

Димка обернулся и обомлел. Вот уж кто вырос так вырос! Хрюк теперь даже повыше своего деда! Вовсе не маленького, надо сказать. И в плечах Колька раздался, и бицепсы накачал… Лосев мигом забыл слова Чурачуки насчет того, будто Димка сможет, если понадобится, Хрюку сдачи дать. Такому дашь, пожалуй… Так двинет, что костей не соберешь. Конечно, все тут же расступились, и Колька оказался рядом с Димкиным велосипедом.

— Та-ак, — грозно произнес Хрюк своим хрипатым баском, — у Лосенка клевый велик появился? По-моему, ты его специально пригнал, чтоб дать мне прокатиться, да? Я правильно понял, да?! Или ошибся?

Димка, конечно, понимал, что тут, при большом стечении народа, при наличии деда и дядюшки, Хрюк разборку не устроит. Но ответь ему сейчас: «Да, ты ошибся!» — на улицу лучше вообще не выходить. А потому Лосев испуганно — аж самому противно стало! — пролепетал:

— Конечно, конечно, Коля, прокатись…

— Молодец, умница! — с ухмылкой похвалил Хрюк. — Галька! Садись на сиденье! Мигом домой примчимся!

А затем, повернувшись к «мелкоте», демонстративно громко произнес: