Русские чернила - Татьяна де Ронэ

И он подмигнул.

– Вы шутите! – рассмеялся Николя.

– Да нет, так оно и есть, синьор! Так приятно видеть молодежь. Тут это редкость, – свежая кровь! Однако завтра будет великий день для молодежи.

– То есть?

– Фотосессия для крупного журнала мод. Привезут самых обворожительных манекенщиц.

Джанкарло поднял бровь.

– У вас ревнивая подружка?

Николя невозмутимо на него посмотрел:

– И еще какая!

– Быть ревнивее моей жены невозможно.

– Спорим? – предложил Николя.

Бармен с тем же усердием принялся готовить следующий коктейль.

– Между нами, – задумчиво сказал Джанкарло, встряхивая шейкер, – Моника не выносит, когда я просто смотрю в сторону другой женщины. Заметьте, я не сказал «на» другую женщину, я сказал «в сторону» другой женщины.

– И моя тоже, – отозвался Николя.

– Ладно. Больше того, она дико ревнует ко всем моим бывшим. Она уверена, что я их еще люблю.

– Та же история.

– В самом деле? Моника с ума сходит, когда я слишком часто пользуюсь мобильником. Она считает, что у меня связь или что-то в этом роде.

Николя рассмеялся:

– Моника и Мальвина, наверное, сестры.

На бармена тоже напал смех.

– Завтрашний день вашей подружке не понравится, синьор. Повсюду будут расхаживать очаровательные девушки! Она наверняка заставит вас весь день просидеть в номере. Шучу, конечно. Вы ведь писатель, да?

– Ага.

– Жаль, что я совсем не читаю.

Николя слышал эту фразу столько раз, что начал недоумевать, как же тогда умудрились продать столько экземпляров.

– Я хотел сказать, книг не читаю. Читать-то я, конечно, умею, – уточнил Джанкарло.

Было жарко, душно, и Николя умирал от желания пропустить стаканчик, а то и целый бокал.

– Я бы выпил еще шампанского, Джанкарло.

– Сию минуту, синьор.

Он протянул ему бокал. Николя отпил половину и оглядел террасу. К счастью, фанаты не устроили никакой засады. Мальвина все так же болтала с парочкой геев. Дагмар Хунольд видно не было.

– Все в порядке?

– Все в порядке, – ответил Николя.

– А откуда к вам приходит вдохновение, синьор?

Ох, если бы Джанкарло только знал, сколько раз ему приходилось отвечать на этот вопрос и как ему это надоело! Иногда он чувствует себя лягушкой, которая рефлекторно дергается, повинуясь электрическому разряду. Он залпом допил шампанское и широким жестом обвел террасу, море и яхты и заявил не без рисовки:

– Вот оно, мое вдохновение!

– То есть вы хотите сказать, что все это появится в вашей новой книге?

– Если получится, – ответил Николя и с иронией добавил: – Если книга вообще выйдет в свет.

Николя был уверен, что, получив такую неожиданную и ценную информацию, Джанкарло не успокоится и закидает его вопросами: «Как! Неужели книги не будет?» Он уже выгнул спину дугой и прикрыл глаза, готовясь отразить нападение. Но, против ожидания, ничего такого не произошло. Николя открыл глаза, почти разочарованный.

– Видите вон ту даму? – прошептал бармен. – Она разговаривает с Геза.

Николя обернулся и увидел статную рыжеволосую женщину на высоких шпильках, в кожаном костюме со шнуровкой по бокам. Она вся была увешана какими-то цепочками, что наводило на мысль о садомазохистских наклонностях.

– А кто это? – спросил Николя.

Заостренное книзу, похожее на сердечко лицо показалось ему смутно знакомым.

– Кассия Карпер, главная редакторша журнала мод. Ну, я вам говорил. Она будет командовать завтрашней фотосессией.

Дама уже в годах, а лицо молоденькой девушки. Николя задержал взгляд на тонких, точеных ногах.

– О, синьора Карпер – это личность! Все эти годы она приезжает сюда с дочерью и мужем и каждое лето устраивает фотосессию. Вот увидите, оно того стоит! Уверен, что вам захочется рассказать об этом в вашем романе…

– Добрый вечер, синьорина. Бокал шампанского? Я рассказывал синьору Кольту о круизных лайнерах.

Мальвина, как обычно, подкралась неслышно, как кошка, и теперь стояла рядом с Николя. Она ответила холодно:

– Нет, воды, пожалуйста, со льдом. Итак, что же круизные лайнеры?

«Молодец, Джанкарло, прекрасно сыграл!» – восхищенно подумал Николя, и все трое принялись разглядывать морской простор, открывавшийся за ногами Кассии Карпер. Вдали, в бархатной синеве ночи, как бриллиант, сиял яркими огнями огромный корабль.

– Видите, синьорина? Они все идут вдоль берега и приветствуют наш отель.

– Приветствуют?

– Да, по-итальянски это называется inchino – поклон, когда корабль подходит максимально близко и дает гудок. Обычно они не подходят ближе чем на четыре-пять миль, но летом могут подойти и на милю. Ваша вода, синьорина.

Они смотрели, как пакетбот, похожий на огромный плавучий торт, приближается к берегу, сияя огнями.

– Это «Сагамор», – объяснил Джанкарло, – один из самых больших круизных лайнеров. Он идет в Чивитавеккью, в последний порт «недели мечты».

Все вокруг, и Николя с Мальвиной, приветствовали «Сагамор» поднятыми бокалами. Николя представил себе, как у перил бесчисленных палуб морского небоскреба толпятся люди и тоже машут руками и поднимают бокалы. Пока гигантский силуэт корабля медленно скользил вдоль берега, он угадывал приглушенные звуки праздника: музыку, смех и песни. И в голове промелькнула мысль, что он мог бы о каждом пассажире рассказать историю. Кто они? Откуда они плывут? Кто их ждет? Вот оно, то, что вдохновляет его, – он не шутил. Но тогда что же мешает ему оторваться от «Фейсбука», одолеть ленивую скотину внутри себя, схватить удачу за хвост и разработать жилу, которая сама идет в руки? Ведь все здесь, под рукой, возьми только перо. Однако в глубине души он сознавал, что былая жажда писать покинула его. Гораздо проще было притворяться, играть какую-то роль и при этом принимать себя всерьез. И когда он перестанет врать? Ладно, хватит самообличений, все это он успеет обдумать, когда вернется. А пока ему осталось всего два дня лазурно-золотой праздности. Два дня ничегонеделания, farniente, как говорят здесь, в Италии.

В ночной темноте трижды прозвучал басовитый гудок.

– Inchino, – сказал Джанкарло.

«Сагамор» оставил на черной воде пенный след. Николя решил, что пора идти ужинать. Проходя с Мальвиной под руку мимо Джанкарло, он украдкой, чтобы она не увидела, подмигнул бармену. Тот вежливо и подчеркнуто бесстрастно поклонился. Он все понял.

На верхней площадке террасы они оказались не на том месте, где сидели утром и откуда открывался прекрасный вид. Взбешенный Николя потребовал именно тот самый столик. Метрдотель рассыпался в извинениях: столик уже заказан заранее.

– Вам известно, кто я? – сухо осведомился Николя.

– Конечно, синьор Кольт, – пролепетал метрдотель.

– Я хочу сидеть за этим столиком.

Прибежал улыбающийся доктор Геза.

– Синьор Кольт, разумеется, этот столик ваш. Прошу нас извинить.

Сконфуженный метрдотель исчез. Они уселись за столик.

– И надо было тебе начинать… – заметила Мальвина.

Он ее не слушал. Постояльцы смотрели на него и улыбались. Да, его узнали. «О, смотрите, это же писатель! Это он? Ну да, конечно он». Семейство из «Ярмарки тщеславия» – воплощенная итальянская элегантность с обложки глянцевого журнала – подняло бокалы за его здоровье. Он улыбнулся и ответил им тем же.

Кассия Карпер сидела за соседним столиком в компании изысканно одетого седовласого джентльмена и юной девушки. Пока Мальвина изучала меню, Николя успел еще раз бросить взгляд на ее ноги в шикарных туфлях. Потом он огляделся вокруг: Дагмар Хунольд нигде не было.

– Что ты вертишь головой? – спросила Мальвина.

– Да просто жарко.

Он снял пиджак и повесил его на спинку стула. Жарко ему не было, но как иначе объяснить свой озабоченный вид? Он сгорал от желания заглянуть в «Блэкберри», лежавший в кармане, но боялся разозлить Мальвину. От матери, наверное, как всегда, ничего. И Франсуа ему не позвонил и не прислал даже сообщение. А вот Сабина… Ее последнее сообщение… А может, есть и еще одно… И Алекс Брюнель мог (или могла) поместить еще одно фото на его стене…

Хрустя сухариками грессини, Николя спрашивал себя, удастся ли ему когда-нибудь отойти от всего этого. Может, надо уехать куда-нибудь, где нет ни мобильной сети, ни Интернета. Есть же знаменитые писательские резиденции, эти монастыри, куда запирают строптивых авторов, чтобы заставить их писать. Он представил себя, согнувшегося над листами бумаги, в комнате без мебели, с прекрасным пейзажем за маленьким окном. И дважды в день суровая, изможденная женщина в черном, настоящая миссис Дэнверс из «Ребекки»[10], будет молча приносить ему еду: хлеб, чай и суп.

Голос официанта вернул его к действительности, в атмосферу утонченного очарования «Галло Неро». Филе морского окуня с протертой брокколи для мадам. Ризотто с устрицами и жареный тунец под соусом тартар для месье. Они молча наслаждались прекрасными блюдами. И кушанья, и белое орвието были великолепны. Шеф-повар пробрался к ним между столиками и осчастливил Николя сообщением, что ему очень понравился «Конверт». Его семья родом из Камольи, и он точно знает, где расположен дом Джейка и Салли. Николя его поблагодарил, за чем последовал неизбежный вопрос: