Полюбить Ареса (СИ) - Дженкинз Елена

— Да, только что. Ты задремала, не хотел будить.

— И как тебе Эмили Райт?

— Кто? А. Ну… ничего. Жить можно.

— Не забывай, мы поспорили, — напомнила она и сбежала из комнаты. А он так и остался лежать, осознавая, что выспался первый раз за долгое время.

Глава 8

Во вторую субботу ноября вместо привычной дачи Стас и Саша, прихватив охрану, поехали на юго-запад, в Печатники. Господину Архипову приспичило сделать добро. Давно не делал.

Матвей жил в старом доме на Гурьянова. Замок в подъезде сломан, дверной звонок в квартире не работает. Пришлось бить кулаком.

Парнишка открыл минут через пять, когда смирился, что кому-то неймется.

— Александра Андреевна? — Он обомлел и быстро поправил на плечах шлейки старой серой майки, не зная, что еще сказать.

— И Стас Юрьич, — добавил Архипов, проходя мимо Матвея в квартиру.

Н-да. Не золотые горы. Но за время работы в спецслужбе Стас близко познакомился с российскими реалиями, так что в обморок не упал от убогости обстановки. Здесь, по крайней мере, не было заложников или трупов.

— Ну что, Матвей-Воробей, дочирикался? — спросил сурово Стас, и пацан нахохлился.

— Не понял?

— Все хорошо, он шутит, — успокоила Саша, толкнув Стаса в бок. — Извини, что без приглашения.

— А что я сделал?

— Ничего. Ничего полезного для прогресса, — заметил Стас, вдыхая едкий запах дешевых сигарет, и поинтересовался: — Тетка дома?

Матвей с опаской зыркнул в коридор, где стояли два охранника, и аккуратно сделал два шага назад.

— Спит.

Стас оценил колонну из бутылок вдоль стены и понятливо кивнул.

— Скоро проснется?

— К понедельнику, может. А что?

— Мы хотим забрать тебя на день, если ты не против, — торопливо вставила Саша.

— Куда?

— В Звенигород.

— Я не поеду, — набычился пацан, и взгляд стал тяжелый, но у Стаса был тяжелее.

— Воды мне не предложишь? — попросил он, и Матвей, явно знакомый с дворовыми потасовками, подобрался. Но глянул в добрые глаза Саши и послушно пошел на кухню.

Стас даже холодильник не стал открывать, чтобы понять: в доме еды нет. И так тошно стало от этого знания. Вроде ничего нового не увидел, чтобы играть в расстроенную принцессу, а настрой паскудный.

Матвей налил из крана воды в кружку и протянул Стасу. Запах хлорки был божественный.

— Слушай, Воробей. Ты не психуй, пожалуйста. Александра Андреевна хочет тебя на путь истинный наставить. Нравится ей людям помогать, понимаешь? Ну что тебе, жалко, что ли? Свозим тебя в Звенигород, прогуляешься, воздухом подышишь.

— А если не хочу? — упирался парень. — Я в социальную службу позвоню, вас посадят.

Стас тяжело вздохнул, вскинув брови. Ясно-понятно, придется драматизировать. Ибо ничем лучше не проймешь подростка, чем понтами и рассказами о чернухе.

— Поздно меня сажать, отсидел. — Он подтянул рукав футболки, открывая длинный шрам, и суровым тоном сказал: — Смотри. Меня на зоне пытались убить, а я выжил. Знаешь зачем? Чтобы защищать Сашу. И если она хочет свозить тебя на экскурсию, то свозит. Может, если бы мне мозги на место вставили в твоем возрасте, то и дерьма в моей жизни меньше случилось бы.

Матвей молчал, насупившись. Спертый пыльный запах старой квартиры застревал в горле, и Стас открыл форточку, попутно торгуясь:

— Если согласишься, то завезу тебя к своему другу в школу каскадеров в понедельник. Посмотришь, как выглядит красивая борьба, а не это твое унылое бунтарство.

Но и это не убедило. Тогда в ход пошел самый весомый аргумент:

— Прикинь, ты сегодня целый день сможешь пялиться на Сашу.

— Да пошли вы, Стас Юрьич! — рявкнул Матвей и толкнул Архипова в плечо, и стало понятно, что парнишка зауважал противника: он послал, обратившись на «вы».

Стас мог бы развернуться и уйти, но гордость в нем давно разъело тленом бытия. В глубине темных глаз Матвея подыхала под чернотой сила духа, не находя выхода к свету. Воробей стоял на грани: в какую сторону толкнешь, туда и полетит.

И так Архипову жалко себя стало. Что за паршивая жизнь? Неужто он сам был таким же когда-то? В той, другой жизни, пустой и бесцельной.

— Пойду, если ты пойдешь со мной, — упрямо сказал Стас, и Матвей выругался, закатив глаза к пошарпанному подтекшему потолку. — Не ломайся. Целый день с Александрой Андреевной, — снова начал подзуживать он парня, и тот криво ухмыльнулся, пробубнив:

— Дебил.

Стас самодовольно смахнул пылинку со своего плеча, показывая, как важна для него чужая критика, и они поехали в Звенигород.

Однокомнатная квартира, где жила Саша, оказалась не богаче Матвеевой, но была гораздо аккуратнее и чище. Пустующую жилплощадь еще не продали, и Арес с интересом изучал место, где Саша проводила вечера, когда он сам находился за тысячи километров от нее и не подозревал о ее существовании. Только сейчас, в тесноте старой квартиры, Стас понял, в каких разных мирах они с Сашей выросли и каким крошечным был шанс, что они вообще пересекутся.

Для этого Саше пришлось проложить себе путь наверх, а Стасу, наоборот — спуститься с пьедестала.

На стене висели кривые поделки из соломки, и он снял одну, чтобы сохранить на память. Прикольная вещь. То ли гоблин, то ли тролль.

— Смотри, Матвей, я здесь выросла, — сказала Саша. — Без отца. Правда, мне повезло, у меня заботливая мама.

Матвей молчал, он вообще ничего не произнес за весь день и только глядел по сторонам. О чем он думал, по выражению лица понять было невозможно. Но Стас знал, о чем: о том, что жизнь, конечно — сволочная штука, но невозможно не поддаться очарованию Саши и ее вере в силу человеческого духа.

Из квартиры они в сопровождении охраны отправились в город, и Саша показывала, где училась, куда ходила на секции, о чем мечтала. И столько в ней было заразительной энергии, что Стасу с каждым шагом становилось труднее сдерживать себя, чтобы не взять Сашу за руку… Просто взять за руку и идти вместе по дороге.

Вечером, когда они привезли Матвея обратно в Печатники, Стас достал из багажника своего «лэндровера» плоскую коробку с ноутбуком. Он подозревал, что парень психанет и воспримет это как благотворительность, но никуда не денется.

Стас последним поднялся в квартиру и молча положил коробку на грязный стол на кухне. Там стояла новая полупустая бутылка водки: видно, тетка просыпалась освежиться.

— Что это? — спросил Матвей.

— Это тебе из Гильдии фаталистов прислали. Сказали, главное, на порносайты не лезь в первый же день.

Матвей за день измотался и стал злой, поэтому побагровел и процедил:

— Идите вы со своими подачками знаете куда, Стас Юрьич?

Он знал. Но в углу на кухне рядом с пустой бутылкой лежала синяя коробка с дисками, а в ноуте был дисковод, поэтому Стас, ничего не ответив, с безразличным видом ступил к выходу, к проему без двери.

— Ну она же пропьет! — с надрывом сказал Матвей, пряча злые слезы. Наконец-то! Пробили-таки броню у парнишки за день.

— Когда пропьет, я тебе новый принесу. А в школе каскадеров послезавтра посмотрим, что с тобой делать. У них на подработку можно устроиться. Ты главное тетку заставь разрешение подписать.

Матвей не смог ответить. У него дрожали губы, и он дергал ими, прикусывая, опустив взгляд в пол, чтобы не показать, как сильно его задела за живое навязанная забота, которой он не просил. Но которая, как ни крути, просочилась под кожу. Ясное дело, ему было неуютно, потому что извилины в голове работали на двойной мощности, принимая новые обстоятельства.

— Послушай меня, — сказал ему на прощание Архипов. — Никто никому ничего не должен. И мне ты ничего не должен, Воробей. Но если вдруг у тебя будет лишняя минута, то включи чертов ноут и посмотри Сашины диски.

Матвей так и не выговорил «до свиданья», и гости уехали, закрыв за собой старую дверь.

Дома они сразу разошлись по комнатам, уставшие, и вдруг Архипову подумалось, что дом для него — там, где Саша. Это простая истина резанула острой болью по холодному сердцу, и шрам начал гореть, согревая…