Тени школы Кейбл - Эбигейл Гиббс

— Немного я знаю шестиклассников, кто может себе позволить оплатить страховку на «мерседес», Отэмн.

Я закатила глаза к потолку и сделала глубокий, медленный вдох.

— Хорошо. В нашей школе появился новый ученик-Сейдж.

Мама одарила меня материнской покровительственной улыбкой, что приберегалась для ситуаций, в которых она одержи­вала верх.

— А-а, мы все же решили остановиться на правде.

Я улыбнулась в ответ и уже собиралась отправиться наверх, когда из кухни донесся голос папы:

— О чем вы, красавицы мои, спорите?

Он появился из-за лестницы со стеклянным стаканом и переброшенным через руку кухонным полотенцем.

Я прикусила язык, молясь, чтобы они отпустили меня пере­одеться, пока моя насквозь промокшая одежда не затопила всю прихожую.

— В школе появился новый ученик-Сейдж, — повторила я.

Во взгляде папы читался умеренный интерес, и он спросил, продолжая вытирать стакан:

— Ты, должно быть, рада? Из какой семьи?

Я колебалась, покусывая язык, но откладывать неизбежное не было смысла. Я перевела взгляд с него на маму.

— Атенеа.

Стакан разбился об пол, а следом, накрывая осколки, поле­тело полотенце. Папа открыл и закрыл рот, тщетно пытаясь скрыть свои эмоции.

— Бог ты мой… — выдохнул он, держась за грудь.

Мама подошла и принялась рукой описывать круги по его спине, хотя сама выглядела не менее шокированной.

— Кто?

— Фэллон.

— Семнадцатилетний? — спросила мама, еще больше распахнув глаза.

Я кивнула.

— Но ведь он — второй претендент на трон. Что, черт возьми, он здесь делает?

Я пожала плечами, хотя и понимала, что, раз уж начала рассказывать правду, можно раскрыть все карты.

— Он сказал, что хочет скрыться от прессы. Он живет у герцога и герцогини Виктория. — Я сделала глубокий вдох. — Они купили поместье в Дартмуте.

Они обменялись встревоженными взглядами. У меня с родителями было немного общего, но в этом наши мнения совпадали: мы не хотели, чтобы Атенеа жили где-то неподалеку.

— И еще, хотя я просила не делать этого, он рассказал в школе о нашем герцогском титуле.

Это было не совсем правдой, герцогиней была я, но так как я была еще несовершеннолетней и моими финансами управлял папа, он по обычаю носил этот титул.

Это было для него слишком. Он тяжело облокотился на перила и закрыл лицо руками.

Потом мама повела его на диван в гостиную, а я, пользуясь случаем, сбежала. Мне не было их очень уж жаль. Да, они тоже не хотели соседствовать с Атенеа, но, в отличие от меня, им не придется с ними сталкиваться.

Поднявшись в свою комнату, я быстро сняла мокрую одежду и надела самую длинную ночную рубашку и пару теплых носков. Несмотря на теплые вещи и горячую батарею, мне все еще было холодно.

— Inceandia, — пробормотала я, и в моих ладонях возникло овальное пламя. Опустив руки, я дала ему разгореться в повисший в воздухе шар, который согрел комнату в считаные секунды.

Я смотрела на эту твердую немигающую субстанцию и вдруг вспомнила слова принца. Сгоряча я взмахнула рукой, и пламя потухло. Услышав, как с моих губ сорвалось ругательство на сейджеанском, я бросилась на кровать лицом вниз и колотила матрас до тех пор, пока на подушку не покатились слезы.

Глава 10

Отэмн

Первым я услышала неразборчивое ворчание — ритмичное и непрерывное. Будто эхом, на эти звуки откликались чьи-то всхлипывания.

Это только сон, — повторяла я себе.

Но сцена становилась все четче, колонны исчезали в темноте, а я двигалась к источнику звуков, хотя на самом деле хотела бежать от него как можно дальше.

Словно тюремные решетки, два дерева стояли совсем близко друг к другу, а между ними я могла различить очертания фигуры, гротескной и горбатой, с длинными волосами и юбками; именно это существо, что бросалось на дерево и атаковало его, издавало такие звуки.

От ударов бледной кожи о ствол вниз летели куски коры, на которые капала кровь с пальцев, что безжизненно свисали к земле.

Пройдя между двумя деревьями, я узнала ужасную правду, которую скрывал мрак.

Это была не одна фигура, а две: спиной ко мне стоял мужчина, который склонялся над ослабевшим телом женщины, чьи изорванные юбки были задраны до бедер; это на нее, а не на дерево, наваливался мужчина.

Я обходила их кругом, пытаясь приблизиться, но сократить дистанцию никак не удавалось. Зато мне стало четче видно лицо женщины, прикрытое темными, почти черными волосами. Ее глаза светились волнующе знакомым цветом — фиолетовые, глянцевые от слез.

Остальная часть лица оставалась в тени, но я слышала ее боль. Я закрыла глаза и попыталась заслонить эти фигуры темнотой, но их очертания были выжжены на моих веках. Только тогда я догадалась закричать. Ужасный, кошмарный, жуткий крик, который не был моим, пролетел по пустым коридорам, ­отдаваясь эхом.

Разбудил меня свист чайника, который раздавался с первого этажа. И хотя на часах было уже семь, я не двигалась.

Еще один. И на этот раз еще хуже.

Я закрыла глаза и попыталась соединить темные, запутанные кудрявые волосы женщины, которую я только что видела, с гладкой прической девушки, которую знала по фото как Виолетту Ли. Я пыталась убедить себя, что они не были похожи.

Я понимала, что не смогу заставить себя пойти в школу. Поднявшись с постели и натянув халат, я подошла к зеркалу и стала определяться с тем, что буду делать.

Работы не много. Выгляжу я ужасно.

Глаза мои были припухшими — видимо, ночью я плакала, — а нос и щеки остались красными после вчерашнего холода. В довершение всему волосы были в беспорядке.

Еле перебирая ногами, я отправилась в кухню, где застала родителей за просмотром газет, и побрела к холодильнику, шаркая тапочками по выложенному плиткой полу. Я как раз раздумывала над тем, не покашлять ли для пущего эффекта, когда папа преградил мне путь и положил руку на лоб, проверяя, нет ли у меня жара.

— Отэмн, да ты совсем холодная! — Он внимательно посмотрел на меня. — Думаю, лучше не ходить сегодня в школу. Должно быть, ты простыла после вчерашнего дождя.

Боковым зрением я увидела, как мама прищурилась.

Я знала, что нужно запротестовать, чтобы картина получилась более правдоподобной.

— Но, папа…

— Никаких разговоров! Можешь винить во всем злого принца, — пошутил отец, но его глаза, тоже припухшие, выдавали настоящие чувства. Он наклонился, поцеловал меня в голову и повернул за плечи обратно к прихожей. — А теперь возвращайся в постель.