Пока Боги воюют. Книга 2 - Лин Петрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом обрадовался- ведь теперь мои возможности в разы увеличиваются. Поднял глаза к небу и выдохнул:
— Спасибо.
Не знаю кому- небесам, случаю или просто везению.
И взялся за работу. Теперь не нужно придумывать, как построить пристройку к дому, приноравливаясь к рельефу. Теперь я просто срезал выступающие края, словно пластилин, выравнивая как мне нужно.
Солнце было в зените и пора было подумать о еде. В домике ничего не изменилось и я спустился в долину.
Медленно шёл к реке, наслаждаясь солнечным денечком, пока не послышалось шуршание и визг. Это что такое? Растеряно оглянулся и увидел, что прямо на меня неслось нечто злое и визжащее. Белая шкура сливалась с искрящимся белым снегом, я бы это не заметил, если бы не черная морда и розовая открытая пасть.
Я вскочил на ноги, глядя на приближающееся животное, размером с большую свинью, с толстыми боками. Животное с разбегу подпрыгнуло и попыталось схватить меня за ногу.
— С ума сошел что-ли? — я отскочил в сторону, и тело животного проскочило мимо, неудачно кувыркнувшись.
Тем временем животное взревело, развернулось и опять кинулось на меня.
Я прямо обиделся- сижу себе, никого не трогаю, солнышком любуюсь, а тут… Достал меч. Животное широко открыло пасть и противно завизжало. Я поморщился.
Животное пошло на очередной заход, низко опустив голову. А я поднял меч и просто ждал. Когда расстояние между нами сократилось до двух метров, животное подпрыгнуло и полетело в мою сторону.
Я просто отступил один шаг назад и отрубил ему башку. Голова отлетела в сторону, а тело приземлилось на лапы и продолжало бежать, пока не рухнуло на снег.
Я медленно пошел по кровавому следу и присел рядом с тушей животного. Действительно, чем-то похоже на свинью. Белая шкура, покрытая короткими редкими белоснежными ворсинами шерсти. Как он в такие морозы выживает?
— Извини, но ты первый на меня набросился. Убивать тебя я не планировал- и разрубил тело вдоль ровно пополам и присвистнул. Под шкурой был толстый слой жира.
Взялся за задние копыта и потащил домой. Одну половину оставил на пороге, а вторую потащил к селению.
На мой негромкий свист тут же выскочили мужики.
— Доброе утро. Я тут вам гостинец принес. Выбрасывать ничего не стал, вдруг у него тоже что-то необыкновенное есть- я улыбнулся и сбросил тушу на землю.
Старик вышел вперед.
— У этого ничего необычного. За дар благодарю. Что хочешь взамен.
Я пожал плечами
— Хлеба, если дадите и соль, если есть.
— Что такое соль?
— Когда еду варите, чтобы пресной еда не была.
Он обернулся к своим и кивнул. Мы немного постояли в молчании, пока мне не вынесли небольшой каравай хлеба и маленькую миску. В ней была серо-коричневая неоднородная сухая масса. Я лизнул палец, сунул его в миску и снова облизал. Соленый вкус с пряными травами распространился во рту.
— Спасибо ребята.
Я развернулся и пошел, когда услышал:
— Эй, тебя как звать?
— Ромка я- повернув голову.
— Меня кличут Юст. Приходи Ромка- он старательно выговорил моё имя.
* * *
Дома нарезал мясо на большие куски и посолил. Малышня запыхтела, почуяв запах мяса.
— Гляди-ка. У самих еще глаза не открылись, а инстинкт подсказывает, что еда рядом.
И протянул руку с куском мяса в их направлении. Малышня корябала пол когтями, но упорно ползла на запах, а уж когда доползли, то с глухим урчанием и мертвой хваткой вцепились в мясо. Ничего себе, и не отдерешь их теперь.
— Эй, обжоры, вы сейчас лопните- я с трудом забрал кусок у второго щенка. Его уголки пасти опустились и он шумно задышал, как будто обиделся и, мне даже показалось, что он сейчас заплачет. Я взял его на руки успокаивая, а сам улыбнулся.
— Ну что ты, малыш? Посмотри на свой живот, лопнешь- а сам чесал его по лысому пузику.
— Дам я тебе еще мясо, только позже, а сейчас спать.
Положил сопящую малышню на кровати, а сам приступил к приготовлению еды. Развел огонь и стал нанизывать мясо на меч, когда ощутил на себе взгляд. Повернул голову.
Мамаша лежала и смотрела на меня.
Я замер. Зрачок серебристого цвета с черной продольной линией. Необычно и красиво.
— Очнулась?
Её взгляд был затуманенным от боли, и настороженным.
Я, не делая резких движений, продолжил заниматься приготовлением еды.
Она подняла голову, обвела взглядом комнату и снова посмотрела на меня внимательным взглядом. Затем её глаза широко открылись, словно она что-то вспомнила и попыталась встать.
— Тише, тише. Твои малыши живы.
И аккуратно поднес спящих карапузов к её морде. Она шумно выдохнула и принялась облизывать их.
— Вставать не пытайся. Лапы переломаны, так что ходить пока не сможешь. Что там с боком тоже не знаю.
Все бы ничего. Но есть одна проблема- я говорил тихим спокойным голосом, переворачивая мясо на огне.
— Эту гору не зря называют Проклятой. Здесь обитает энергия, вызывающие дикие страхи. Справишься?
Её ноздри широко раздулись.
— Есть наверно хочешь- я отрезал сырого мяса и положил перед ней- Ешь. Тебе сил набираться и детей растить.
Немного подумав, она смахнула кусок себе в рот.
— Вот и хорошо. И я поужинаю- я снял дымящееся мясо с меча и приступил к еде.
Один кусок снова положил перед мамашей. На запах закопошилась малышня.
— Ей, не борзейте, это мамкино. Вы уже наелись- забрал их и положил на кровать.
Их мать настороженно наблюдала за мной.
— Не волнуйся. С кровати не свалятся, а тебе нужно поесть и отдохнуть. Давай бок посмотрю- и присел рядом.
Рана, благодаря мази, была подсохшая и чистая. Только очень медленно заживала. Края только-только начали закрываться тонкой красной пленкой. Наверно здесь уже шерсти не будет.
Мамаша попыталась встать.
— Ты чего? Тебе нельзя- я попытался уложить её на место.
Она глухо рыкнула и неуклюже встала, смотря на передние лапы. Её покачивало от слабости и едва попыталась сделать первый шаг, свалилась как подкошенная, глухо зарычав.
Глядя на ее попытки встать, я пытался понять, что же движет ею, не смотря на такие раны, пока в голове не мелькнула догадка.
— А-а-а. Тебе в туалет наверно надо? Не здесь ведь в самом деле, нужду справлять. Давай так. Встань еще раз.
Я подошел к ней спиной и встал возле головы.
— Давай сюда лапы. Давай говорю! Я буду твоими лапами- и немного присел.
И что уже тут скрывать, поворачиваясь к ней спиной, мое сердце
