Билет на Марс - Николай Сластников

Звери, населявшие двор, почуяли, что хозяйка покидает их. Пока шли сборы, журавль и лисята собрались возле дома и уставились на дверь. Переступать порог им было строго запрещено, и они хорошо усвоили это. Когда Нюра появилась на крыльце, питомцы встретили ее дружным криком. Девочка нежно попрощалась с ними.

На реке было прохладно, с низовья дул ветерок и рябил воду.

Виктор Васильевич еще раз напутствовал ребят:

- Когда будете спускаться по Осьве, чтоб дурости не было. Долбленку перевернуть не мудрено - она верткая... Сегодня к вечеру будете у камня Писанца, там пристанете к берегу и переночуете... Запомните, ребята, за командира будет Нюра. Она реку хорошо знает. Слушайтесь ее! Поняли?

Гешка кивнул головой, а Юлька опять возмутился: "Слушаться ее! Еще не хватало!"

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ САМОМНЕНИЕ

Мальчики сняли обувь и подвернули штаны. Нюра придирчиво осмотрела лодку, заставила ребят переложить ботинки, перенесла на другое место корзину с продуктами. Потом столкнула долбленку на воду и задержала ее за цепь.

- Садитесь, уньчанские орлы! - задорно сказала Нюра. В ее голосе была насмешка и звучали командирские нотки.

Огрызаться было некогда, и Юлька влез в лодку вслед за Гешкой. А Гешка! Его словно подменили. Никому никогда не давал он спуску, а тут подчиняется этой дерзкой девчонке.

- Ты еще на борт сядь! - услышал Юлий голос Нюры. - Быстро на дне камни считать будем!

"Еще одно слово, и я ей отвечу!" - гневно подумал Юлька, но все же подвинулся на середину скамейки.

Нюра бесцеремонно схватила Грома за шкуру и посадила в лодку, а затем, взбивая ногами воду, столкнула долбленку с отмели и на ходу вскочила в нее.

- Счастливо! - крикнул Нюрин отец.

Стоя на корме, Нюра оттолкнулась тонким шестом и вывела лодку на стремнину. Струя подхватила легкую долбленку и понесла. Домики кордона, Нюрин папа на берегу с каждым взмахом шеста все уменьшались и вскоре исчезли за поворотом.

Нюра села, сменила шест на короткое кормовое весло и, отгребаясь то справа, то слева, повела лодку. А Гешка и Юлька не спускали глаз с реки.

Здесь, в Верховье, Осьва была стремительнее, капризнее. А вода до того чиста, что ясно видно дно, и порой кажется, что лодка висит в воздухе.

Юлий сидел спиной к Нюре. Девочка, перекидывая весло, кропила Юльку брызгами, и он каждый раз вздрагивал от неожиданности. Нюра очень вежливо и ехидно извинялась:

- Простите, я вас, кажется, напугала!

Можно было взорваться от злости! Брызги падали и на Гешку (это Юлька видел), но тот не обращал на них никакого внимания и, казалось, с интересом осматривался вокруг.

- Смотри, Юлий! Камень какой, весь в дырках...

И верно, слева по борту поднялась скала, вся в маленьких пещерках, точно в пчелиных сотах.

- Это камень "Вещун", - пояснила Нюра.

- Почему его так назвали? - полюбопытствовал Гешка.

- Отвечает на все вопросы, и правильно. Спроси его: "Кто украл хомуты?"

Лодка как раз достигла середины камня. Он рябоватой стеной заслонил солнце, и сразу стало прохладно. Где-то высоко, на уступе, росли молодые березы. Снизу они казались мелким кустарником.

Гешка, не замечая подвоха, сложил руки рупором и крикнул во все горло:

- Кто украл хомуты?

"Ты... ты..." - отчетливо и громко ответила скала.

Гешка запрокинул голову и залился смехом. "Над своей же глупостью смеется!" - подумал Юлька. Он мрачно улыбнулся:

- Умнее вы ничего не можете придумать?

- Могу! Вот только скандалить в очередях не умею. Научите!

- Я... да я... если бы не я!.. - Юлька задохнулся от возмущения, и только присутствие Гешки и то, что они в лодке, спасло эту белобрысую от его гнева.

- Перестань! - оборвал Гешка друга.

В лодке наступила напряженная тишина.

От работы кормовым веслом у Нюры онемели руки, но попросить недогадливых ребят сменить ее не позволяла гордость. Если бы не было в лодке этого стройного паренька с насмешливыми глазами, все было бы проще. Что за человек Юлий, Нюра представляла себе: он был задирист со слабыми, труслив с сильными, чуть хвастлив... А Геша, видно, славный, но только... только немного воображуля - на нее внимания не обращает. Нюра нарочно ударяла веслом по воде плашмя, и брызги окатывали ребят; Юлька вздрагивал и прямо зеленел от злости, а Гешка даже не стирал их с лица...

Решили отдохнуть на берегу. Хотя совсем не тяжело было затащить лодку на галечную отмель, Нюра попросила Гешку:

- Помоги мне!

И они дружно ухватились за скобу. Руки их оказались рядом. Какие они теплые у Геши, не то что у нее - посиневшие от холодной воды. Геше, наверное, стало жаль ее. Когда, затащив лодку, они отошли от берега, он попенял ей:

- Надо сказать было, что устала и руки застыли. Мы ведь мужчи...

Но девочка прервала его:

- Надо было догадаться!

Гешка покраснел и вдруг сказал:

- Давайте сыграем в пятнашки.

Она кивнула и первая, дотронувшись до Гешкиного плеча, бросилась бежать:

- Баш не отдашь - не вырастешь!

Гешка кинулся за ней, но догнать ее было невозможно: быстрая, увертливая, она мотыльком носилась по лугу, усеянному золотисто-белой ромашкой...

А Юлька злился на Нюру, на Гешку и даже на Грома. Подумать только! Вместо того чтобы поставить на место эту несносную Нюру, Гешка носится с ней по пабереге, а предатель Гром с лаем догоняет их. Нет, Юлькино достоинство не позволяет ему играть в пятнашки с девчонкой. Заложив руки в карманы штанов, в своей любимой позе Юлька важно расхаживал по галечной отмели.

Через полчаса лодка опять продолжала плавание. Теперь уж Гешка взял в руки весло, а Юлька стал наблюдать за берегом: он то песчаный, то галечный, попадаются и круглые, омытые водой камни. Кое-где на берегах лежат бревна и дрова - долготьё, оставшееся от сплава.

Слева и справа лесистые горы. Они иногда так сожмут реку, что она мчится напропалую, точно в каменной трубе, и тогда становится холодно, сыро и даже страшно. Кажется, вот-вот лодка врежется в скалу. А то горы отступят и река разольется широко. Невысокие берега, заросшие некошеной травой, зеленой рамкой окантовывают водяную гладь.

А по берегам - цветочный разлив. Желтых кувшинок так много, что кажется, упали на землю капли солнца. А незабудки как голубые дорожки. Студеные ручьи вливаются в реку, а вдоль ручьев - буйные заросли черной смородины.

Над рекой парит коршун. Кажется, кто-то подвесил его на веревочке к единственному пушистому облачку...

На плесах, где течение реки замедляется, ребята втроем берутся за весла. Юлька гребет слева, Нюра справа, а Геша подправляет.

Но вот впереди река засеребрилась, словно кто граблями взлохматил ее. Слышится однотонный шум. Это перекат, или, как говорят на Урале, - перебор. Ребята поднимают весла, и лодка стремительно несется по маленьким зыбким волнам.

От солнца, холодка брызг им вдруг становится беспричинно весело, хочется кричать, петь. И Юлька, позабыв всю свою злость, орет во все горло:

- Оле-лё-лё!..

И Гешка закричал бы, да что-то стесняется этой девочки.

На обед пристали к пологому берегу. На полянке разложили костер. Удивительно вкусным оказался обыкновенный ржаной хлеб. А мясо и яйца, посыпанные солью, - просто объедение!

Юлька пожалел, что досталось так мало: по два яйца да по небольшому куску мяса. Еще бы чего съесть... Юлька заглянул в корзинку. Нюра сказала:

- Не всё сразу! Нам еще надо поужинать да и на завтра оставить.

Залив костер водой, ребята отправились дальше.

Теперь на корму сел Юлька. Погружая короткое весло то справа, то слева в воду, вывел лодку на середину реки. Юльке хотелось, чтобы Гешка заметил то умение, с каким он отчалил от берега и выгребал веслом.

Но Гешка Юлькино старание понял по-иному и предупредил:

- Не дури, Юлий!

Юлька насупился и быстро заработал веслом, не замечая того, что вода с весла стекала ему на штаны...

После двух часов пути стали появляться сначала отдельные деревья, а потом потянулись целые рощи могучих кедров. Они любят стоять вольготно, широко раскинув ветви с кистями длинных игл.

Вдоль берега, ломая кустарник, рысцой прошел горбатый лось. Рога его, похожие на ладони с растопыренными пальцами, закинуты на спину. Пошумев листвой, лось исчез в зарослях ольхи.

- У-лю-лю!.. - дружно прокричали ему вслед ребята.

Послышался отдаленный шум, словно где-то выпускали пар. Нюра забеспокоилась и сказала Юльке:

- Скоро Писанец, а сейчас пороги Гремучие. Слышишь, шумят? Дай я сяду на корму, тебе не справиться!

Она поднялась, чтобы взять у Юльки отгребное весло. Юльку это взорвало: чтобы он, Юлий, выросший на этой реке, да не справился! Не может этого быть!

- Я сам! Сам! Сидите! - крикнул он Нюре, погружая весло в воду.

- Дай я проведу! - еще раз настойчиво потребовала Нюра.

Но Юлька не ответил. Он сидел, набычив голову, готовый к драке за почетное место кормчего.

- Ну ладно, отвечаешь ты. Понял? - задыхаясь от гнева, сказала Нюра и села на скамью, уткнув лицо в колени.