Иероглиф желаний - Дуглас Брайан

– Гун! – верещал Инь-Тай. – Ты вернулся! Ты снова человек!

– Инь-Тай! – гудел Гун, гулко хлопая приятеля по тощей спине. – Ты опять здесь, со мной!

– Я всегда был с тобой, – напомнил Инь-Тай.

– Да, но в каком ты был виде! Вспомнить страшно! – возразил Гун.

Оба они уставились на учителя Тин-Фу и дружно упали ему в ноги.

– Вы – великий учитель! – провозгласил Гун.

– Более великий, чем наш учитель Тьянь-По! – добавил Инь-Тай.

– Нашему учителю Тьянь-По потребовались бы золотые рыбки с иероглифом желаний, чтобы превратить нас обратно в людей! – кричал Гун в полном восторге.

– А вам оказалось довольно одной медитации! – вторил товарищу Инь-Тай. – Вы воспользовались исключительно силой своего духа! Вам повинуется природа, потому что вы совершеннее природы!

Учитель Тин-Фу вновь обрел веру в себя. Он снизошел до улыбки и отогнал от себя печаль.

– Теперь я вижу, в чем состоит истинная мудрость, – проговорил он. – И охотно беру вас к себе в ученики. Идемте, ученики. У нас есть важное дело – мы должны привести пагоду в порядок. И уговорите обезьян уйти в лес. Иначе нам никогда не будет покоя.

Он поднялся и зашагал к своему разгромленному жилищу.

– В конце концов, я оказался в выигрыше, – объявил Тьянь-По своему другу Конану, когда оба они почтили своим присутствием чайный домик крыланов.

Фэй, прекрасная, как весенняя фея, медленно скользила по воздуху. Ее крошечные ножки, обутые в туфельки Феникс, лукаво ступали по пустоте. Длинные золотые волосы плыли, как облако. Это удивительное видение в окружении цветов и деревьев представлялось Конану чем-то вроде грез, вызванных курением порошка черного лотоса.

Он даже стал раздумывать над аферой по торговле фальшивым дурманящим порошком. Положим, предложить покупателю на пробу какой-нибудь ерунды, вроде толченой степной травы. Он покурит и поначалу ничего не почувствует, а потом увидит Фэй – и все, готов: вообразит себя в саду фей. Охотно купит всю партию за любые деньги!

Можно неплохо заработать…

Но потом Конан подумал о самой Фэй и отказался от своего плана. Незачем впутывать это очаровательное дитя в сомнительные приключения.

В пруду плавали золотые рыбки. Теперь только у двух был на боку иероглиф желаний, но скоро пропадет и он. У братьев-крыланов имелись некоторые планы касательно улучшения некоторых пород деревьев, растущих в саду; а Тьянь-По наконец-то осуществит свою мечту касательно бумаги. Много-много хорошей бумаги для каллиграфии.

– Не понимаю, о каком выигрыше ты говоришь, – проворчал варвар. – Половина Кхитая болтает о том, что Тин-Фу – более великий учитель, чем Тьянь-По, потому что Тин-Фу удалось превратить обезьянок в людей без всякого вмешательства чар, одним только созерцанием и этим… само…

– Самосовершенствованием, – подсказал Тьянь-По. – О, каким глупым он на самом деле стал! Как далеко зашло его самодовольство, если он поверил в эти разговоры! Но я знаю тайну, и этого мне довольно. Я знаю, почему ученики Гун и Инь-Тай снова стали людьми!

Он указал на рыбок, резвящихся в пруду, и рассмеялся.

– Конечно, жаль, что одной из них пришлось расстаться с иероглифом ради недоумков Гуна и Инь-Тая, но ничего не поделаешь! Если они были рождены людьми, следовательно, таково их предназначение – быть людьми и существовать в этом облике до самой смерти. Не мне изменять их предназначение.

Конан фыркнул.

– Представляю, как удивился Тин-Фу, когда они перестали быть обезьянами!

– Если он вообще заметил разницу, – проворчал Тьянь-По и осторожно взял чашку с чаем. Чашка была почти прозрачной и казалась сделанной из бумаги, хотя на самом деле это был фарфор. – Твои крылатые друзья готовят превосходный чай.

– Я бы предпочел превосходное вино, буркнул Конан. – Впрочем, скоро у меня появится возможность насладиться вкусом настоящего напитка.

– Ты уезжаешь? – спросил маленький каллиграф.

Киммериец кивнул.

– Хватит с меня кхитайских чудес и кхитайских церемоний! Жаль, конечно, что я уезжаю с пустыми руками. Как я уже говорил тебе, время от времени я начинаю сильно скучать но желтеньким кружочкам, которые называются деньгами.

– Кстати, об этом, – деланно спохватился кхитаец и полез к себе за пазуху. – Я написал письмо властителю Небесного Спокойствия…

– Это еще кто такой? – с подозрением осведомился киммериец.

– В других странах его бы назвали министром безопасности… Он следит за тем, чтобы никто не покушался на особу Небесного Владыки… – пояснил Тьянь-По. – Я рассказал ему о замыслах султанапурцев… В самых общих чертах. Я написал, что один преданный человек донес мне – своему другу – о плане похищения Феникса. И вот что прислал тебе властитель.

С этими словами Тьянь-По подал Конану небольшой бумажный листок с несколькими иероглифами и маленький мешочек. Конан быстро развязал тесемки. В мешочке обнаружился крупный алмаз.

На листке написано одно из драгоценных изречений, – сказал Тьянь-По, но Конан отмахнулся от своего приятеля:

– Изречение можешь оставить себе и изучать его на досуге, – сказал киммериец. – Камень весьма недурен. Пожалуй, я не жалею о том, что отправился в Кхитай!

– Знаешь, Конан, что самое интересное и поучительное в этой истории с золотыми рыбками? – задумчиво проговорил Тьянь-По.

Конан поднял на него глаза. Он совершенно не думал о том, что из случившегося с ним в Кхитае можно извлечь какую-то мораль.

– Поучительное? – переспросил Конан и подбросил на ладони алмаз. – Есть вполне ощутимая выгода! Вот что поучительно!

– Почти все наши желания исполнились без всякого волшебства, – сказал Тьянь-По. – Над этим стоит поразмыслить. Мы добились своего, не прибегая к помощи иероглифов желаний. Мои глупые ученики не в счет – они сперва были заколдованы, а потом расколдованы. Нет, человек в состоянии поручить желаемое сам, без магии!

– Кроме Фэй, – напомнил Конан. – Ее золотые волосы…

– Но Фэй – сама по себе волшебное существо, – возразил Тьянь-По. – Впрочем, как всякая прекрасная женщина!

Друзья дружно вздохнули, и Конан одним залпом прикончил жиденький желтоватый чай.