Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова - Александр Антонович Петрушин

слухам, он сгинул в 1940 году в Магадане).

Распространенной практикой в России в годы Гражданской войны наряду с заложничеством было осквернение могил политических противников и глумление над их останками. Тюмень не стала исключением из этого позорного правила: кладбище Свято-Троицкого монастыря, где покоились около сотни священников и наиболее уважаемые горожане, в том числе и замученные большевиками сыновья Колокольникова, разграбили, а могилы уничтожили. Неслучайно поэтому появление здесь привидений...

Среди выброшенных на чужбину более чем двух миллионов россиян оказался и белогвардейский поручик Несмелов. В Харбине, главном дальневосточном центре русской эмиграции, он при поддержке бежавшего из Тюмени купца-мецената Виктора Ивановича Колокольникова стал одним из лучших русских поэтов. Однако вынесенный большевистским режимом приговор все же настиг Несмелова. После вступления советских войск в Харбин в августе 1945 года поэта арестовали, переправили в Советский Союз и расстреляли. Только сейчас, сквозь годы забвения, дошли до нас его стихи. Ведь это к нам, нынешним, обращается офицер и патриот Несмелов:

Воля к победе. Воля к жизни. Четкое сердце. Верный глаз. Только такие нужны Отчизне, Только таких выкликает час. Через засеки И волчьи ямы, Спешенным строем Иль на коне. Прямы, напористы и упрямы – Только такие нужны стране.

Эти люди – красные и белые – могли бы быть неплохими партнерами и даже друзьями, однако Гражданская война вывела их на одну линию фронта и превратила в смертельных врагов.

Маршал и его улицы

Боевую доблесть сформированной в августе 1919 года в Тюмени 51-й стрелковой дивизии и ее первого начдива Василия Константиновича Блюхера стали сохранять в названиях городских улиц и переулков сразу же после окончания Гражданской войны.

При первом массовом переименовании 40 улиц Тюмени 4 ноября 1922 года переулок Трусовский назвали Перекопским.

Такое характерное название этот городской квартал носил не из-за того, что там проживали трусливые обыватели, а по имени местного купца первой гильдии Семена Михайловича Трусова, построившего в Тюмени на личные средства дом Благородного собрания на берегу Туры (сейчас в нем резиденция губернатора Тюменской области – улица 25-го Октября) и Владимирское сиропитательное заведение, или сиротский приют (улица Республики, 60).

Собственный дом Трусова и его наследников находился в конце именного переулка, начинавшегося от берега Туры и упиравшегося в овраг, где протекала река Тюменка.

В июле 1919-го все именитые тюменские купцы отступили вместе с тыловыми частями колчаковской армии на восток. По рекам Туре и Тоболу «из Тюмени к 5 августа было эвакуировано: воинских чинов – 2428, служащих– 221, беженцев – 14761, раненых – 760, арестантов и пленных красноармейцев – 9794, груза 196181 пуд, лошадей – 140, повозок – 75, быков – 47».

Надеясь на скорое возвращение, обещанное администрацией Колчака, состоятельные горожане спрятали свои ценности в укромных местах или оставили на хранение надежной прислуге.

Но не довелось тюменским купцам вскрыть свои тайники. Их опустевшие дома заняли новые хозяева: ревкомовцы, чекисты, комсомольцы, военные... В купеческих особняках на улицах Береговой, Ямской и в Трусовском переулке шло формирование 151-й, 152-й и 153-й бригад 51-й стрелковой дивизии. Назначенный ее начальником и военкомом, Блюхер прибыл в Тюмень 19 августа и разместился в центре города в доме Колокольникова (здесь в 1982 году был открыт музей «Штаб-квартира Блюхера». С 1994-го – «Музей истории дома XIX–XX вв.», теперь это «Усадьба Колокольниковых»).

Вскоре две бригады рванулись к Ишиму и Тобольску, а третья – 153-я – осталась в резерве в Тюмени в домах по Трусовскому переулку. С того времени в этом квартале, включавшем в себя гостиный двор (ныне облвоенкомат) и Благовещенский собор (первое каменное здание города, взорванное в июле 1932 года), прочно обосновались военные.

После тобольской операции и окончательного поражения колчаковских войск в Сибири 51-ю стрелковую дивизию вывели в Новониколаевске в резерв главного командования Красной армии.

В мае 1920-го Блюхер был освобожден от командования дивизией и назначен начальником Западно-Сибирского сектора войск внутренней охраны (ВОХР). Однако на этой должности он пробыл всего месяц.

«Реввоенсовет нас в бой ведет...»

В 15-ю годовщину разгрома Врангеля Блюхер в очерке «Победа храбрых», опубликованном в газете «Красная Звезда» 14 ноября 1935 года, писал: «Остатки контрреволюционных армий Юга, Дона, Кубани укрылись в Крыму. Отсюда они грозили нашей юной республике... Вооруженная мировой буржуазией, впитавшая десятки тысяч офицеров, насыщенная артиллерией, пулеметами, бронемашинами, танками и авиацией, располагавшая большими массами конницы армия Врангеля в мае 1920 года превратилась в грозную боевую силу...».

Как случилось, что ничем не примечательный среднеразрядный генерал-лейтенант Врангель вдруг встал в один ряд с вождями белого движения – Колчаком, Деникиным, Юденичем?

Потому что он критиковал стратегические решения главнокомандующего Вооруженными силами Юга России генерала Деникина.

Суть этих разногласий заключалась в разных направлениях наступления на Москву: Врангель настаивал на соединении с армией Колчака через Царицын (сейчас Волгоград), Деникину же более перспективным представлялся удар по красной столице через Украину. В июне 1919-го врангелевцы овладели Царицыным, но колчаковцы к тому времени уже откатились на восток. Провал наступления на Москву привел к отставке Деникина (3 апреля 1920 года) и передаче власти Врангелю. Его авторитет стремительно рос: армия была выведена из шокового состояния после разгрома под Новороссийском, переформирована, вооружена и сведена в боеспособные соединения. Крымское правительство Врангеля признала Франция, что само по себе стало единственным фактом признания белогвардейцев со стороны иностранного государства (даже верховный правитель России Колчак не удостоился такой чести).

Многие помнят слова этой песни: