Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1 - Игорь Зимин

В комнатах антресольного этажа, располагавшихся между первым и вторым этажами, хранились основные «стратегические» запасы царской одежды. В гардеробной Александры Федоровны (комната № 1) в дубовых шкафах находились платья, сшитые в мастерских А. Бризака и Н. Ламановой. В ясеневых шкафах на площадке деревянной лестницы – зонты, веера и шляпы Александры Федоровны, в том числе изготовленные в мастерской поставщика высочайшего двора Бертрана. В гардеробной Николая II (комната № 2) кроме обычных дубовых шкафов для одежды присутствовали еще и металлические чемоданы-кофры, которые использовались для перевозки одежды царя во время заграничных вояжей. В комнате № 3 на антресолях хранились меховые вещи Александры Федоровны. В этой же комнате находилась дежурная портниха, на случай каких-либо срочных переделок.

Поскольку у Николая II было огромное количество мундиров различных полков русской и иностранных армий, то для них выделялась еще одна комната (№ 4), в которой жил камердинер царя. Там, перед комнатой, в ясеневых шкафах хранились костюмы, мундиры и белье императора. В комнате гардеробщика (№ 5) также стояли шкафы с военным обмундированием. В сундуках лежало белье. Примечательно, что в комнате гардеробщика находился мужской манекен царя, который видимо, постоянно использовался портными, для того чтобы освободить царя от примерок. Можно добавить также, что после того как в начале 1920-х гг. в Александровском дворце была развернута выставка, посвященная повседневной жизни царской семьи, в 1922 г. из гардеробов Зимнего дворца в Царское Село отправили комплекты одежды дворцовой прислуги. На черно-белых фотографиях 1920-х гг. хорошо видны манекены арапов, лакеев и скороходов, одетых в свои роскошные мундиры.

К сожалению, о других портных-поставщиках мы знаем значительно меньше. Из российских портных царствования Николая II можно упомянуть Ивана Вагина (поставщик с 1895 г.); Евдокию Иванову (с 1898 г.); Александру Трофимову (с 1898 г.).

Среди персонала, обслуживавшего российских императоров, были и весьма узкие специалисты. Так, двум российским императорам – Александру III и Николаю II с 1881 г. стирала и «ремонтировала» рубашки некая Клара Г. Коиффевр. Она же вышивала монограммы на рубашках и стирала царские носки. Буквально. При случае почтенная Клара занималась и ночными сорочками императрицы Александры Федоровны. Царская семья была действительно экономной, поскольку на рубашках «ремонтировались» не только воротнички, но и рукава.

Надо отметить, что расценки были весьма высокие. Так, только в мае 1903 г. прачка заработала «на носках» – 104 рубля 40 копеек. 2 мая стирка шести женских сорочек – 51 рубль; 6 мая вышивка шести монограмм «под короной» – 6 рублей. К 13 мая прачка выполнила следующие работы: перешила воротники на 17 рубашках за 17 рублей; «поправила» шесть эполет за 4 рубля 50 копеек; постирала 17 рубашек за 8 рублей 50 копеек; в этот же день постирала шесть черных подтяжек за 9 рублей, а также выстирала 36 носков за 5 рублей 40 копеек. Все это было привезено во дворец, с оплатой транспортных расходов в сумме 3 рубля. В июне все было скромнее: перешиты рукава восьми рубашек (8 рублей); заштопаны четыре рубашки (6 рублей); постираны восемь рубашек (2 рубля 80 копеек) и четыре пары черных подтяжек (7 рублей). Перевозка рубашек в Петергоф – 3 рубля.

У поставщиков императорского двора приобретались также шляпы и перчатки. Для Николая II на протяжении 1903 г. несколько раз заказывались перчатки «у Моррисона» на общую сумму 222 рубля 30 копеек. Поставщик императорского двора с 1872 г. Фабрицио Бруно (фирма «Братья Бруно») заработал в 1903 г. на царских заказах только 36 рублей, продав шелковый цилиндр за 16 рублей и мягкую шляпу за 12 рублей, взяв 8 рублей за доставку.

Императоры верхом

Говоря о внешнем облике российских императоров, следует также упомянуть и о такой особенности, как их навыки и умение держаться на лошади. Следует иметь в виду, что первый памятник российской монументальной скульптуры – «Медный всадник» Этьена Фальконе увековечил Петра I верхом. Это было данью европейской традиции. Конный памятник первому лицу – это неотъемлемый атрибут европейской художественной традиции. Все мы помним памятник Николаю I на Исаакиевской площади работы Э. Монферрана и барона Клодта. Николай I действительно был прекрасным наездником и легко управлялся с лошадьми, верхом на которых прошла значительная часть его жизни.

Что касается его сына Александра II, то современники весьма критично оценивали его навыки наездника. При этом следует иметь в виду, что первые лошадки-пони у царских детей появлялись в 3–4 года, а систематически учить верховой езде их начинали с 7 лет. Тем не менее мемуарист утверждает, что «государь Александр II ездил неважно, постоянно шпоря лошадь, когда она стояла на месте, и не замечая того»122. Возможно, скульпторы учитывали это, поскольку на конном памятнике Александру II, сооруженном в Софии, император спокойно сидит на спокойной лошади, без всяких акробатических упражнений. В России преобладали его «пешие» памятники.

Александр III тоже был плохим кавалеристом. Это во многом связано с весом императора, которому требовались лошади-тяжеловесы. Доброжелательно относящийся к Александру III граф С. Д. Шереметев писал о царе: «Ездок он был плохой и вообще не охотник до верховой езды. Кавалерийской жилки у него не было, и это ставилось ему многими в упрек»123. Тем не менее самым известным памятником царю так и остался конный памятник работы Паоло Трубецкого. В результате конкурса вариант Трубецкого выбрала сама вдовствующая императрица Мария Федоровна. Памятник этот воспринимался публикой очень по-разному. Либеральная интеллигенция считала его пародией на российское самодержавие. Монархисты видели в нем символ незыблемости российский монархии. Споры об этом памятнике не утихают по сей день.

Самой лихой кавалеристкой среди российских императриц считалась императрица Мария Федоровна, жена Александра III. Граф С. Д. Шереметев упоминал, что «цесаревна наслаждалась верхом, скакала через рвы и канавы, брала препятствия, с трудом за нею угонялись»124. Дочь императрицы писала: «Мама… обожала лошадей, но папа их терпеть не мог»125.

На акварелях придворного художника М. Зичи запечатлено несколько сюжетов участия цесаревны Марии Федоровны в лихих псовых охотах. При этом иконография остальных императриц XIX в. почти совершенно исключает сюжеты, изображающие их сидящими верхом. Есть единственная картина О. Верне, посвященная Царскосельской карусели 1842 г. На этой картине изображена императрица Александра Федоровна в средневековых одеждах, спокойно сидящая верхом в дамском седле.