Начало отечества - Александр Дегтярев

Важной чертой нового периода стало усиление влияния и роли Руси на международной арене. Не только победы и успешные походы, строительство порубежных городов-крепостей, подчинение новых земель укрепляли авторитет Руси, но и родственные отношения, установленные русским княжеским родом со многими правящими династиями других стран. Сыновья Ярослава были женаты на дочерях германских государей. Дочь Ярослава Анна была супругой короля Франции. Брат норвежского короля Олафа Геральд Смелый долго добивался руки другой дочери киевского князя - Елизаветы. Тесные связи имелись с правящими дворами Англии, Венгрии...

Перед смертью, в 1054 году, Ярослав Мудрый обратился к своим сыновьям с призывом: "Имейте в себе любовь, ибо вы братья от единого отца и единой матери, да будьте в любви между собой, а если будете жить в распрях, то погибнете сами и погубите землю отцов и дедов своих, созданную трудом великим".

Уже проглядывали грозные признаки феодальной раздробленности; развитие феодализма и усиление отдельных областей постепенно вело к распаду единой Руси.

ЧАСТЬ 3. БОРЬБА

Подчас мы представляем себе средневековый мир несложным, как арифметический пример. Соха и борона, гончарный круг и нехитрая кузница натуральное хозяйство. Оброк да барщина. Труженикам-крестьянам плохо от феодалов-рыцарей. Страдают от них в городах ремесленники и торговые люди. Застойная рутина от века уставленных бесчеловечных правил и законов...

Но если вглядеться получше, вчитаться в скупые свидетельства древних документов, то можно увидеть, как в простых и малоподвижных рамках общественных отношений средневековья кипела-выплескивалась страстная человеческая жизнь, полная борьбы, гневных волн народного возмущения, потерь и подвигов, гениальных откровений искусства, любви к своей земле, боли за ее страдания.

Князь-феодал не сразу, как говорили тогда, "освоил" земли, поднятые вековым трудом поколений земледельцев. Общинное землевладение крестьян-смердов долго сопротивлялось феодальной власти, отступало медленно, а в далеких северных местах сохранялось многие века.

Но и попав под власть феодалов, горожане и смерды не мирились с феодальным произволом. Через все русское средневековье слышно клокотание мощных народных восстаний. Переворачивая княжества, опрокидывая князей и бояр-сребролюбцев, они вспыхивали в центре и на окраинах, в сельских местах и в городах стольных и малых...

Мужественно боролся русский народ и с иноземцами захватчиками, грозившими раздробленной на множество княжеств Руси со всех сторон света.

ЮЖНЫЕ СМЕРЧИ

К югу от русских княжеств лежала Великая Степь, которую русские называли коротко: Поле. В этом имени отразились ее главные черты - и щедрая тучная плодоносность, и неоглядная таинственная безбрежность, и то, что в XI и XII веках степь стала для Руси полем постоянных битв. На сотни верст тянулось покрывало трав метровой высоты, простроченное древними оврагами-балками. В них, добывая воду, прятались от жестокого летнего солнца небольшие подлески. Лишь кусты неприхотливого дикого вишенника, дерезы и бобовника, не боясь зноя, раскидывались на степных пространствах, сплетаясь в непроходимые для человека и зверя заросли.

Неподвижная зимой, когда гибкие стебли трав были задавлены снегом, весной и летом степь-красавица часто меняла наряды. То становилась лиловой, когда зацветали моря анемонов, то лазурной - это начиналось праздничное буйство незабудок, то желтой от сурепки... Но к середине лета красота сгорала - цветы уступали место щетинистым метровым ковылям, стойкому бурьяну да белесой полыни. С приближением осени жизнь степи все больше замирала, травы склонялись к земле, готовясь вновь принять холод и тяжесть снега.

Множество грозных военных слов стояли для русского человека рядом с этим коротким именем - Поле. И в словаре нашего древнего языка они расположены вместе: полк, полон, полымя, половцы...

На рубеже VIII и IX веков по степям между Уралом и Волгой разлилась волна завоевателей - "находников" - могущественного тюркского племени печенегов. Затем она переплеснула Волгу и стала продвигаться в сторону Северного Причерноморья. К началу Х века вся южная причерноморская степь - от Волги до Прута - уже принадлежала новым пришельцам, чей независимый и воинственный нрав поражал средневековых авторов. "Это люди длиннобородые, усатые, производящие набеги друг на друга... - сообщал мусульманин Абу-Дулаф. - Они никому не платят дани".

Печенежские орды достигли в своем развитии высшей ступени родоплеменного строя - военной демократии. Император Константин Багрянородный писал, что печенежский союз распадался на 8 племен-колен, в которых насчитывалось 40 родов. Каждое племя возглавлялось князем-вождем. Он правил вместе с советом старейшин, а в особо важных случаях созывались общеплеменные собрания.

Закрепившись в Причерноморье, воинственные племена скоро дали знать о себе всем соседним народам. Сначала венгры, вытесненные с плодородных равнин, а затем Русь, Византия, Болгария почувствовали силу и опустошительность внезапных печенежских набегов.

"Их набег-удар молнии!-писал Феофилакт Болгарский. - Их отступление тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, легко - от быстроты бегства. Нападая, они предупреждают молву, а отступая, не дают последующим возможности о них услышать. А главное - они опустошают чужую страну, а своей не имеют... Жизнь мирная - для них несчастье, верх благополучия - когда они имеют удобный случай для войны или когда насмехаются над мирным договором. Самое худшее то, что они своим множеством превосходят весенних пчел, и никто еще не знал, сколькими тысячами или десятками тысяч они считаются: число их бесчисленно!"

Первое знакомство печенегов с русскими случилось в 915 году и произошло мирно. "Пришли печенеги впервые на Русскую землю, - отметил летописец, - и створили мир с Игорем, пошли к Дунаю". Однако уже через несколько лет, в 920 году, произошло военное столкновение Игоря с печенегами. Правда, обошлось, видимо, без больших потерь для обеих сторон, а затем печенегов отвлекли другие внешние интересы и они надолго - почти на полвека - оставили Русь в покое. Известия о них исчезли со страниц русских летописей.

Вновь печенежская опасность дала о себе знать лишь при Святославе.

Русские уже успели прочно забыть давние стычки кочевников с Игорем Старым, когда летом 968 года степняки неожиданно (трижды прав был Феофилакт Болгарский, сравнивая их набеги с ударами молний!) хлынули в киевские земли.

Время нападения было выбрано далеко не случайно: князь Святослав увел дружины в Дунайскую Болгарию.

Орда осадила Киев, в котором укрылась с внуками мать Святослава, старая княгиня Ольга. Печенеги взяли город в плотную осаду - ни выйти из него, ни даже вести послать нельзя. Скоро начался голод, но еще раньше стала мучить киевлян жажда.

Хотели помочь столице жители Киевской земли. Воевода Претич собрал в окрестных селах ополчение и привел его в ладьях к Киеву. Но о том, чтобы подойти к столице, нечего было и думать: бесчисленное множество печенегов стояло вокруг города, тут и там сновали сторожевые разъезды. Что сделает малая дружина, вооруженная топорами, ножами да косами?! Стали они на другом берегу Днепра, почти напротив столицы, а сделать ничего не могли. Сердца ныли от мысли о близком падении Киева! А положение в столице было критическим. На боярском совете говорили о сдаче города печенегам. Не все соглашались с этим, и после долгих разговоров решили сначала дать знать о предстоящей сдаче Киева ополченцам - на другую сторону Днепра.

Но как это сделать? Из города и птице-то не вылететь - неминуемо сшибет ее печенежская стрела!

Разошлись по городу княжеские люди с вопросом: "Нет ли кого, кто смог бы перебраться на ту сторону и сказать им: если не подступите утром к городу сдадимся печенегам!"

Наконец нашли отрока, который согласился это сделать. Не взял с собой ни меча, ни лука, даже ножа не повесил на пояс. Попросил только простую конскую уздечку.

Выскользнул юноша незаметно из города и спокойно побежал через печенежский стан к Днепру. Помахивая уздечкой. спрашивал у печенегов, которые сидели около многих костров: "Не видел ли кто-нибудь коня?" Спрашивал по-печенежски. и те. принимая отрока за своего, кто плечами пожимал. а кто и вовсе не обращал внимания на юношу.

А он, приблизившись к Днепру, вдруг скинул одежду и бросился в реку.

Тут сообразили степняки, кинулись за ним, из луков стрелять стали, да, к счастью, миновали стрелы смельчака. В ополчении тоже заметили его - быстрая ладья отошла от берега и скоро подобрала киевского разведчика.

Привели его к воеводе, и отрок сообщил о намерении боярского совета. После недолгих размышлений воевода Претич решил: "Пойдем завтра в ладьях и, захватив княгиню и княжичей, умчим на этот берег. Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав!"