Легенды и мифы Невского проспекта - Наум Александрович Синдаловский

Иванович! по твоей милости погибло несколько тысяч моих подданных». Чичерин понял, что императрица имела в виду не естественные причины несчастья, обрушившегося на столицу, но нераспорядительность полиции, «много способствовавшей широким масштабам бедствия». Легенда утверждает, что на следующий день Чичерина разбил паралич «и он дня через два умер». Хотя на самом деле он был всего лишь отстранен от должности и отправлен в отставку. А умер Николай Иванович только через пять лет, в 1782 году, в своем собственном доме на Невском проспекте. Тем не менее в Петербурге Николая Ивановича Чичерина называли «последней жертвой наводнения».

Среди петербуржцев, имена которых неотъемлемо вошли в состав городской фразеологии, был корабельный подрядчик купец 1-й гильдии Абрам Израилевич Перетц. В начале XIX века он стал одним из владельцев дома № 15. В столице его хорошо знали. Газеты писали, что это был «человек ученый, знал разные иностранные языки, одевался и жил по гражданским обычаям». Наряду с судостроением предприимчивый купец попутно занимался торговлей солью. В этом деле он преуспел и вскоре стал едва ли не единственным крупным поставщиком соли к царскому двору. В петербургский городской фольклор Перетц вошел широко известным в свое время каламбуром, обыгрывавшим его экзотическую фамилию: «Где соль, там и Перетц».

Перетц имел большие связи в высших кругах русского общества. Он был женат на дочери известного ученого и мецената, управляющего светлейшего князя Г.А. Потемкина, раввина Иошуи Цейтлина. Но особенно сблизился Перетц с крупнейшим общественным и государственным деятелем времени Александра I Михаилом Михайловичем Сперанским – одним из главных инициаторов и проводников общественных и политических реформ императора в первые годы его царствования, которые Пушкин охарактеризовал как «Дней Александровых прекрасное начало». Перетца даже называли «еврейским помощником Сперанского». И когда в 1802 году по инициативе Александра I в Петербурге был образован Комитет для составления законодательства о евреях, одним из немногих евреев, получивших приглашение участвовать в заседаниях Комитета, был Абрам Израилевич Перетц.

Вместе с делегатами от еврейских общин вновь приобретенных западных земель в столицу прибыли их семьи и еврейская прислуга. Так в Петербурге возникла первая еврейская община, которая собиралась в доме Перетца на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. Тогда же, в 1802 году, первые петербургские евреи приобрели участок под еврейское кладбище. Он находился в лютеранской части старинного Волкова кладбища. Была заведена первая общинная книга. С этого момента можно считать, что в Санкт-Петербурге де-факто появились первые евреи, хотя известно, что отдельные представители этого народа жили в Петербурге и честно служили своему Отечеству еще при Петре I.

К 1826 году количество евреев в Петербурге достигло 248 человек. Начали прорастать ростки еврейского городского фольклора: «Что был раньше Петербург? Пустыня. Вот теперь Бердичев». Надо сказать, что в сознании евреев Бердичев имел особое значение. Этот город в Житомирской области Украины долгое время считался самым еврейским городом в мире. Например, в 1897 году евреи составляли 80 % от всего его населения. В еврейском фольклоре репутация Бердичева была настолько высокой, что его статус сравнивался исключительно со статусом столичных городов.

В 1821 году на третьем этаже этого дома поселился Н.И. Греч, считавшийся, благодаря сотрудничеству с Фаддеем Булгариным, литературным агентом пресловутого Третьего отделения. В литературном Петербурге иначе как «братья-разбойники» их не называли. Происхождение этого коллективного прозвища фольклорная традиция связывает с Пушкиным. Будто бы однажды на одном обеде, увидев цензора В.Н. Семенова, сидящего между Гречем и Булгариным, Пушкин воскликнул: «Ты, Семенов, точно Христос на Голгофе». Известно, что, согласно библейской версии, Христос был распят вместе с двумя разбойниками и его крест находился как раз посередине.

Другая их кличка среди петербургских литераторов была «Грачи-разбойники». Николай Иванович Греч в течение десяти лет служил в Петербургском цензурном комитете, а Булгарин, до 1825 года исповедовавший весьма демократические либеральные взгляды, после восстания декабристов занял откровенно верноподданническую охранительную позицию и заслужил в Петербурге славу беспринципного литературного осведомителя Третьего отделения.

Редакция «Северной пчелы» находилась на Мойке, в доме № 92, принадлежавшем Гречу. Здесь же размещалась и типография. Дом был открытым для всего, как тогда говорили, театрального, художественного и литературного мира Петербурга. Особенно многолюдны были «четверги», устраиваемые Гречем. В историю петербургской культуры дом вошел под именем «Гречев дом».

Николай Иванович Греч, в отличие от своего соиздателя, никогда не опускался до откровенного «литературного разбоя». Со многими собратьями по перу, в том числе с Пушкиным, он оставался корректен и сумел сохранить дружеские отношения.

Со стороны реки Мойки к дому Чичерина примыкал еще один жилой корпус. В 1858 году участок со всеми тремя домами Чичерина был приобретен Степаном Петровичем и Петром Степановичем Елисеевыми, родственниками владельцев магазинов колониальных товаров в Москве, Петербурге и других городах России. В 1859–1860 годах корпус со стороны Мойки был капитально перестроен архитектором Н.П. Гребенкой. Тогда же он получил собственный адрес: набережная реки Мойки, 59.

После революции Елисеевы покинули Россию, и дом некоторое время оставался бесхозным. В 1919 году в нем, по инициативе Максима Горького, организуется знаменитый Дом искусств, вошедший в литературную историю под аббревиатурой ДИСК. В ДИСКе жили и работали так называемые Обдиски – то есть «ОБитатели Дома ИСКусств». Среди них были Осип Мандельштам, Мариэтта Шагинян, Александр Грин, Владимир Пяст, Ольга Форш, Николай Гумилев и многие другие члены так называемой писательской коммуны. Несмотря на трудности быта, Дом искусств в то время стал признанным центром культурной жизни Петрограда. Здесь проводились литературные вечера, художественные выставки, устраивались лекции и концерты, встречи с зарубежными и московскими гостями. Здесь бывали Владимир Маяковский, Максим Горький, Александр Блок, Корней Чуковский и многие другие видные деятели советской культуры.

Время было голодное. По воспоминаниям очевидцев, обитатели Дома искусств – писатели и художники, сценаристы и режиссеры – после очередного получения «особо экзотического пайка, состоявшего из лаврового листа и душистого перца, с голодным блеском в глазах бросались выстукивать коридоры», пытаясь найти пресловутое «елисеевское серебро», по легенде, замурованное в его стены бывшими владельцами, сбежавшими за границу. Голод был настолько силен, что о еде думали и говорили постоянно. Художник Анненков вспоминает, как Михаил Зощенко однажды сказал, что «жареные цыплята научились, по-видимому, здорово летать, так, что их теперь нигде не поймаешь».

Многие обитатели ДИСКа не избежали пристального внимания петербургского городского фольклора. Среди них одно из первых мест занимает Осип Эмильевич Мандельштам. Мандельштам родился в 1891 году в Варшаве. В Петербург семья Мандельштамов переехала в 1897 году. Осип получил образование в Тенишевском училище. К 1911 году семья начала разоряться. Для того чтобы обойти квоту на иудеев при