Шмель над державой - Илья Бриз

   Уфф, напоследок обласканный и строго предупрежденный, что за моей дальнейшей работой он лично будет пристально наблюдать, я был, наконец, отпущен.

   И чего я, козел безрогий, все время стебался? Ведь ни слова, ни полслова Иосиф Виссарионович неправильно не сказал. Нервишки мне, однако, лечить надо. А все-таки, какой мудрый мужик! Как он мгновенно самую суть схватывает и самую мелочь подмечает!

   ****

   - Как я понимаю, основной объем запланированного нами пакета информации передан? - спросил Коган.

   - Так точно, Павел Ефимович, - лихо отрапортовал Логинов, оставшийся замещать Викентьева на старой базе, пока директор запускал работу проекта в НИИ под Санкт-Петербургом.

   - И чертежи адаптированных под то время станков? - засомневался куратор.

   - Товарищ полковник, - чуть-чуть обидевшись, протянул заместитель директора проекта, - на той стороне уже два месяца новый аппарат Колиной разработки стоит. Заряжают бобину кинопленки, а мы отсюда ее за пару ихних часов заполняем. У нас-то компьютеры любой объем почти мгновенно передать могут. Это в Кремле не успевают проявлять, хоть они там и целую кинолабораторию открыли. Все, что производит Шосткинская фабрика кинофотоматериалов, все в Москву идет. А Казанскую, имени Куйбышева, они срочно перестраивают под цветную пленку.

   - И откуда ты все так хорошо знаешь? - улыбнулся Коган.

   - Так я же каждый день сводный отчет наблюдателей Викентьеву отправляю. А в нем обзор ежедневных докладов Сталину.

   - О, как, - удивился куратор, - и искать информацию не надо. Подносят на блюдечке с голубой каемочкой. Хорошо устроились. А ответь ка мне Сан Саныч на такой вопрос, отец народов радио часто слушает?

   - Ну, - Логинов задумался, - я пару раз видел. У него в кабинете здоровенный "Блау-Пункт" стоит. Надо инженеров наших по расспрашивать.

   - Почему инженеров? - удивился полковник.

   - Так они же у нас совмещают, то подготовкой информации занимаются, то наблюдателями сидят. И им интересно, и круг посвященных все же поменьше будет.

   ****

   - Объясни мне, Лаврентий, - Сталин пододвинул к наркому несколько листов из вчерашнего аналитического отчета УСИ и ткнул пальцем в строки, жирно подчеркнутые красным карандашом, - танки, бронированные боевые машины, автомобили различные - полный комплект. А самолеты? Очень хороший штурмовик - есть. Бомбардировщик для фронта и ближнего тыла противника - есть. Сверхтяжелый дальний бомбардировщик - есть. Легкие и транспортные самолеты - пожалуйста. А истребителя - нет! В тоже время этот Голос свыше передает нам уставы и тактику, в том числе и истребительной авиации. Из которых следует, что истребители должны иметь просто фантастические характеристики, впрочем, как и вся остальная их техника. Но самого истребителя нет!

   Берия видел, что руководитель страны волнуется. Грузинский акцент, который у себя нарком сумел почти полностью устранить, у вождя сейчас бросался в глаза.

   - А ведь мы давно сделали вывод, - продолжил Сталин, - что они как-то наблюдают за нами! Что они хотят? Чтобы мы встали на колени и молились им, как богу? - отец народов вытащил из пачки папиросу, сломал ее и, на глазах успокаиваясь, начал набивать трубку.

   - Если они нас видят, или, как минимум слышат, то, что им мешает наладить прямой диалог? - задал вопрос теперь уже нарком - Наши технические спецы, когда разбирались с чертежами нового фототелеграфа, утверждали, что сигнал наводится без радиоволн прямо на, - Берия чуть задумался, вспоминая отчет, - на входной контур.

   - Думаешь, Лаврентий, они могут на любой приемник так сигнал навести? - вождь встал и, выпустив клуб дыма из только что раскуренной трубки, подошел к большому приемнику в деревянном лакированном корпусе, который стоял на отдельном столе в углу кабинета. Иосиф Виссарионович повернул большую ручку на панели приемника, и тут же засветилась большая шкала настройки. Через пару минут помещение заполнил голос диктора, который зачитывал передовицу из сегодняшней "Правды". Сталин немного послушал, удовлетворенно кивнул головой и повернул ручку настройки. Из динамика тут же послышался женский характерный говор на польском языке. Вождь недовольно поморщился и поворотом рукоятки нашел пустое место диапазона. Он простоял несколько минут, немного склонившись к приемнику и потягивая любимую трубку, но ничего не услышал, кроме характерного слабого треска далеких атмосферных разрядов. Тогда отец народов вернулся к большому столу и стал сосредоточенно выбивать трубку в большую хрустальную пепельницу. Попрощавшись, он отпустил наркома, аккуратно сложил разбросанные листы бумаги в красную папку и, отодвинув ее на левую сторону стола, справа придвинул к себе еще одну папку, тоже красную. Руководитель Советского Союза только начал разбираться с очередными документами, когда из приемника послышался громкий гул. Звук из динамика быстро поднялся до очень высокого тона, коротко пискнул и исчез.

   Сталин поморщился от этого шума и стал подниматься, чтобы пойти и выключить оставленный работающим радиоприемник. В этот момент из динамика донеслось:

   - Добрый вечер, Иосиф Виссарионович.

   ****

   - Да, Павел Ефимович, удивил ты меня, - Юрий Александрович усмехнулся, закуривая, - выйти на прямой контакт с Самим, это круто! О чем хоть вы говорили? Записи бесед почему-то отсутствуют.

   - Я их специально стер, - Коган достал из кармана зимней летной куртки пачку "Лайки страйк" и тоже закурил. Невысокий, сухонький, он в этой куртке, кожаной кепке и с развивавшемся на легком ветерке длинным концом белоснежного шарфа, выглядел этаким пришельцем из тридцатых годов прошлого, двадцатого века. Впечатление несколько портили темно синие заметно расклешенные брюки и остроносые сапоги на небольшом каблуке. Впрочем, на фоне относительно высокого и тоже щегольски одетого, но по современной моде, Викентьева, полковник смотрелся очень импозантно. Куратор, на следующее утро после прилета со старой базы, с директором проекта прогуливались по парку перед зданием НИИ, где теперь обосновался "Шмель". Весеннее солнце уже ощутимо грело лица и немного слепило глаза. Желтые прошлогодние листья высовывались яркими пятнами из подтаявшего снега с обеих сторон от расчищенной асфальтовой дорожки. Перебазирование коллектива и немногочисленного оборудования было полностью завершено.

   - Я их специально стер, - повторил Коган, выпустив струю серого дымка после глубокой затяжки, - и ты, Юра, пожалуйста, не свети эту информацию. Если там, - полковник махнул головой вверх, к белым весенним облакам, - узнают о прямых контактах со Сталиным того мира, то непременно влезут со своими советами. А в результате получится, как с сексом на Красной площади. Советами задолбают.

   Оба улыбнулись бородатому анекдоту.

   - А Иосиф Виссарионович... - куратор сделал очередную затяжку и продолжил, - ты знаешь, с ним, оказывается, очень интересно беседовать. Умный, знающий и, как мне показалось, где-то в глубине души довольно несчастный и одинокий человек.

   - Даже так? - удивился Викентьев.

   - Именно! - подтвердил Коган, - Он прекрасно понимает, оказывается, что послал и еще пошлет миллионы людей на смерть. Но все ради благой цели. Конечно, он стал невероятным циником. Да и на верхушке такой пирамиды власти без этого просто нельзя, невозможно.

   - А цель-то, какая? - тут же спросил директор.

   - Ты будешь смеяться - Великая Россия! - полковник посмотрел в широко раскрытые глаза директора и добавил: - Даже не так, Великая Российская Империя!

   Они несколько минут помолчали, сосредоточенно попыхивая сигаретами, потом Юрий, наконец-то опомнившийся, сказал:

   - Ну вот, а ты его не любил!

   - А я и сейчас не испытываю к нему таких чувств, - тут же ответил куратор, - что, впрочем, не мешает относиться к нему с уважением. Понимаешь, особо восхищаться тираном для меня противоестественно.

   - Слушай, Пал Ефимович, - спросил после некоторой паузы Викентьев, - а что, Иосиф Виссарионович вот так прямо тебе это и сказал?

   - Нет, конечно, - усмехнулся Коган, - но за те часы, что мы провели в беседах, Сталин довольно прилично раскрылся. Вероятно, здесь довольно большую роль сыграло то, что он не мог меня видеть. Ну и те, совсем не радужные перспективы, которые я нарисовал. Знаешь, какая у него затаенная мечта? Собрать все земли, что были в царской империи, плюс Царьград и проливы. Вообще сделать Черное море внутренним морем Советского Союза.

   - Так это же именно то, о чем мы тогда фантазировали, - тут же откликнулся директор.

   - Точно так, - улыбнулся куратор, - Ну что, поможем отцу народов?

   - Куда же мы денемся?! - теперь улыбались оба.

   - Павел, а как ты себя залегендировал?

   - Ууу, - улыбка полковника стала еще шире, - сначала кратко описал ему всю историю от 37-го до наших дней, разве что несколько сгустив краски.