Страсть окаянная - Евгений Сухов

– Я понимаю, – Арканов, ногой придвинув табурет, сел. Одна его рука по-прежнему держала руку Епифановой. – Но вы ведь совершали ограбление. И прокололись. Такое случается...

– И смерть – тоже частое явление?

– Не частое, – поспешно ответил он. – Более того, скажу тебе откровенно, я сталкиваюсь с подобным впервые. В нашем клубе... И мне искренне жаль Влада. Кстати, ты позвонила ментам, когда оказалась в городе?

– Нет, – Лена покачала головой. – Ни ментам, ни в «Скорую» я не звонила...

– Ну и ладно, – Арканов пожал плечами. – Они сами его найдут. Не бери в голову. В конце концов, ты ведь этого и хотела. Так? Развлечение, адреналин, деньги... – он опять запнулся. – А где та вещь, которую вы украли?

– Она осталась в машине.

По большому счету, слова Тимофея падали на благодатную почву. И Лена это чувствовала. Она действительно прошла сегодня что-то вроде боевого крещения. И внутри произошел надлом. Еще достаточно скрытый, но все же ощутимый. Епифанова знала, что после всего произошедшего она никогда не станет прежней. Мосты сожжены, и дороги назад попросту нет. Это пугало и будоражило одновременно. Наверное, именно так чувствовал себя и Цезарь, когда пересекал Рубикон. И Тима гордился ею... Да, в глубине души он гордился. Не мог не гордиться. Об этом слишком явственно говорили его глаза. Но только до тех пор, пока Тимофей не узнал, что интересующий его тотем остался бесхозным валяться в машине.

– Это плохо.

Он отпустил ее руку и поднялся из-за стола. Не глядя на девушку, прошелся до окна и обратно. Остановился рядом с холодильником и оперся о него плечом. Ехать сейчас и разыскивать за городом брошенную тачку Владислава, да еще и с его трупом внутри, было поздно. Его наверняка уже нашли. И шахматы тоже...

– А ты к ним прикасалась?

– Нет.

– Только Влад?

Лена кивнула.

– Ладно, – Арканов тоже тряхнул головой, но уже совсем с другой целью. Он будто прогонял какое-то наваждение. – Все равно ты справилась на «отлично». Для первого-то раза...

– Для первого? – Рука Лены уже потянулась к фужеру, но замерла на полпути. – Ты хочешь сказать, что у меня будут и другие? После того, что случилось?

– А ты как будто сама этого не хочешь? – Тимофей лукаво прищурился. – Мне казалось, что это и есть твой путь. Путь, к которому ты стремилась. Разве не так?

– Ну, я не знаю... – она призадумалась.

Арканов вернулся к столу и вновь сел напротив девушки.

– Не бойся, – проникновенно произнес он. – На этот раз никакого риска. С таким заданием справилась бы и первоклашка. Оно и в подметки не годится тому, чем вы занимались с Владом.

Лена пристально посмотрела ему в глаза, и ей показалось, что в них появился какой-то азартный блеск. Лицо Тимофея заметно менялось, когда он начинал говорить о деле. А сейчас... Сейчас особенно. Похоже было, что он заранее готовился к этому разговору с ней. Еще до того, как она приехала. Еще до того, как она познакомилась в «Норэле» с Владиславом.

– Что за задание? – Вопрос сорвался с уст Епифановой помимо ее собственной воли. Словно внутри ее сидел еще кто-то. Какая-то вторая личность. Второе «я». Нельзя сказать, что Лена никогда не подозревала о присутствии этой личности, но в эту секунду ее проявление было настолько ярким и стремительным, что девушка невольно прикрыла рот ладонью. Арканов не отрывал от нее взгляда.

– Ты телевизор смотришь? – спросил он после непродолжительной паузы.

– При чем тут это?

– Так смотришь или нет?

– Смотрю.

– Ведущего Михаила Антонова знаешь? – Тимофей закинул ногу на ногу и подхватил со стола сигареты. – Ну тот, который ведет «Чему учит Мельпомена?» и «Скандальные истории». Он предлагает еще какую-то чушь, но я все передачи не помню... Ты ведь в любом случае поняла, о ком я?

– Да, я видела несколько выпусков «Скандальных историй», – ответила Лена. – И что дальше?

– Антонов носит во внутреннем кармане золоченый «Паркер», – Тимофей глубоко затянулся сигаретой. – Тебе нужно его украсть.

– Ручку, что ли? – недоверчиво переспросила девушка.

– Ручку. Только это не просто ручка. Это ручка Антонова. И если ты ее уведешь, заработаешь хорошие деньги. Хочешь знать сколько?

Лена быстро облизала губы. Азарт Арканова заражал. Неизвестно было, действовал ли он так на всех или только на нее, но сейчас это не имело для Епифановой принципиального значения. Дело было не в деньгах. Тимофей предлагал ей лекарство от скуки. Реальное лекарство, которое, ко всему прочему, еще сильнее укрепит их личные отношения.

– Нет, – сказала она. – К вопросу о деньгах мы можем вернуться и позже. Лучше скажи, как я должна это сделать?

– Понятия не имею, – он улыбнулся, или ей показалось. – Прояви фантазию. Самостоятельно. Ты ведь теперь полноправный член клуба. Заметь, я не прошу тебя выкрасть «Паркер» прямо завтра. Подумай, присмотрись к Антонову, составь свой план...

– И каким же сроком я располагаю?

Теперь уже глаза загорелись и у нее самой. Второе «я» окончательно выступило на передний план, вытеснив прежнюю Епифанову. Робкую и нерешительную.

– Для первого раза я дам тебе неделю. Семь дней. Устроит?

– Я постараюсь уложиться в четыре.

События, произошедшие с ней каких-то три часа назад, выветрились у Лены из головы сами собой. Образы исчезли.

– Ты, Леня, сейчас в чем меня пытаешься убедить? – остановив запись на диктофоне, начал Мирошников. – Ты зачем мне эту запись с блядями дал прослушать? Хочешь услышать от меня, что я с самого начала знал – это бесполезная идея? Что устроенные нами встречи Войтовича с проститутками никаких результатов не дали?.. Так ведь это, Ленечка, смею тебе заметить, была твоя идея!

Мирошникова начал душить сильный кашель. Все больше раздражаясь, он достал из стола пачку сигарет. Воспользовавшись образовавшейся паузой, Триполин достал из кармана спичечный коробок, который неизменно носил с собой. Поднося зажженную спичку к сигарете генерала, чтоб тот прикурил, полковник стал размеренно приводить доводы в защиту своей идеи с проститутками.

– Встречи с проститутками, которые мы устроили Войтовичу, были не так уж и бесполезны, – сказал он. – Во-первых, мы должны были отработать эту версию как вариант прокола Войтовича. А, во-вторых, мы установили, что жена Войтовича в курсе его развлечений с девочками по вызову и совершенно спокойно к этому относится. Значит, мы сэкономили время на проверке версии по поводу ревности его жены. И третье, самое важное!.. Благодаря этим встречам я знаю, на чем нужно ловить Войтовича... И это может быть единственное, на чем можно его поймать.

– Я тебя умоляю, Леня, прекрати говорить загадками. – Кашель Мирошникова стал немного проходить. Он жадно затягивался сигаретным дымом, несколько секунд, запрокинув голову, удерживал его во рту, и, почувствовав облегчение, с силой выдыхал, и вновь жадно затягивался. – На чем ты собираешься его поймать?

– На любви, – тоном, не подразумевающим сомнений с чьей бы то ни было стороны, произнес Триполин.

– На чем?

– На любви.

– Ты что, сдурел, твою мать? Ты что несешь? Ты соображаешь, твою... – от такого неожиданного, безумного и нелепого ответа Мирошников подавился сигаретным дымом. Новый приступ кашля не дал ему возможности закончить ругательство.

– Соображаю, – спокойно продолжил полковник. – А теперь успокойся, Георгий, и не перебивай. Мне эта идея не вчера в голову пришла. Давно у меня мысли на эту тему в голове крутились. Только я никак их сформулировать не мог. А после этих встреч Войтовича с проститутками все само собой сложилось. Я даже удивился, почему раньше до этого не дошел. Ведь это так очевидно и, главное, просчитывается, как дважды два...

– Не тяни, Леня, – поторопил его Мирошников. – Меня от твоих идей кондрашка хватит.

– Войтович – человек, которому, по большому счету, все безразлично. Ему уже ничего не хочется приобретать. Его мало интересуют материальные блага, духовные ценности, социальные привилегии и регалии. Он спокоен и равнодушен. Но, самое главное, он ничего не боится потерять... Он практически неуязвим, черт возьми! Ну а теперь подумай, в каком состоянии человек беззащитен и слаб?.. – Последнюю фразу Триполин протянул улыбаясь.

– Да хватит уже с меня твоих ребусов!

Мирошников явно наигрывал раздражение. Он был заинтригован и интуитивно чувствовал, что Триполин прав. А так как второе высшее образование полковника было медицинским и имело специализацию психиатрия и психология, все сомнения генерала в правильности слов Триполина улетучились.

– Давай выкладывай, – сказал он. – Ты же наверняка все продумал.

– Тут и думать нечего, – живо отреагировал Триполин. – Все лежит на поверхности. У каждого человека в подсознании есть сформированный образ идеального предмета любви. Он закладывается в детстве и развивается по мере взросления человека. Он растет вместе с ним, обрастая подробностями, формируется, затем методом исключения...