Час игривых бесов - Елена Арсеньева

С утра позвонила Инна, и Алена едва узнала голос подруги – таким он был жалким, несчастным и больным.

– Привет! – прогундосила Инна. – Ты там как, жива?

– Я-то да, – сообщила писательница. – А ты?

– Местами, частично. У нас, Тюлениных, такой грипп образовался – причем откуда ни возьмись! Вроде бы и не общались ни с кем, а вчера утром у меня горло жуткое, у мужа нос распух, и температура, и озноб...

– То есть что, ветром надуло? – недоверчиво спросила Алена. – Если не общались ни с кем, откуда гриппу взяться? Он, сама знаешь, заразная болезнь. А вы, Тюленины, наверное, простудились просто-напросто. Небось Ленька ходил на речку, на льду лежать, сонных рыб смотреть, а ты гоняла на лыжах до седьмого пота?

Ничего не сказала Инна, лишь в ответ тяжело вздохнула. И это было доказательством того, что Алена очень хорошо знает своих ближайших друзей.

– Ну что ж, – сказала писательница Дмитриева ехидно. – С наступающим днем рождения тебя, дорогая подружка Инна! Таким образом, наш банкет откладывается до будущего года. Чувствуется, ананас придется съесть мне самой. И шарфик розовый я себе подарю. Себе, любимой, и себе, что характерно, здоровой!

– Это не по-товарищески, Ленка, – просипела Инна, и Алена поняла, что подруга смертельно обижена. Иначе бы ни за что не назвала ее этим ненавистным именем! – Мы, Тюленины, не виноваты, что такой морозяка был. Ну ладно, ананас ты съешь, так и быть, спишем это на форсмажорные обстоятельства, а шарфик не вздумай износить! Один раз разрешаю надеть на какую-нибудь чумовую свиданку, а больше – ни-ни! Кроме того, я ведь нас, Тюлениных, знаю. Через недельку мы уже будем вполне в норме, так что ты все-таки рассчитывай к нам приехать. Напразднуемся вволю! Это ведь заранее день рождения нельзя отмечать, а позднее – сколько угодно. Кстати, тут соседи хрюшку колоть собрались. Помнишь их кровяную колбаску? Грозились снова ее приготовить и нас угостить. Так что все, что ни делается, все к лучшему!

Алена содрогнулась. Нет ничего на свете вкуснее кровяной деревенской колбасы с гречневой кашей. И ничего нет страшнее для девичьей стройности... Причем удержаться от соблазна и не поесть этой колбаски совершенно невозможно. Но, может, повезет, и Инна с Ленькой проболеют дольше, чем неделю? И их отпуск кончится, и они будут вынуждены вернуться домой? И Алене не придется ехать в деревню, чтобы подвергнуться этому жуткому колбасному искушению?

Хотя, с другой стороны, что им мешает привезти кровяной колбасы с собой в город? Нет спасенья, нет спасенья...

Удрученная этой мыслью, Алена рассеянно простилась с подругой, встала из-за компьютера и пошла на кухню выпить кофе. За несколько минут до того, как позвонила простуженная Инна, наша поденщица закончила обработку очередной порции романа про многотрудную жизнь Ивана Антоновича Саблина. Причем в этой части текста ее внимание привлекли две вещи. Во-первых, название города, где учился в медицинском институте Саблин. Хабаровск! Удивительное совпадение: с утра пораньше пришло письмо из Хабаровска с требованием электронного интервью, и, вдобавок ко всему, именно в Хабаровске какое-то время жил герой заказного романа. Еще во время первого разговора по телефону Саблин обмолвился, что роман будет печататься в нескольких номерах газеты, находящейся в неведомом городе. Напрашивается простейший логический вывод: газета сия называется «Зеленое яблоко», а находится она именно что в Хабаровске. Ничего особенного: биографическая справка автора – дело вполне естественное при публикации. Вопрос только, почему этой Нине Корпачевой, заму редактора «Яблока», нужно было врать Алене и ссылаться на какую-то безумную популярность ее у читателя? Или первое ко второму, то есть будущая публикация и это интервью, так-таки не имеют друг к другу никакого отношения?

Странно еще вот что. Почему Саблин так уж уверен, что эта неведомая газета (ну, предположим, «Зеленое яблоко», без разницы) непременно захочет опубликовать рукомесло Алены Ярушкиной? Или у него уговор с редактором? С замом редактора?.. Или просто куплено несколько полос? Судя по размаху выплат гонорара, деньги для него – не цель, а лишь средство достижения цели...

Алена взглянула на часы – десять ровно. В Хабаровске, значит, семнадцать, ведь там день начинается на семь часов раньше. Маша, конечно, уже дома... Она набрала домашний номер своей хабаровской подруги, однако ответом были только длинные гудки. Ладно, перезвонимся позже, а пока вопрос можно задать и по электронной почте. Алена открыла «Outlook Express» и написала подруге письмишко, в котором не только сообщила ей о здоровье и состоянии своих сердечных дел, но и попросила узнать все, что только возможно, о газете «Зеленое яблоко» вообще, а о заместительнице главного редактора Нине Корпачевой – в частности.

Имелось в тексте еще нечто, что зацепило Алену, однако это «нечто» было совершенно неуловимым и неопределимым, хотя и существующим, – совершенно как... совершенно как феромоны, эти летучие вещества, которые испускаются всеми животными и воспринимаются даже не на уровне обонятельном, а скорее на чувственном, вызывая и половое влечение, и страх, и агрессию или покорность, и сигнализируя об опасности.

Кстати, вот и ответ на вопрос кроссворда охранника Славы: «биологически активные вещества, имеющие сигнальное значение и выделяемые специальными железами животных в окружающую среду в очень малых количествах – на букву «ф». И букв в слове «феромоны» меньше, чем в слове «фитонциды»...

Да, было, было еще нечто в новом отрывке текста, заставившее Алену насторожиться и взволноваться, но что?

Она вновь перечитала готовый фрагмент, однако ничего, подтверждающего свою тревогу, не нашла и взялась за обработку очередного отрывка.

Алена умела работать, совершенно отвлекаясь от реальности, так, что часы бежали мимо нее, не касаясь, словно на цыпочках, словно боялись отвлечь, и частенько, усевшись за компьютер утром, она, казалось, через час почти с ужасом обнаруживала за окном сумерки. Однако нынче выдался совершенно не такой день. Занятая историей Саблина, которая чем дальше, тем больше интересовала ее, Алена все-таки не могла перестать думать о том, что именно сегодня в «Барбарисе» дежурит Игорь. И, если честно, ее преследовало одно лишь желание: как можно скорей бросить все на свете выдуманные и совершенно неважные истории про чьи-то там долги перед неведомо кем – и вернуться к своей, реальной и единственно значимой для нее истории. Увы, вовсе не глубокая внутренняя самодисциплина не давала ей встать из-за компьютера, а просто трезвая оценка ситуации. Она уже давно помчалась бы в «Барбарис», однако раньше глубокого вечера там было совершенно нечего делать. Жанна сказала, что ремонтники будут трудиться до девяти. Значит, самое раннее, когда там можно появиться, это в половине десятого, а лучше в десять. Игорь к тому времени как раз достаточно заскучает и проголодается, а потому с восторгом набросится на сумки неожиданной визитерши. А также, хочется верить, и на нее саму.