ПираМММида - Сергей Мавроди

— Ну, как «зачем»? — растерялся управляющий. — Выяснить хотя бы, действительно ли Ваша дочь похищена? Может, все это розыгрыш… И что это вообще за телефон? Может, тут бомба?

— Бомба… — без всякого выражения повторил вслед за ним Паутов. — Ну и как, выяснили? Розыгрыш это?

— Н-нет, — дрожащим голосом произнес управляющий. — Мы с Петром Леонидовичем звонили Евгении Андреевне. Саша из школы не вернулась, а потом Евгении Андреевне звонили по телефону и предупредили. Ну… похитители… Она собиралась сама сегодня к Вам подъехать и все рассказать.

Паутов чуть приоткрыл глаза и смерил управляющего тяжелым взглядом.

— Когда она собиралась подъехать? Во сколько?

— Она сразу же рвалась… у нее там истерика… она плачет вся, рыдает… — залопотал перепуганный управляющий. — Но я сказал, Вы в Белом доме, вернетесь не раньше семи.

Паутов посмотрел на часы. Время уже было почти полседьмого.

— Все?

Управляющий в растерянности молчал, часто мигая.

— Это все?! — чуть повысил голос Паутов.

— Да… все… — потерянно пробормотал управляющий.

— Хорошо, иди.

— Что? — непонимающе уставился на Паутова управляющий.

— Я говорю: иди, — бесстрастно повторил Паутов.

— Хорошо… — управляющий вскочил с кресла, потоптался немного на месте и неловко, как-то боком, двинулся к выходу. — Сергей Кондратьевич, — в нерешительности замялся он у двери, — а мне Вас здесь подождать?.. В коридоре?..

— Нет, — холодно обронил Паутов. — Можешь домой ехать. Только на связи будь. Телефон не выключай.

— Понял! До свидания, — управляющий повернулся, чтобы выйти.

— Леш! — окликнул его Паутов. — А ты сам не мог Жене позвонить? Без начальника охраны? Обязательно нужно было, чтобы полфирмы об этом узнало?

— Я думал… как лучше… — обернулся белый как мел управляющий. Губы у него прыгали.

— Ладно, иди. Я тебе, возможно, еще позвоню.

Управляющий вышел, неслышно притворив за собой дверь. Паутов посидел немного, тупо глядя перед собой, потом перевел взгляд на лежащий на столе прозрачный целлофановый пакет. Тот самый. С телефоном и конвертом внутри.

На конверте жирным красным фломастером было размашисто написано крупными печатными буквами: «УПРАВЛЯЮЩЕМУ!!! СРОЧНО!!!» Внутри лежала короткая записка. Паутов перечитывал ее уже, наверное, раз двадцать и прекрасно помнил наизусть, каждое слово. Тем не менее, он опять взял конверт, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок и стал перечитывать его в двадцать первый раз. Как будто надеялся увидеть в хорошо знакомом тексте что-то новое. Увы! Ничего нового там, естественно, не было. Все те же жесткие, рубленые фразы:

«ПАУТОВУ!

Твоя дочь похищена нами. Жди звонка по этому телефону сегодня с 19.00 до 20.00. Сообщишь ментам — она умрет».

Паутов медленно сложил листок, засунул зачем-то снова в конверт и бросил конверт на стол.

Внутри у него словно все оледенело. «Саша!.. Саша!.. Саша!..» — молоточками стучало в голове. При мысли о том, что с его десятилетней дочерью может что-то случиться, у Паутова перехватывало дыхание и хотелось кричать от нестерпимой боли. Думать было вообще ни о чем невозможно.

Где она?! Что с ней?! А может, ее уже нет в живых??!!..

Это были единственные мысли, которые беспрестанно крутились в голове. По циклу, по бесконечному кругу.

Где она!?.. Что с ней!?.. Жива ли?!.. Где она!?.. Что с ней?!.. Жива ли?!.. Где она?!.. …?!…?!…?!

Паутов услышал звонок в дверь, и через секунду в комнату вбежала его бывшая жена. Вся зареванная, в разводах туши и губной помады.

— Это ты во всем виноват!!! — еще с порога, прерывающимся от рыданий голосом, истерически закричала она. — Все твои проклятые деньги! Это из-за них ее похитили!!

Паутов отшатнулся, как от удара.

— Здравствуй, Женя, — по возможности спокойно сказал он. — Перестань, пожалуйста, плакать, возьми себя в руки и давай все спокойно обсудим. Расскажи мне все подробно, с самого начала. Они тебе звонили? Что они тебе сказали? — Паутов старался говоришь ровным и уверенным тоном, но это у него плохо получалось. Голос то и дело срывался и предательски дрожал.

— Сказали, чтобы я никуда не звонила. Ни в какую милицию. А иначе ее убью-ю-ют!.. — в голос зарыдала Женя и упала в кресло, закрыв лицо руками.

Паутов почувствовал, что в душе у него все оборвалось, а сердце сжала какая-то безжалостная ледяная рука.

Как «убьют»!?.. Моего единственного ребенка убьют!?.. Десятилетнюю девочку!?.. Да я!!.. Я…

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он нашел в себе силы шевельнуться, откашляться и хрипло произнести:

— А еще они чего-нибудь сказали? Насчет условий… выкупа?.. Чего им надо?

— Они сказали, что сами тебе сегодня вечером позвонят и все скажут, — всхлипнула Женя. — Я сразу хотела к тебе ехать, но тут как раз Гутов твой позвонил, сказал, что ты на заседании правительства. (Гутов, это был управляющий Паутова.) Только вечером будешь. Я за это время чуть с ума не сошла!

— Ты еще кому-нибудь говорила, что Сашу похитили? — с трудом спросил Паутов. К нему постепенно возвращалась способность хоть сколько-нибудь логически рассуждать и здраво мыслить.

— Только маме, — подняла на него глаза сидевшая в кресле напротив заплаканная, начинающая уже увядать женщина, бывшая когда-то его женой.

— Только маме… — как эхо, отозвался Паутов и безнадежно вздохнул.

Другими словами, по секрету всему свету, — тоскливо добавил он про себя. — Плохо. Очень плохо. Это значит, пол-Москвы уже об этом знает. И в офисе, и здесь теперь… Очень плохо.

— А как хоть ее вообще похитили? Как это вообще произошло? — Паутов бросил беглый взгляд на часы. Восьмой час уже! Позвонить могут в любой момент. Надо постараться успеть выяснить до этого их звонка как можно больше! Все подробности. Любая мелочь может быть важна!

— Я ничего не знаю! Саша из школы не вернулась… А потом мне позвонили… — женщина снова заплакала.

— Не реви! — жестко сказал Паутов. Он быстро приходил в себя. — Времени нет! Они в любой момент позвонить могут. Говори быстрее! А может, из класса кто-нибудь видел чего? Подруги, там?.. Учителя?.. Тебе никто не звонил?

— Нет! — торопливо проговорила Женя. Она перестала плакать и смотрела на Паутова с какой-то робкой, зарождающейся надеждой. По всей видимости, уверенный и деловой тон его последних вопросов ее несколько ободрил и упокоил.

— Так! А во сколько… — начал было Паутов, и а этот момент лежащий на столе мобильник отрывисто запищал.

Паутов на миг замер, негромко выругался, потом решительно взял его в руки.

— Алло!

— Папа!! Я боюсь! — сразу же ворвались в трубку крики его перепуганной насмерть дочери. — Забери меня отсюда!!

— Саш!..

— Все понял? — по голосу говорившему было лет 35‒40. — Твоя дочь у нас. Если хочешь…

— Дайте ей трубку! — резко перебил Паутов.

— Это еще зачем? — после короткой паузы настороженно поинтересовался собеседник.

— Я хочу убедиться, что с ней все в порядке!

— Ты же слышал ее голос?

— Дайте ей трубку! — не терпящим возражений тоном повторил Паутов.

— Ладно, — поколебавшись немного, нехотя согласился мужчина. — Убедись. Только недолго!

— Папочка!..

— Саша! — быстро заговорил Паутов. — Дяди рядом с тобой в масках? Скажи мне просто: да — нет! Они в масках?

— Нет… Папочка!..

— Сашенька, не бойся, я тебя скоро заберу!..

— Все! Хватит! — снова раздался в трубке знакомый уже мужской голос. — Убедился? Теперь слушай, что ты должен сделать. Сейчас позвонишь в офис и скажешь, чтобы подготовили паутовок на 100 млн. долларов, стотысячными и десятитысячными купюрами. Так, чтобы примерно в 8‒10 больших спортивных сумок все уместилось. Сумки у вас есть, я знаю. Во-от!.. С сумками этими пусть стоят у черного хода, метрах в ста. Где-то через полчаса, полчаса вам хватит. Подъедет белая девятка, номер такой-то, в нее пусть все погрузят.

Если все нормально будет, через 5 дней свою дочь получишь живой и здоровой. Пять дней нам надо, чтобы паутовки твои не торопясь обналичить. Если же какие-то непонятки начнутся, в разобранном виде Сашеньку твою ненаглядную тебе пришлем. Это у нас называется: «на конструктор». По частям, в целлофановых пакетах. Голова отдельно, ноги отдельно… все понял?

— Теперь слушай меня, урод! — с огромным трудом сдерживая переполнявшую его ярость, тихо заговорил Паутов. — Вы вернете мне мою дочь сегодня, до полуночи. И я тогда забуду о вашем существовании. Если же нет… — Паутов сглотнул. Его душило бешенство. — Если нет — я объявлю награду за голову каждого из вас. 10 млн. долларов за мертвого и 20 — за живого. И плюс по 3 млн. за каждого члена семьи. Мать, жену, ребенка… С живыми я сам буду беседовать. Лично!! В спокойной обстановочке.