Гастроль без антракта - Леонид Влодавец

Чаевых, по-моему, ему не требовалось, а его белозубая улыбка, явно предназначавшаяся Хрюшке, отпускалась бесплатно. Пройдя между витыми колоннами, на которые опирались стрельчатые арки мавританского стиля, мы оказались перед входом, где стоял гвардейских статей швейцар в белом мундире. По числу галунов, размеру эполет и количеству блестящих пуговиц такой мундир подошел бы для полного адмирала, не меньше. Не менее ослепительно выглядела и надраенная медная вывеска «Эухения Дорадо. Частный центр научной астрологии, экстрасенсорики, прогностики и нетрадиционных методов лечения».

— Так это целая фирма! — покачала головой Ленка. — А мне представлялось, что тут какая-нибудь бабка с картами сидит…

«И здесь „нетрадиционные методы лечения“! — отметил я про себя. — А может, это та же контора?»

Взяв Хавронью под руку, я прошел в то самое фойе, где размещалось нечто похожее на зал ожидания какого-нибудь вполне приличного европейского вокзала. Здесь сидели несколько десятков человек, с некоторым комфортом устроившихся на довольно удобных мягких диванчиках. Публика была разнообразная. Целый ряд диванчиков был забит румяными и очень довольными своей жизнью фрицами-студентами, видимо приехавшими на автобусах. В их компании, как ни странно, пребывала и немолодая супружеская пара с какими-то подозрительно знакомыми, даже родными штришками во внешнем виде. То ли эта пара всю сознательную жизнь прожила в остзоне, которую некогда оккупировал Колька Коротков, то ли вообще свалилась на голову фатерланда откуда-нибудь из Казахстана. Все бундесы сидели чинно, хотя в принципе могли погорланить и поржать во всю глотку. Зато примерно такая же по размерам компания янки хоть и не орала громко, но болтала вовсю. На удивление много оказалось местной публики. Мне почему-то думалось, что Эухения — это элемент туристского бизнеса.

Видимо, ждать своей очереди требовалось немало времени. Для того чтобы избавить посетителей от скуки, было придумано немало развлечений. Можно было почитать газеты, журналы или брошюры по всяким оккультно-мистическим и экстрасенсорным наукам, которые лежали на столиках. Те, кому это было не интересно, могли пройти в бар, зал игровых автоматов или казино.

Прием сеньора Эухения, судя по всему, вела где-то на втором этаже. Туда поднимались по парадной лестнице, застланной багровым ковром. У входа на лестницу стояли два охранника в такой же униформе и при той же экипировке, как у того, что встречал нас на автостоянке во дворе. Был еще парень с наушниками и мегафоном, а также несколько дежурных девочек для сопровождения посетителей на аудиенцию к супергадалке. Перед лестницей стоял стол администратора.

Администратор, точнее, довольно изящная сеньорита с осветленными волосами, восседавшая у вполне приличного 486-го компьютера, ослепила улыбкой, которая должна была произвести впечатление уже не на Ленку, а на меня.

— Добрый день! От имени сеньоры Эухении я сердечно приветствую вас в нашем центре научной астрологии, экстрасенсорики, прогностики и нетрадиционных методов лечения. Присаживайтесь, сеньоры.

На бордовом жакетике администраторши был значок с надписью «Aurora», и я предположил, что эта цыпочка — тезка нашего родного легендарного крейсера.

Мы с Хрюшкой уселись в кресла, стоявшие у стола Ауроры.

— Прошу вас представиться, сеньоры. Просьба назвать свои настоящие имена и фамилии, ибо точность предсказаний гарантируется только в этом случае. Кроме того, вы должны точно назвать страну, из которой приехали, год, число и месяц своего рождения. Все это является необходимой исходной информацией для составления научного прогноза независимо от того, какие проблемы вас интересуют. Если вы считаете невозможным дать о себе необходимый минимум информации, то сеньора Эухения, как правило, отказывает в консультации. Вместе с тем от сообщенных вами данных зависит время ожидания и протяженность встречи с сеньорой Эухенией. В некоторых случаях, не терпящих отлагательства, сеньора Эухения принимает вне очереди.

— Это в каких же случаях? — с подозрением спросила Ленка, и я мысленно произнес за нее конец фразы: «По блату, что ли?»

— Только тогда, когда требуется неотложная помощь, сеньора. Иногда сеньора считает своим долгом немедленно предупредить клиента о грозящей ему опасности. Иногда необходимо срочное экстрасенсорное вмешательство. Если же экстренной необходимости нет, то прием ведется в порядке записи.

Как раз в это время парень с наушниками и мегафоном объявил на весь зал по-испански и по-английски:

— Сеньора Пилар Контрерас, вас ждет сеньора Эухения. Время на консультацию — десять минут.

Дама лет пятидесяти вскочила с диванчика и прытко потопала к лестнице, несмотря на солидную комплекцию. По лестнице в это время уже спускалась юная чета, сопровождаемая дежурной девицей. Видимо, молодоженам было предсказано блестящее будущее, потому что эти оболтусы сияли как медные пятачки.

Мы с Ленкой продиктовали Ауроре свои паспортные данные, а та добросовестно ввела их в компьютер.

— Сейчас я сообщу, сколько вам придется ждать, — улыбнулась администраторша, пробегая пальчиками по клавиатуре. В машине что-то

пискнуло, хрюкнуло и, наконец, зазудело. Личико Ауроры приняло оченьозабоченный вид.

— Мне не хотелось бы вас сильно тревожить, сеньоры, — произнесла она тоном докторши, подготавливающей родственников к сообщению о смерти больного, — но по данным компьютера вы нуждаетесь в экстренной консультации. Сеньора Эухения примет вас вне всякой очереди.

— А в чем дело? — Хавронья испуганно заморгала. Все-таки «Дунька» — это навсегда…

— Об этом вам сообщит сеньора Эухения, — развела руками Аурора.

Дежурная девочка, уже собиравшаяся вести наверх сеньору Пилар Контрерас, вежливо залопотала что-то толстухе, объясняя, насколько ужасно положение сеньора и сеньоры Бариновых, приехавших из России, и заболтала дуру до такой степени, что та посмотрела на нас таким сочувственным взглядом, будто нам предстояло отправиться в газовую камеру. Другая девочка тем временем повела нас по лестнице.

На втором этаже мы угодили в длинный коридор, освещенный каким-то странным образом: по стенам, потолку и полу были в хаотическом беспорядке размещены тысячи мелких лампочек. С трудно определимой периодичностью они гасли и загорались — цепочками, кучками, пятнами, и создавалось впечатление какой-то зыбкости, непостоянства, меняющегося объема. Кроме того, возникало ощущение космической пустоты. Звучала некая астральная музыка, вселявшая настроение тревоги и растущей угрозы. В общем, психологическая обработка у сеньоры Эухении была поставлена на два порядка выше, чем у нашего доморощенного экстрасенса Вадима Белогорского, у которого я полтора месяца назад добывал перстни Аль-Мохадов… Само собой, финансовое положение у покойного было похуже.

Вспомнив о Белогорском-Вайсберге я поежился, ибо то, что хранила на эту тему моя память, было не то фильмом ужасов, не то лженаучной фантастикой. Не очень верилось мне и в ту версию событий, которую поведал Чудо-юдо. Все-таки мое пионерское воспитание сказывалось. А вот подсознание реагировало на светомузыкальные эффекты, и кое-какая жуть отчего-то находила…

В конце концов мы уперлись в массивную черную дверь, которая открылась с неким музыкальным звоном.

Девочка как-то незаметно испарилась, и в дверь мы вошли только вдвоем с Ленкой.

ЭУХЕНИЯ ДОРАДО

Кабинет «Хайдийской Кассандры» был оформлен примерно в том же стиле, что и кабинет Белогорского. Прежде всего было много черной драпировки. Именно она должна была производить впечатление потусторонности и прочего. Эухения восседала под каким-то сооружением из черной материи — не то шатром, не то балдахином. Там горели свечи, расставленные в каком-то продуманном беспорядке на высоких шандалах из темной бронзы, и стоял стол, покрытый черной скатертью. На столе лежали стопа книг устрашающе древнего вида, желтый череп (скорее всего отштампованный из пластика, а не натуральный, как у Белогорского) и что-то вроде магического кристалла, но значительно более качественно выполненное, нежели стекляшка, которой пользовался Вадим.

Отчего-то я предполагал, что увижу косматую бабку с крючковатым носом и костлявыми пальцами. На самом деле сеньора Эухения Дорадо оказалась дамой весьма моложавой. Смотрелась она лет на сорок, не больше. Нос у нее был длинный, но прямой и ровный, а руки явно носили следы заботливого ухода. Волосы были аккуратно уложены вокруг головы в скромную прическу, похожую на ту, что носили партийные тети 50-х годов. Примерно те же ассоциации вызывал ее серый жакет — только депутатского значка не хватало. Правда, парттетя не нацепила бы на шею золотую цепочку, на которой словно бы напоказ висел крестик-распятие.