БРИГ - Николай Александрович Игнатов

закрыться от этого света рукой, но с ужасом обнаружил, что никаких рук у него нет. Как впрочем, нет и глаз, которые можно было бы защитить от света. Но как-то же он видел его, и понимал – именно Гравис Риден сейчас, невесть как, но зрит белый свет.

Белая пелена вдруг задрожала, и стало понятно, что никакой это не свет, а голос. Голос звучал отовсюду, а точнее всё вокруг и было голосом, который произносил слова. Сначала Риден не понимал слов, но стоило ему подумать – чего это он вдруг не понимает их – значения их стали ясны.

«Тьма», «пустота», «материя», «энергия», «звезды», – начал распознавать Риден.

И сразу же Вселенная заполнилась словами. Они звучали одновременно, и их было бесконечное множество; звучали все слова, которые только могли звучать. «Фазовая граната», «стейк средней прожарки», «портовый кабак», «гравитация», «подошва», «счет на оплату», «грибной соус»…

И так далее, до бесконечности. Ридену отчего-то стало скучно. Он сообразил, что эти слова образуют собой реальность, в которой он находился. Но кто их произносит?! Наверное тот же, кто вложил в него эту самую мысль.

БРИГ исчезал в ядерном пузыре, обращаясь в частицы, что еще долго будут блюсти всяческие законы сохранения в безучастной черной пустоте.

А здесь, смотрите-ка, корабль целехонек, сбежал от пиратов, успев долететь до ВУО.

А там – Сагитта вообще не Сагитта, а Бринея, и летит она совсем в другой части галактики.

И всё это – те же слова, бесконечная бесконечность вариантов слов.

Риден теперь мог «видеть» в этом месиве конкретные детали. Стоило ему «взглянуть», как кто-то только что посоветовал, и он тут же фокусировал восприятие на отдельных феноменах реальности. Вот он видит себя, молодого и радующегося жизни, на службе во флоте Державы Аттракса; а вот – другой он, чуть постарше и в другой форме; а здесь – с женой и детьми! Вот это да! И всё это он. Бесконечное количество его, и всех других, и вообще всего.

Слова стихли пугающе внезапно. Риден «взглянул» в оставшуюся тьму и увидел нечто крохотное, круглое, блестящее. Потом «взглянул» еще и замелил рядом с блестящим шариком россыпи сверкающих искорок. Вся тьма заполнилась туманностями, звездами и галактиками, кротко смотрящими на всевидящего Ридена. Приблизив одну из ярких искорок, он «разглядел» в ней звезду – красного гиганта. Недалеко от звезды рассыпались по орбитам планеты и планетоиды, а возле одного из планетоидов… Не может быть! Сагитта, удирающая от пиратского фрегата. А внутри Сагитты – он, Гравис Риден, застывший в рывке от своего мостика к посту управления интегралом боевых частей. Что за чертовщина?!

Голос Сайдариев зазвучал на этот раз без посредничества адъютора. Они говорили ломано, замысловато, но Риден понял из их разговора, что все эти глюки – их рук дело. Точнее – не рук, у них их нет, но не важно. В целом, они толковали о том, что его видение – это результат их воздействия на его примитивное восприятие, которое они, как смогли, расширили, дабы появилась возможность «увидеть реальность их глазами». Это очень образно, глаз-то у них тоже нет.

Они пояснили, что показали ему сначала его слой реальности, где пустота наполняется феноменами знакомого ему мира, а затем – дали поглядеть на этот слой со слоя иного. Риден многого не понял, но догадался, что с такими вещами, как время и расстояние у этих ребят свои собственные, чуждые ему отношения. Да и вряд ли им вообще знакомы эти понятия.

Еще они с некоторым упреком пеняли на низкую способность разума Грависа Ридена перерабатывать воспринимаемое в ином слое реальности, но заверили, что ничего особо ужасного в этом не видят.

Сайдарии признались, что вовсе не желали вмешиваться в судьбу Ридена, потому как она никоим образом их не касается, как, впрочем, не касается их вообще что-либо из его мира. Но высокоразумное существо под названием Первулт осмелилось вступить с ними в контакт и попросить о помощи. Поскольку это показалось им интересным и даже забавным, они приняли решение вмешаться.

Во-первых, они потушили пожары, возникшие в вольерах в результате попадания пиратских пушек по грузовому отсеку. Это они сделали просто – исключили из череды событий феномены выстрелов по Сагитте. Первулт вкратце изложил им тезисы о ценности жизни материальных существ, и им даже стало жалко содержащихся в вольерах ОРИПов.

Риден было невдомёк – почему бы им было не исключить многие другие феномены? Например, Ирату, Хяллино и всех пиратов, тогда этой заварушки вообще бы не произошло. Но он предпочел не лезть со своими глупыми логичными вопросами.

Во-вторых, вариативная узловая область, усилиями Сайдариев, оказалась в пределах действия тетивы, и можно было стартовать.

Ну а в-третьих, стартовать можно было не к следующему узлу, а… а прямо так вот и не скажешь – куда именно. Но подальше от пиратских торпед – точно.

Так они всё и устроили. Как у них все просто! Очуметь! А чего ж они тогда… Риден не успел даже додумать вопрос, как услышал ответ: нечего, мол, человек Гравис Риден, тебе искать исповеди путей Сайдариев. Они не подчиняются той логике, что привычна тебе. Они иначе воспринимают мир, который на самом деле совсем не тот, каким кажется тебе. Так что не гунди.

Сагитта нырнула в никуда. Так, по крайней мере, можно было бы зафиксировать из любой точки пространства. Она нарушила закон сохранения энергии, вещества и прочих незыблемых категорий реальности, уменьшив Вселенную на один БРИГ.

Ирату Боа и Хяллино, связанные и запертые в карцере, оба стали свидетелями того, как мир остановился. То есть сначала они так решили, а после убедились, что он просто чертовски замедлился. Всё замедлилось. Корабль теперь не несся кометой в пустоте, а дрейфовал от слабого импульса. Да чего там говорить – сам свет стал медленным и вязким, а звук вообще застыл бетонным нагромождением.

Им казалось это невероятным, но очевидным. Ирату что-то сказал, прошло мгновение, и он видит – ничего он не говорил, а только собирается. Будто время отмоталось на то самое мгновение назад. Он сказал опять – и снова то же. Опальный старпом бесился. Он четко понимал, что происходит полная хрень со временем: он говорит, думает что-то, просто дышит, а через мгновение все приходится повторять, потому как ничего, как оказывается, он еще не делал.

Тут он немного заблуждался. Никакой хрени со временем не происходит, просто самого времени нет. Ирату смотрел на Хяллино и говорил что-то, а через мгновение делал это опять. И