КОАПП! КОАПП! КОАПП! Репортаж о событиях невероятных. Вып. 7 - Майлен Константиновский

Кашалот. Да, вполне естественно.

Удильщик. Прошу всех проследовать за мной! (Направляется к берегу озера.) Пожалуйста, взгляните сюда!

Коапповцы видят на мелководье нечто чрезвычайно пестрое и цветастое.

Наш обожаемый председатель! Разрешите мне от имени обитателей океана преподнести вам этот ковер из рыб, выполненный народными морскими умельцами.

Рисунок на ковре вдруг исчезает, вместо него тут же появляется другой, потом третий. Возгласы восхищения.

Красивые перстни придумал художник, но пожелаем, чтобы мода на них не распространилась. Ибо среди обитателей лесов, полей, гор, морей мода способна произвести большие опустошения, чем мор или даже геологическая или космическая катастрофа...

Каждая рыба здесь умеет менять цвет. Вот талассома — на дне она желтая, а в толще воды темно-синяя. Вот морская собачка — среди красных водорослей она красная, среди зеленых — зеленая, среди желтых — желтая. А вот морской конек, он может соперничать с хамелеоном, а здесь...

Рак (перебивает). Смотрите, вроде бы надпись на ковре появляется.

Стрекоза. Да, да, причем буквы старинные... Это какое-то древнее изречение. (Вчитывается.) Ой, до чего же мудрое!

Все (читают хором). «Хотите прожить много лет? Научитесь менять свой цвет!»

Кашалот (задумчиво). Да, пожалуй, надо будет научиться...

Человек. Если вам это удастся, дорогой Кашалот, вы устраните тем самым вековую несправедливость.

Все. Какую несправедливость?

Человек. Видите ли, друзья, среди тех, кто овладел замечательным искусством управления своей расцветкой, есть моллюски и ракообразные, насекомые и пауки, рыбы, земноводные, пресмыкающиеся... Но нет среди этих счастливцев млекопитающих. А ведь звери наряду с птицами — высшие, самые совершенные представители животного царства. Почему же так обошла их природа?

Стрекоза. Действительно, где же справедливость?

Кашалот. Постойте, постойте... значит, я буду первым из млекопитающих, овладевшим этим искусством?

Удильщик. В этом нет ни малейшего сомнения! Вы первый всегда и во всем... Ну если не во всем, то во многом. Кто первый, — и пока единственный! — освоил неимоверное по сложности химическое производство — синтез драгоценной амбры и спермацета? Вы! У кого самый длинный в мире кишечник? У вас! Сто шестьдесят метров — кто еще может похвастать таким кишечником?!

Стрекоза. Фу, Удильщик, неужели вы не нашли у нашего председателя достоинств, о которых можно говорить, не оскорбляя эстетическое чувство?

Удильщик. Хорошо, не буду, я только хотел сказать, что остальному населению нашей планеты остается лишь брать пример с нашего уникального, несравненного новорожденного. Об этом, кстати, говорится и в одном юбилейном документе, который должен поступить с минуты на минуту.

К сгрудившимся на берегу озера коапповцам приближается Птица-Секретарь. Она несет большую камбалу, держа ее клювом за хвост. Подойдя, кладет камбалу на землю.

Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!

Удильщик (обернувшись). О-о, наконец-то прибыл адрес!

Кашалот. Какой адрес? Чей адрес?

Удильщик. Рыбий, дорогой юбиляр. Ну, поздравительное послание — вот оно, на боку у камбалы.

Стрекоза. Его на машинке отпечатали, да?

Сова. О господи, уморишь ты меня, Стрекоза. Да где ж ты слыхала, чтоб на рыбе, да еще живой, печатали, хоть бы и плоская эта рыба была? Бумага-то с посланием на том боку у ей наклеена, которым она на дно ложится, а у камбалы, известное дело, — на чем она лежит, то и сверху у ей изображается, на другом боку. Да ты читай, Кашалот, послание-то!

Мартышка (подбегает). Подождите, подождите, мы с Гепардом тоже хотим послушать! Он сейчас примчится, только контракт подпишет от КОАППа — Турако уже подписала.

Сова. Дорого небось запросила?

Рак. По миру нас пустит...

Мартышка. Что вы, что вы, Рак, мы всего лишь обязуемся отдать ей все ядовитые плоды и ягоды с нашей поляны, а я бы их и даром отдала да еще приплатила... А вот и Гепард!

По какому только поводу не меняют свою расцветку индийские древесные ящерицы калоты! Темнее стало или, напротив, светлее, холоднее или жарче, повысилась влажность или сделалось суше — калоты тут же отзываются на это событие изменением окраски. Но особенно резкие и быстрые цветовые переходы бывают у калотов во время драк. Однако когда драка кончается, побежденный всегда приобретает один и тот же цвет: он густо краснеет...

Гепард (приближаясь). Удильщик, вы были правы! Нашу прелестную эмблему словно подменили. Стоило ей сытно пообедать, как сразу: «Будьте добры», «благодарю вас», «не откажите в любезности», «очень приятно»... И ни разу не произнесла слова «невежество»! Между прочим, этих сатанинских ягод она слопала столько, что хватило бы отправить на тот свет весь наш КОАПП в полном составе вместе с этой рыбиной в придачу.

Кашалот. Это не просто рыбина, Гепард, это адрес! Сейчас я его зачитаю, мы ждали только вас. (Берет камбалу и, откашлявшись, торжественно читает.) «Любимый наш Кашалот! Мы, морские рыбы, от всего сердца поздравляем вас с днем рождения и желаем долгой счастливой жизни! Мы никогда не забудем, что вы первым среди зубатых китов отказались от рыбного меню и тем самым подали дельфинам прекрасный пример, которому они...» Что-то не могу дальше разобрать... Ага: «...которому они не последовали». Хм, странно...

Стрекоза. Очень странно! Меня вообще всегда поражало, что плохим примерам почему-то следуют охотнее.

Кашалот. Это из-за невежества, Стрекоза. Я продолжаю: «Основной своей пищей вы избрали глубоководных кальмаров и вынуждены нырять за ними на километровую, а порой и на двухкилометровую глубину. А мы, рыбы, занимаем в вашем рационе всего лишь скромные три процента. Поэтому мы говорим своим детям: «Вот, дети, Кашалот. Любите его, уважайте его — многих из ваших пап и мам он не проглотил и тем спас им жизнь!» (Срывающимся голосом.) Какое благородство...

Гепард (прослезившись). С вашей стороны, дорогой друг, с вашей.

А теперь соблаговолите принять скромные подарки и от нас, сухопутных жителей. Честь преподнести их первыми я, как джентльмен, уступаю дамам. Мартышка, прошу вас!

Мартышка. Дорогой Кашалот, я долго не могла придумать, что вам подарить, и вдруг меня осенило: брошь для галстука!

Кашалот. Брошь?

Мартышка. Да — такую брошь, чтоб всех бросало в дрожь! От зависти! Я тут же написала на Мадагаскар, знакомым полуобезьянам, и они мне достали в джунглях — вот! (Протягивает ладошку, на которой сидит крошечная лягушка.) Это карликовая голубая лягушка! (Лягушке.) Ну-ка, покажите, на что вы способны!

Лягушка меняет окраску от светло-голубой до темно-коричневой, с бесчисленными цветовыми переходами. Мартышка прилаживает живую брошь к груди Кашалота.

Ее и без галстука можно носить — так даже лучше!

Стрекоза (любуясь брошью). О, дорогой именинник, вы неотразимы!

А если вы еще... простите, одно мгновение — я тоже для вас кое-что приготовила! (Летит к кустам, тут же возвращается, держа в лапках ромашку.) Так вот, если вы еще и вденете в петлицу вот эту безделушку...

Удилыцик. Впервые слышу, чтобы цветок называли безделушкой.

Стрекоза. Но о сувенирных подарочных наборах вы, надеюсь, слышали?

Сова. Кто ж о них не слыхал? Мышь, к примеру, продается только вместе с лосем, а отдельно — шиш!

Стрекоза. Вот-вот, а я приобрела ромашку в комплекте с паучком.

Кашалот (удивленно). С паучком?

Стрекоза. Да. Его зовут паук-бокоход, или, по-другому, паук-краб, хотя он не только боком бегает, но и задом наперед. Такой забавный! И неисправимый романтик: представьте, ловчей паутины не плетет, а добычу подстерегает, сидя в цветке или на листочке.