Генрих VIII - Уильям Шекспир

Привратник

Сейчас я к тебе приду, господин щенок. — Эй ты, малый, держи ворота на запоре.

Помощник

А что прикажете мне делать?

Привратник

Да просто вали их подряд десятками, и всё! Что это, Мурское поле, чтобы здесь толпами собираться? Или ко двору прибыл какой-нибудь невиданный индеец с такой огромной снастью, что все бабы прямо-таки осаждают нас? Господи спаси, ну и блудливая же рыбешка толпится у ворот! Клянусь верой Христовой, эти крестины породят тысячи других! Тут тебе и настоящие отцы и крестные все что угодно.

Помощник

Тем больше ложек будет, сэр. Вон там стоит у ворот парень, по роже видно, что медник. У него, ей-ей, вроде как двадцать жарких летних дней в носу. И те, кто рядом с ним, уже словно под экватором, других адских мук им и не надо. Я три раза уже стукнул этого огненного дракона по башке, и его нос трижды вы- пускал по мне залп. Он стоит тут как мортира, готовая разнести нас вдребезги. А рядом с ним какая-то полоумная жена галантерейщика все честила меня за то, что я разжег этакий пожар в государстве, пока у нее с головы не съехала ее суповая миска. Я хотел звездануть с размаху этот метеор, да промазал и нечаянно съездил эту бабу по затылку, а она возьми да заори: «Палок сюда!» И сразу ей на помощь кинулось человек сорок палочников со Стренда, где она квартирует. Все они напали на меня, а я ну отбиваться, и дело наконец дошло до рукопашной. Я все-таки не сдавался, но тут вдруг ватага мальчишек, откуда ни возьмись, запустила в меня сзади таким градом камней, что мне пришлось поступиться своей честью и покинуть поле битвы. Я думаю, сам дьявол, ей-же-ей, был с ними вместе.

Привратник

Это те ребята, что вопят да орут в театрах и дерутся из-за яблочных огрызков. Их никто не терпит, кроме Тауэрхиллской компании да любезных братцев ее из Лаймхауза. Кое-кого из них я уже засадил в Limbo Patrum[7] и там они могут на свободе отплясывать эти три дня, пока два сторожа не пропишут им плетей на закуску.

Входит лорд-камеpгep.

Камергер

О боже мой, что за толпа собралась?

И все растет, бегут со всех сторон,

Как будто бы на ярмарку. А где же

Привратники? — Бездельники, лентяи!

Вот так вы исполняете свой долг!

Какой же сброд сюда вы напустили?

Все это ваши верные дружки

С окраин города. Нет, надо нам

Очистить место для придворных леди,

Когда они с крестин пойдут обратно.

Привратник

Позвольте, сэр, мы все здесь просто люди.

Мы сделали, что было в наших силах,

Не дав себя им разорвать в куски.

Тут с ними ведь не справится и войско.

Камергер

Ну, если разбранит меня король,

Клянусь, я всех вас закую в колодки,

Я вам, мерзавцам, головы обрею!

Вы тут у бочек винных суетитесь,

А службу забываете нести.

Вы слышите? Уже играют трубы!

Уже идет процессия с крестин.

Ступайте, оттесните эти толпы

И шествию дорогу проложите,

А то для вас найдется Маршалси,

Где вам плясать два месяца придется.

Привратник

Дорогу для принцессы!

Помощник

Ты, верзила,

Назад, а то как двину по башке!

Привратник

Эй ты, в камлоте, отойди к воротам,

А то через решетку полетишь.

Уходят.

СЦЕНА 5

Во дворце.

Входят играющие трубачи; затем два олдермена. Лорд-мэр, первый герольд, Кранмер, герцог Норфолк с маршальским жезлом, герцог Сеффолк, двое вельмож с большими чашами на ножках — подарками новорожденной, затем четверо вельмож вносят балдахин, под которым идет с младенцем на руках герцогиня Норфолкская, крестная мать, одетая в богатую мантию и т. д. — шлейф ее несет леди; за нею следуют маркиза Дорсет, вторая крестная мать, и другие леди.

Шествие обходит сцену, затем первый герольд возглашает.

Первый герольд

Да дарует небо в своей бесконечной благости долгую, спокойную, вечно счастливую жизнь высокой и могущественной принцессе английской Елизавете!

Трубы.

Входит король Генрих со свитой.

Кранмер

(преклонив колени)

За вас, о государь, и королеву

Мы молимся — две крестные и я.

Пускай все радости и утешенья

Дарует небо этой милой леди,

Чтоб счастье в ней родители нашли.

Король Генрих

Благодарю, милорд-архиепископ!

Назвали как?

Кранмер

Елизаветой.

Король Генрих

Встаньте!

(Целует младенца.)

Прими благословенье с поцелуем.

Да защитит тебя господь навеки.

Ему тебя вверяю я!

Кранмер

Аминь!

Король Генрих

За вашу щедрость, крестные отцы

И матери, благодарю сердечно.

И то же скажет вам и эта леди,

Едва лишь по-английски лепетать

Она начнет.

Кранмер

Позвольте мне сказать:

Мне речь внушает бог, в моих словах

Любой найдет не лесть, а только правду.

Сей царственный младенец (с небесами

Пока что не утративший единства)

Уже и в колыбели обещает

Британии поток благодеяний.

Со временем откроются они,

Не многие из нас увидят это.

Она послужит образцом монархам

Ее эпохи и годов грядущих.

Она царице Савской не уступит

В добре и мудрости. Все благородство

И добродетель — спутница добра,

Все, что царицу эту отличало,

Умножится в сем царственном младенце.

Ей истина кормилицею будет,

Советником ей станет благочестье,

Ее любить, ее бояться будут:

Друзья ей вознесут благословенья,

Враги же, как побитые колосья,

Дрожа, поникнут в горе головой.

С ней расцветет добро, и будет каждый

В тени своих садов и без боязни

Вкушать плоды того, что он посеял,

И петь своим соседям гимны мира,

И господа все истинно познают.

Она научит подданных своих

Всем подлинным понятиям о чести,

Чтоб в них — не в знатности — обресть величье.

И не померкнет с нею вечный мир!

Как девственница-феникс, чудо-птица,

Себя сжигая, восстает из пепла

Наследником, прекрасным, как сама,

Так и она, вспорхнув из мрака к небу,

Свои заслуги передаст другому,

Который из ее святого пепла

Взойдет в сиянье славы, как звезда,

Ее навек незыблемый наследник.

Мир, изобилье, правда, страх, любовь,

Служившие избраннице-младенцу,

Вокруг него взрастут лозой покорной.

Повсюду, где сияет солнце в небе,

И честь, и имени его величье

Пребудут, страны новые создав.

Он будет славен, будет процветать,

Как горный кедр, свои раскинув ветви.

Почтят, увидев это, наши внуки

Хвалой творца.

Король Генрих

Ты чудеса пророчишь!

Кранмер

На благо Англии ей предстоит

Жить много лет, но будет каждый день

Из тысяч дней увенчан добрым делом.

Не знать бы больше мне! Но умереть

Ей должно, в сонм святых вступая девой.

Чистейшей лилией сойдет она

В могилу, и весь мир ее оплачет.

Король Генрих

О лорд-архиепископ,

Ты мне вернул достоинство мужчины!

До этого счастливого младенца

Не создал я на свете ничего.

Так радостно мне это предсказанье,

Что и с небес хотел бы видеть я

Деянья дочери, хваля творца.

Я всех благодарю. — А вам, лорд-мэр,

С помощниками я весьма обязан:

Меня почтили вы своим приходом.

Но благодарным я умею быть.

Пойдемте же, милорды. Королева

Вам выразить признательность желает,

А то ей не поправиться. Вы нынче

Не скоро разойдетесь по домам,

Сегодня даст малютка праздник вам!

Уходят.

ЭПИЛОГ

Ручаюсь я, что в зале эта пьеса

Не вызвала большого интереса.

Одни пришли, чтоб мирно подремать,

Их громом труб могли мы напугать.

Они воскликнут: «Чушь!» Другим по нраву,

Когда весь город осмеют на славу…

Но ведь сатиры не найдешь у нас!

Так вот боюсь я, что на этот раз,

Как видно, мы услышим, к сожаленью,

Лишь от достойных женщин одобренье.

Есть в пьесе образ женщины такой…

А там улыбки дам и взор мужской

К нам привлекут. Ведь стыдно после драмы