Зверь. Изменил мне — изменил меня - Ляна Вечер

На месте пекарни — фундамент с остатками обгоревших стен. На двери лазарета висит амбарный замок. А ведь раньше там круглые сутки находились шаманы — ухаживали за больными, готовили лекарства впрок. Ничего этого теперь нет. И даже круг Совета зарос травой по пояс. Хрен знает, сколько времени старейшины не собирались, чтобы обсудить дела стаи. Да и где теперь старейшины?

Вопросы множатся, а ответов нет. Пока. После увиденного я чувствую острое желание взять Назима за горло.

Бета вылетает из гостиной, когда мы с его дочерью заходим в дом:

— Где тебя носило?! — орёт, но, заметив меня, сбавляет обороты. — Иди к себе в комнату. Завтра поговорим, — гневно бросает Захарии.

Волчица кивает и, глянув на меня, уходит к себе. Это был короткий, осторожный взгляд, но я успел увидеть в нём надежду. Попробую не облажаться.

— Доброй ночи, — здороваюсь с главой дома.

— Какими судьбами? — Назим складывает руки на груди.

— Разговор есть, — отвечаю сухо.

— Проходи, — кивает на дверь гостиной.

Проходим. Назим садится в кресло у камина. Даже горло промочить гостю не предложил. За летающий топор обиделся? Зря. Стоило сделать выводы, а не обижаться. Назим — оборотень в возрасте, — зачем ведёт себя, как юная девушка? Впрочем, старость приближает к забвению. Этот волк даже не почуял мой запах — вылетел в коридор с бешеными глазами дочь встречать. Совсем нюх потерял. Бета стаи. Отец. Маразматик.

— Правда, что ты собираешься выдать дочь за старого альфу? — захожу в лоб.

— Разве у меня есть выбор? — волк даже бровью не ведёт. — Стая в упадке, ты отказался помогать, а жених обещал хороший калым за неё. На эти деньги мы проживём зиму.

— А дальше что? — тру пальцами подбородок.

— Дальше посмотрим, — фыркает Назим.

Крайне «дальновидный» план. Ещё одной Захарии у беты нет. Кого в следующую зиму продавать будем?

— Не порть девчонке жизнь. Одумайся, — пытаюсь достучаться до волка.

— У меня здесь пятнадцать стариков, один немощнее другого, и почти нет молодых оборотней. Охотиться некому. И негде.

— Куда же делись территории? — вопросительно выгибаю бровь.

Ответ мне известен. Примерно. Хочу услышать его от беты.

— Твой отец в последние годы сильно сдал, не мог вести волков в бой… — глядя на огонь, объясняет бета.

Так я и думал. Альфа скончался далеко не скоропостижно. Он долгое время болел, а в это время гнили основы большой волчьей семьи. Нападки соседних стай из-за охотничьих угодий — дело обычное. Тут главное, чтобы у оборотней был хороший вожак. У кого он сильнее, тот и выйдет из боя победителем. Ничего сложного.

— Это всё? — спрашиваю с издёвкой.

— Ты приехал, чтобы посмеяться над нами? — Назим зло зыркает на меня. — Лучше бы явился на похороны отца.

— Я сам знаю, что для меня лучше. В отличие от тебя. Ты выживший из ума старик, — добиваю пожилого бету. — Как тебе в голову пришло продать дочь замуж?

— Для стаи это выход. И Захария будет жить хорошо. Возможно, лучше нас всех.

Даже не знаю, что лучше — медленно умирать от голода и холода в родной стае или мечтать о смерти под стариком-альфой. Шикарный выбор! Назим не хочет отпустить дочь на волю, чтобы у неё появился шанс нормальной жизни. Зачем, когда можно выгодно продать девчонку? Что такого? Бета пустит деньги на благое дело, а его совесть останется чистой, как слеза младенца.

— Вы с альфой не думали, что старость придёт так скоро, — философствую, глядя на огонь. — Отцу казалось, что у него впереди не меньше, чем он уже прожил. А то и вовсе вечность. Ни тебя, ни моего папашу не волновало, кто встанет у руля стаи, когда придёт время. Альфа до последнего надеялся, что поправится. Ведь так? — перевожу взгляд на оборотня. 

— Сейчас нет смысла говорить об этом. Всё уже случилось, — Назим хмурится. — Я не собираюсь тешить твоё самолюбие мольбами о помощи.

Мольбы мне не нужны. Тем более от Назима. Он был правой рукой моего покойного папаши, но не был его разумом. Отец при жизни многим сломал жизни. Мне, моей матери и ещё десятку волков, которых ненавидел по неизвестным даже Луне причинам. Он оставил этот мир, но его призрачные руки продолжают создавать хаос. Я могу это прекратить. Я должен. Хотя бы ради Захарии, которая ни в чём не виновата.

— Я вернусь в стаю, — выдаю неожиданно для Назима.

— Что ты сказал? — он вздрагивает и смотрит на меня круглыми глазами.

— Я вернусь в стаю и буду вашим альфой, — повторяю твёрдо. — Но есть несколько условий.

— Слушаю, — бета подвигается ближе к краю кресла — весь внимание.

— Во-первых, ты отменишь свадьбу дочери и позволишь ей выйти замуж за того, за кого она захочет, — загибаю палец. — Во-вторых, я приведу сюда человечку, и она станет главной после Луны в стае.

На «во-вторых» у Назима дёргается глаз. Главная после Луны в стае — это жена альфы, его истинная пара. Дарина не моя пара и она человечка, но для меня это не имеет значения.

— Подожди, Карим… — старый волк пытается сообразить. — Ты ведь обратишь человечку? Она станет одной из нас?

Хороший вопрос… Ответа, на который я пока не знаю.

— Не факт. Скорее всего, она останется человеком. Но с первого и до последнего дня все в стае должны относиться к ней с почтением и уважением. Слушаться её и прислушиваться к ней. Эта женщина будет главной после Луны в нашей стае.

— Боюсь, в таком случае отсюда уйдут все, кто остался, — Назим заметно нервничает. — В чём проблема обратить человечку? Не понимаю, — промакивает ладонью взмокший лоб. — Люди жили в волчьих стаях испокон веков, но они были прислугой.

— Времена меняются, — улыбаюсь однобокой улыбкой. — Считай это бумерангом за мою мать-человечку.

— Но… — бета открывает рот, чтобы выдать ещё одну не имеющую для меня вес фразу.

— Заткнись, — выставляю вверх указательный палец. — Я никого не держу. Кто хочет уйти — пусть уходит. Кто хочет, но не может, тем я помогу. Но кто останется — не пожалеет. Думайте.

Встаю и выхожу из гостиной. За спиной остаётся бета и океан его недоумения. Пусть думают.

Глава 11

Не помогает мне этот дурацкий травяной чай. Я уже человек-аквариум. Скоро чайник допью, а сна ни в одном глазу. Я перестала бояться ночевать одна — спасибо вечно исчезающему Кариму — но сегодня как-то не по себе. Меня снова мучит дурное предчувствие. Невыносимо!

Откинув одеяло, беру трость и ковыляю к печке подкинуть дров. Ночи стали холоднее, без огня в доме околеть можно. Да