Концлагерь «Ромашка» - А. Ш.

Мы остановились возле недурно отреставрированного жёлтого особняка.

– Так, и что теперь? – поинтересовался Белкин.

– Вылазьте. Моё дело было довезти вас до входа, а дальше сами. Завтра в полседьмого вечера приеду на это же место.

– Эй, Егорыч, погоди. Что значит сами? К кому идти – то? – спросил я.

– А, в самом деле. Тут, короче говоря, зайдёте внутрь и на охране скажете, что приехали из лагеря «Ромашка», и попросите пропустить вас к этому, как его… эх, и память же стала… Герману Артуровичу Вольфу. Немец такой есть, главный здесь.

– Так, ну хорошо. А документы?

– Зачем документы? У вас электронные бейджи, в них идентификатор. Да и к тому же, здесь сканер на входе.

– И что?

– Сканирует сетчатку глаза, болван, – прервал диалог Олещук. – Ты забыл что ли, что сетчатка всех бойскаутов страны есть в единой электронной базе Департамента?

– А, точно.

«Форд», неприлично затарахтев, как какой – нибудь древний «Запорожец», отъехал, и мы впервые в жизни оказались одни, предоставленные сами себе. Мимо нас прогуливались по – субботнему расслабленные белгородцы, иные с удивлением рассматривали нашу форму и на их лицах читалось: «Бойскауты? Одни? Что это ещё за новости?» Ужасно хотелось погулять по городу и посмотреть окрестности, но сперва действительно нужно было отметиться в отделении Департамента у загадочного немца.

Мы поднялись по ступенькам, Олещук открыл массивную дверь, и за ней нас поглотил полумрак небольшого фойе. Прямо у входа располагался пост охраны – раздвижные двери, как в метро, и просторная стеклянная будка, где помещался собственно охранник, наблюдавший в данный момент квалификацию Формулы–1 по плазменной панели.

– Добрый день. Мы бойскауты из лагеря «Ромашка». Наши фамилии…

– Я вижу ваши фамилии, передо мной ноутбук, – отозвался охранник недовольным голосом человека, которого отрывают от очень важного занятия.

– А вы можете нам подсказать…

– Могу. Вам на третий этаж. Сразу после лифта направо. Перед тем, как войти к Герману Артуровичу, не забудьте постучать, – охранник отвернулся и вновь погрузился в просмотр гонок.

Лифт мягко докатил нас до третьего этажа. Первое, что мы услышали в коридоре, было странное тихое урчание, как будто где-то поблизости работал крохотный, размером с дюймовочку, перфоратор. Вскоре из – за угла вынырнул робот – пылесос, похожий на паука без лапок, и, стремительно катясь на брюшке, стал приближаться к нам. Скорость его приближения была настолько угрожающей, что Белкин, который боялся пауков, отпрыгнул в сторону на добрых два метра, когда робот подъехал вплотную. Пылесос, недолго думая, занял то самое место, где только что стоял Белкин и, крутанувшись вокруг своей оси, издал шипящий всасывающий звук, как если бы кто-то пшикнул пульверизатором. Спустя секунду робот повернул свою камеру, которая заменяла ему паучьи глазки, и сфокусировал зрение на Белкине, а затем начал медленно подкрадываться к Тимофею.

– Да в чём дело – то?! – психанул Белкин. – Чем я ему не нравлюсь?

– Ты ноги вытер, когда входил в здание? – усмехнулся я.

– Нет.

– А мы с Андреем вытерли. В нём стоит пылеулавливатель. Когда ты вошёл на этаж, концентрация пыли очевидно превысила предельно допустимую.

– Вот же блин.

Олещук решительно постучал в дверь Германа Артуровича (на двери висела идеально простая и загадочная табличка «Г. А. Вольф»), и изнутри послышалось «Войдите!»

Мы вошли, причём Белкин не совсем представительно юркнул в дверь последним и сразу её захлопнул, чтобы ненароком не впустить за собой настырного робота. Урчание за дверью через несколько секунд смолкло – очевидно, коварное существо впало в спячку до возвращения жертвы.

Герман Артурович Вольф оказался высоким, гладко выбритым и стройным мужчиной лет сорока, с причёской, залитой лаком до такой степени отвердения, что по ней можно было дубасить молотком без малейшего вреда для формы волос. Одет он был в яркий васильковый костюм и белоснежную рубашку, которую внезапно украшал на шее пышный розовый бант, а вовсе не галстук или бабочка. Не хватало только серьги в правом ухе, но и без неё было понятно, что Герман Артурович Вольф – гей.

– Садитесь, дорогие мои, садитесь. Господи, какие все красавцы, – жеманным баском сказал Вольф, скрестив пальцы. – Чаю, конфет? Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.

Вольф подошёл к шкафчику, нажал наманикюренным пальцем кнопку, и из глубин шкафа выехал целый английский сервиз. Собственноручно, хотя это не вязалось с его высокой должностью, Вольф обнёс нас чашками и блюдцами, поставил на стол дымящийся чайник и вазу с конфетами.

– Поболтаем? – спросил он, улыбаясь.

От слова «поболтаем» из уст сорокалетнего чиновника я чуть не вздрогнул. Я начал кое-что понимать… Но Олещука эта ситуация, похоже, наоборот, позабавила. Он совершенно спокойно налил себе чашку чая, развернул конфету и учтиво сказал:

– Давайте. Расскажите скорее, чем вы нас тут порадуете.

Вольф окинул Олещука взглядом с ног до головы и, вероятно, увиденное очень ему понравилось, потому что он буквально расплылся в улыбке:

– О, ребята, всё будет очень просто. Сегодня в шесть часов вам предстоит посещение цирка. Это, так сказать, культурная часть вашего визита. А завтра в одиннадцать – само награждение. Ночевать вы будете в гостинице. Всё близко, всё рядом: гостиница за окном напротив, – мы синхронно посмотрели в окно в указанном Вольфом направлении и увидели красивый трёхэтажный особняк, – там же вас будут бесплатно кормить в кафе на первом этаже. Причём обед и ужин не по графику, а когда захотите, – Вольф с особым удовольствием произнёс слова «когда захотите», так что даже зажмурился. – Цирк в трёхстах метрах отсюда, а церемония награждения пройдёт в актовом зале университета, это по правую сторону улицы через два дома. Как видите, всё в шаговой доступности, всё для вашего удобства, – Вольф улыбнулся ещё шире и прищурился так слащаво, что мне показалось, что из глаз его вот – вот потечёт сахарный сироп.

– А можно не ходить в цирк, Герман Артурович? Нам так хочется город посмотреть и вообще попробовать чего-нибудь новенького… – Олещук неожиданно улыбнулся Вольфу и заговорил каким – то необычно развязным голосом.

Вольф заёрзал в кресле, как будто ему что-то мешало, а потом подался вперёд и в его глазах запрыгали искорки, какие бывают у охотника, когда он чует дичь:

– Ну, ребята, мы же не зря пригласили вас в субботу. Такие мероприятия положено посещать. И артистам цирка тоже приятно работать при полном зале… Но вообще-то, – Вольф подмигнул, – строго обязательно только посещение награждения. Если есть фантазия, можно, действительно, придумать кое-что поинтереснее цирка…

Олещук продолжал неопределённо улыбаться Вольфу, и тот пошёл в лобовую атаку:

– Вообще, в городе всё не так строго, как в лагере. Тут можно расслабиться. Я вот, например, в свободное время позволяю себе сходить в сауну и даже закурить кальянчик. У меня дома отличная коллекция кальянов, это своего рода моя страсть. Иногда мы собираемся с друзьями и отлично проводим время. У вас в лагере, ребята, совершенно нет домашней обстановки, домашнего тепла, а у меня, когда сидишь возле пылающего камина, наслаждаешься ароматом фиалок и курений, это такая сказка… Стоит попробовать.

Я уловил, куда клонит Вольф, и уже хотел было возмутиться и возразить, что мы предпочитаем пойти в цирк, но Андрей, не снимая с лица улыбку Мона Лизы, накрыл своей рукой мою правую ладонь и неопределённо заметил:

– Эх, заманчиво звучит. Хотел бы я побывать у вас дома, Герман Артурович. Жалко, что мне нельзя.

– Почему же нет?

– Ну как это можно? Я же бойскаут простой, а вы такую должность занимаете… Даже просить неудобно.

Герман Артурович опять скрестил пальцы.

– Я не только разрешаю, но даже прошу побывать у меня. Надеюсь, вы… можно на ты?… надеюсь, тебе понравится. Вот адрес моего дома, – Герман Артурович достал визитку и поверх должности и телефонов написал ручкой название улицы и дома. – Я могу вечером забрать тебя на машине, если захочешь. Только скажи, куда подъехать.

– Не стоит, я сперва с друзьями погуляю, – томным, совсем не похожим на себя голосом ответил Андрей.

– Ну, тогда буду рад встрече. С восьми часов я буду дома.

Олещук спрятал визитку в карман и сделал вид, что не замечает широко раскрытых изумлённых глаз Белкина, смотрящих на него.

– Кстати, вас это тоже касается, ребята, – Вольф перевёл взгляд на нас с Белкиным. – Идёт война, а вы так прекрасны, так молоды… Я и мои друзья любим молодость. И мы не любим войну. Поможем друг другу? Не стесняйтесь, вам всё понравится…

Седьмая глава

Посмотрев на нас внимательно, Вольф откинулся в кресле и щёлкнул пальцами.

– Но об этом позже. Вы ведь идёте знакомиться с городом! У меня есть в подчинении девушка – работает экскурсоводом в краеведческом музее и как правило, не занята. Ну то есть занята, но вы же знаете эти музеи – там никогда никого не бывает. Чем протирать штаны, пусть лучше сходит с вами проветрится, заодно расскажет вам много интересного и проведёт первоклассную экскурсию!