По следам преступления - Матвей Наумович Медведев

клочки. Неумолимо, с болью напряженья, вылазят кровянистые стручки, колючие ошметки и крючки — начало будущего оперенья». Но хорошо, что это все-таки происходит.

Вот и весь наш маленький рассказ. Весьма возможно, что многие спросят: а где же тут мастерство следователя? Верно, с точки зрения любителей детективов, в деле, о котором мы рассказали, нет ничего эффектного. И только тот, кто знаком с особенностями работы следователя прокуратуры, поймет, какая это сложная задача — пробираться по лабиринтам чужого сознания. Это очень нелегко.

Ныне Владимир Петрович Якубов — старший преподаватель Института усовершенствования следственных работников прокуратуры СССР. Его слушатели — следователи, приезжающие в Ленинград из многих областей страны. В. П. Якубов ведет семинары по методике расследования таких преступлений, как убийства, изнасилования, кражи, нарушения техники безопасности. Готовится он и к защите диссертации. Ее тема — «Организация расследования уголовного дела». Это будет конкретное дело, и весьма возможно, что Якубов напишет диссертацию на основе собственной богатой следственной практики.

Мертвая зыбь

…Когда советское судно при-бывает в иностранный порт, оно неизменно встречает там теплый прием со стороны простых людей. На причал, около которого стоит корабль, приходят не только портовые рабочие, но и многие жители города. Судно, над которым развевается красный флаг с изображением серпа и молота, привлекает всеобщее внимание. Ведь оно является частицей Страны Советов, ее живым олицетворением!

Повсеместной любовью и уважением окружены наши моряки. Порой самые серьезные испытания выпадают на их долю, и всякий раз советские люди выходят из них с честью. Об их мужестве, самоотверженности, благородстве, чувстве товарищества и долга, готовности в любой момент прийти на помощь другим знают за рубежами нашей страны.

Вот почему если в большую и дружную семью советских моряков проникает морально нечистоплотный человек с замашками рвача, хапуги, сами моряки стремятся поскорее избавиться от него. Правда, порой не сразу распознаешь скверну, которая завелась на борту корабля, и проходит определенное время, прежде чем это удается сделать.

…Вадим Александрович Крапников плавал на большом пассажирском теплоходе. Судно это совершало регулярные рейсы чаще всего по маршруту Ленинград — Хельсинки — Лондон — Гавр и обратно. Хотя Крапников входил в состав команды, однако непосредственного отношения к морскому делу не имел. Он не был ни штурманом, ни механиком, ни матросом. Он был судовым кондитером. Когда теплоход, сопровождаемый чаинками, с криком реявшими за его кормой, шел по Балтийскому морю или пересекал Ла-Манш, Крапников находился на камбузе — на своем рабочем месте кондитера. Он выпекал к столу пассажиров мягкие, вкусные булочки, приготовлял пирожные и торты.

Кондитером Крапников был опытным. Как мастер своего дела завоевал неплохую репутацию. А вот как человек симпатий не вызывал.

Когда теплоход ошвартовывался в каком-нибудь иностранном порту, Крапников спешил на берег. Знакомство с достопримечательностями чужих городов его не интересовало. Зато при виде магазинов кондитер оживлялся необыкновенно. Он мог часами рыться в вещах. Смотреть на него в это время было неприятно — руки у него тряслись от жадности. Наверное, если б можно было, он закупил бы весь магазин и перетащил на борт судна.

Но существуют определенные правила в приобретении вещей за границей. Что именно и в каком количестве можно покупать и провозить — сказано в Таможенном кодексе. Одно дело приобретать за границей что-либо для себя и своих близких, и совсем другое — заниматься скупкой вещей для перепродажи, причем втридорога. Это строго запрещено и преследуется советским законом, как и всякая спекуляция.

Но даже те, кто хорошо знал повадки Крапникова, его стремление «прибарахлиться», немало удивились, услышав, что при таможенном досмотре в советском порту у судового кондитера было найдено на камбузе большое количество незаконно провезенных вещей. Они были спрятаны в тестомешалке и в электропечи, в которой Крапников выпекал сдобу. Таможенники обнаружили 19 женских кофт, 10 мотков мохеровой пряжи, 200 головных платков, 2 отреза ткани, 3 парика.

У Крапникова спросили:

— Чьи это вещи?

Он сделал удивленный вид:

— Понятия не имею!

— Каким же образом они попали в агрегаты, которые находятся в вашем ведении?

— Не знаю.

— Так ли?

— Уверяю вас! Да, я любитель красивых вещей, не отрицаю, но никогда не был спекулянтом. За кого вы меня принимаете?!

— В таком случае, кто же мог сунуть эти вещи в тестомешалку и электропечь?

— Может быть, кто-нибудь из палубной команды перед самым приходом в порт прокрался сюда в мое отсутствие и сунул вещи в агрегаты, благо, они уже не работают, выключены…

Однако какие бы объяснения ни давал Крапников, факт попытки нелегального провоза «товара» был налицо. И дело поступило в Транспортную прокуратуру.

Есть в Ленинграде такая прокуратура. Она занимается расследованием всех происшествий на транспорте — железнодорожном, воздушном и водном. Происходит ли авария на стальных путях, в воздухе или на воде, случаются ли хищение, кража или какое-нибудь другое преступление на железнодорожной станции, на речном или морском вокзале, в аэропорту — следствие ведет Транспортная прокуратура. Касается ее и все, что происходит на судах, совершающих заграничные рейсы. И хотя сотрудники прокуратуры сами в путешествия не отправляются, им тем не менее приходится по долгу службы интересоваться всем, что относится к мореходству. Нередко к ним на столы ложатся документы, побывавшие под солнцем Африки, Южной Америки или Австралии.

Дело «об обнаружении в кондитерских агрегатах кофт, головных платков и мохеровой пряжи» попало к следователю Владимиру Эммануиловичу Кириллову. Встретившись с Крапниковым, он увидел еще не старого, но уже несколько обрюзгшего человека с мешками под глазами.

— Много пьете, Вадим Александрович? — поинтересовался следователь.

— Попиваю! — ответил неопределенно Крапников. — Работа у нас на камбузе трудная. Весь день в жаре стоишь, в духоте. Вот и требуется разрядка. К тому же, плавая, бываешь в разных странах. А там — виски, джин, ром, всякие напитки. Почему не попробовать, хотя бы из любопытства?

— Да, но на виски и ром деньги требуются. Валюта.

— Конечно.

— Где же вы берете столько денег?

— Я зарабатываю неплохо.

— Однако, если в каждом порту пить вино да еще покупать вещи жене, родственникам, как вы говорите, никаких денег не хватит. Может быть, у вас есть какие-нибудь побочные доходы?

— Побочные? Вы на что намекаете? Считаете, что Крапников спекуляцией занимается? Как и таможенники, меня под подозрение берете? Я уже говорил, что не знаю, кому принадлежат эти вещи…

Первый допрос никаких результатов не дал. Расставшись с Крапниковым, следователь поднялся из-за стола, Подошел к окну и, глядя на уличную суету, стал размышлять о только что состоявшемся разговоре с кондитером.

Чтобы спрятать что-либо на судне, нужно хорошо знать его устройство, рассуждал следователь. Крапников как работник камбуза устройство судна знать досконально не мог.