Подари мне вечность - Меган Уотергроув

Он прервал поцелуй, но лишь для того, чтобы заглянуть мне в глаза. Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Затем он снова коснулся моей щеки, и я будто проснулась. Что я делаю, черт возьми?

Хэлл снова приблизился к моему лицу, но на этот раз я отстранилась. Он выгнул дугой бровь.

— Мне… пора… — пробормотала я, и, развернувшись (поверьте, отвернуться от его глаз было чертовски сложно!) двинулась к выходу.

— Так значит, Томас тебе больше не нужен? — услышала я его голос, насмешливый тон к нему вернулся. Я остановилась.

— А ты можешь мне сказать, где он? — не оборачиваясь, спросила я.

— Могу.

Я обернулась, он стоял совсем рядом.

— Ну? — я выжидающе уставилась на него. Хэлл молча смотрел на меня, и улыбался. Я фыркнула и снова пошла к выходу. Он догнал меня в считанные секунды.

— Какая же ты нетерпеливая, Амелия…

— Ну, извините… — пробубнила я, и прибавила шагу. Позади себя я услышала тихий смех. Он еще и смеется надо мной?

— А ты не боишься одна идти домой в такое позднее время? — и снова этот ироничный тон.

— Я могу за себя постоять.

— Неужели?

Я развернулась, и одарила его самым злобным взглядом, на какой только была способна. Он лишь ухмыльнулся.

— Так ты скажешь, где мой брат или нет? — раздраженно спросила я.

— Он с моей сестрой, — просто ответил Хэлл. Я ждала продолжения, но он молчал.

— Ты специально это делаешь? — спросила я. Он удивленно вскинул брови.

— Делаю что?

— Раздражаешь меня.

Хэлл засмеялся, хотя нет — захохотал, сложившись пополам. Ну, все, это была последняя капля моего терпения!

— Все, я ухожу.

— Нет-нет, подожди, — еле выговорил Хэлл, он все еще не отошел от приступа хохота, — Я больше не буду, клянусь.

Я тяжело вздохнула.

— Ладно. Если увидишь Томаса, скажи, чтобы хотя бы позвонил мне, хорошо?

— А ты уже домой?

— Да… время уже… позднее… — пролепетала я. Хэлл посмотрел на меня с улыбкой.

— Позднее? Насколько я знаю, сейчас семь часов вечера… ты так рано ложишься спать? — его улыбка стала шире. Весело ему, значит…

— Нет, просто… мне нужно… — я напряженно думала, что же мне соврать ему, но мысли не шли. И не удивительно. Когда смотришь в такие глаза, трудно о чем-то думать.

— Делать уроки, — закончил он за меня. В очередной раз. Черт, иногда мне кажется, что он умеет читать мысли.

— Э… да, точно! И еще, у меня…

— Встреча. Угадал?

У меня чуть челюсть не упала. Хм, неужели я так предсказуема???

— Да… слушай, мне уже пора, правда.

— Проводить тебя?

— Нет, я на машине.

— В этом районе очень темные улицы, Амелия, — сказал Хэлл и криво улыбнулся мне.

— Не поверишь, у моей машины есть фары… — язвительно пробормотала я, и завернула за угол, Хэлл не отставал.

— Остроумно, — сказал он.

— Есть у кого поучиться…

— Я все равно тебя провожу, Амелия. Без вариантов, — излюбленная сардоническая ухмылочка не сходила с его лица. Я хотела запротестовать, но Хэлл всего на секунду заглянул мне в глаза, и всякое желание сопротивляться его воле у меня отпало. Я беспомощно кивнула в знак согласия. Он мягко улыбнулся, и, открыв входную дверь, к которой мы уже к тому времени дошли, сделал мне приглашающий жест.

— Прошу.

Хэлл за всю дорогу не сказал ни единого язвительного слова, и вообще подозрительно хорошо себя вел. Я припарковала машину, и заглушила мотор. В машине было тепло, в отличие от улицы, и выходить совсем не хотелось, тем более что рядом со мной сидел такой потрясающий парень. Тишину нарушало только мое дыхание, как он дышал, я не слышала, и мне на секунду показалось, что он не дышит вовсе. Я решила выйти из машины, Хэлл последовал за мной. Прислонившись к капоту, и скрестив руки на груди, я в упор уставилась на него. Он все также молчал.

— Ну, все, ты проводил меня, теперь может, пойдешь домой? — поинтересовалась я.

Хэлл изогнул губы в ленивой полуулыбке и вопросительно выгнул дугой черную бровь.

— Ты прогоняешь меня?

— Нет, ты можешь стоять тут хоть вечность, но боюсь, что я не составлю тебе компанию, — съязвила я.

— Пригласишь меня в дом?

Я так и уставилась на него. Ну и наглость!

— Хм… дай-ка подумать, — я театрально почесала подбородок, — Пожалуй, нет.

Хэлл засмеялся. Я прокляла себя за то, что позволила ему поехать со мной.

Если я разрешу ему войти, ничем хорошим это не закончится. Свет в окнах не горел, значит, Томаса еще нет. Где его черти носят?!

— Я не думаю, что… — я начала говорить, и заглянула ему в глаза. Зря я это сделала. В моей голове прозвучал голос, который я слышала раньше. Он произнес: «ВПУСТИ МЕНЯ». Я замерла.

— Ты, кажется, не договорила, — тихо произнес он, продолжая смотреть мне в глаза.

— Да, пойдем, — пробормотала я, и направилась к дому. Подойдя к двери, я ее открыла, и обернулась. Хэлл стоял прямо за моей спиной. Я отошла в сторону, и сказала:

— Входи.

Он торжествующе улыбнулся, и шагнул через порог.

— Милый домик, — произнес Хэлл, входя в гостиную. Я фыркнула. Это чертова тюрьма, а не милый домик.

— Хм… ну это с смотря с какой стороны посмотреть… — пробормотала я.

— Тебе здесь не нравится?

— Не особо.

— Странно… мне бы нравилось жить в таком доме… в кругу семьи встречать рождество… и День благодарения, — он говорил так печально, что мне невольно захотелось его утешить.

— А вы разве так не делаете?

— Нет. Отец всегда в разъездах, у Мэдди свои дела… а с мамой у нас напряженные отношения, — он виновато улыбнулся, и прошел к деревянному комоду, стоящему слева от входа. На нем у нас стояли семейные фотографии. Мама всегда их расставляла во всех домах, в которые мы переезжали. Хэлл взял в руки одну из фотографий и стал внимательно ее рассматривать, при этом мило улыбаясь. Как трогательно.

— А почему у тебя с мамой плохие отношения? — поинтересовалась я. Хэлл ответил не оборачиваясь:

— Я сказал не плохие, а напряженные.

— Ну, напряженные… какая к черту разница… — проворчала я так тихо, что никто бы и не услышал. Но только не Хэлл. У него просто супер-слух! Чтоб его…

— Есть разница. Мы иногда не понимаем друг друга, вот и все, — холодно ответил он и повернулся ко мне, все еще держа в руках фото. На нем были изображены трое: я, мама и Томас. Уже без папы.

— Очень милая фотография, — улыбаясь, произнес Хэлл. Надо же, как быстро у него меняется настроение.

— Сколько тебе здесь? — спросил он.

— Четырнадцать.

— Хм… очень…