Митрополичий стольник - Владимир Георгиевич Босин

что мужик в долгом походе, вдали от дома ищет женской ласки. Но произошедшее ночью оставило в душе неприятный осадок.

Игнат Тимофеевич Бахрушин, отец моего товарища, внешне не похож на сына. Если Иван высокий и стройный красавец с карими глазами, то его папаша дородный круглолицый мужчина. Глаза серые и весьма непростые. Он мастерски играет этакого добряка-балагура и сразу заполнил собой всё пространство сыновьего дома. Приехал он ещё с вечера, но познакомился я с ним только после утренней трапезы. Я и сам не заметил, как мы с ним уединились и пошёл привычный трёп двух купцов из разных регионов.

— А пшеничку почём у вас торгуют? А скобяной товар пользуется спросом?

Если бы я не имел за плечами большой опыт общения с такими кручёными товарищами, то наверняка бы этот дядька меня охмурил. Игнат так заразно хохотал над моими шутками и по-товарищески хлопал меня по плечу. При этом так мимоходом вызнавал подробности торговли с иноземцами. И только приочень внимательном наблюдении становилось понятным, что с ним желательно быть очень осторожным.

Насколько я понял из всего происходящего, деятельностьколоменского купца в корне отличается от сферы интересов Ивана. Последний скорее обозначал толкотню в области торговли. А на самом деле основным его занятием было служение Ивану III. А вот батя евойный — истинный купчина с большой буквы. Игнат засыпал меня такими вопросами, которые могли прийти в голову только человеку, для которого самый главный жизненный принцип — купить подешевле и продать подороже. Остальное вторично. Не удивительно, что Игнат живо заинтересовался моими лесопилками. А ещё нам удалось обсудить возможность установки ветряка для мельницы. У меня же она в разобранном виде имеется, включая редуктор и жернова. Только нужно наладить сам ветряк.

На сей раз меня пытали оба брата. Иван и Фёдор. Последний явно был не только старше по возрасту, но и по положению. В отличии от своего сухощавого братца Фёдор Васильевич дороден и величав. Даже в помещении он не скинул тяжёлую шубу из куньего меха. На меня глянул искоса, покряхтел и застыл в глубоком кресле. А Иван Васильевич предложил мне присесть на табурет.

Аудиенция продлилась минут сорок и оставила у меня двойственное впечатление. Если быть лаконичным, мне предложили немножко потрудиться на благо государя. Это заключалось в том, что моя верфь должна нарастить свои возможности и выпускать суда класса «Поморский коч», способных перемещаться по морю и принять на борт не менее 150 тонн груза. За это казна будет платить мне фиксированную цену и выделит средства на развитие, типа ссуды. Это цена на корабли вроде и неплоха, но лишает меня возможности манёвра. Сейчас я продаю суда по договорной цене. Кто больше дал, тот и выиграл. А тут, вроде как, я строю лодки без возможности крутануться и увеличить прибыль.

Но, с другой стороны, мне гарантируют, что все суда будут куплены казной при любом раскладе. Также мне обещают некие преференции и послабления в налогах. Упомянул ушлый чиновник и моего тестя. Москва заинтересована в наших связях с ганзейцами, данами и прочими иноземцами.

Вроде предложение неплохое, но что-то у меня душа не лежит к такому тесному сотрудничеству. В конце мне намекнули, что ежели мы соберёмся развивать торговлю в Москве, то «заграница нам поможет». Ну, в том смысле, что у нас и тут будут определённые льготы.

Я как мог крутился и улыбался, но ответ пообещал дать только посоветовавшись с новгородскими партнёрами. Это вызвало уважительное понимание. Фёдор Васильевич даже обратил на меня своё внимание и скрипучим голосом интимно сообщил, что ожидает моего ответа в течении двух месяцев. Срок вроде немалый, но учитывая дорогу, не такой и большой.

Глава 8

Перед отъездом я ещё раз встретился с Игнатом Бахрушиным. Мы обговорили мой приезд через два месяца и возможность моего развития уже в Коломне, под Москвой. Почему там? А потому что амбары зерна купца находятся на периферии. А расстояние до Москвы чуть больше ста вёрст. Два дня, если не жалеть лошадей по накатанной дороге, и ты в столице.

Как же я рад обнять детей и жену. До Новгорода 570 вёрст, которые нам удалось преодолеть за рекордные тринадцать дней. Мы все торопились домой. Рождественские праздники отмечали в первопрестольной, вдали от семей. Поэтому и гнали лошадей.

Оля будто понимает мои проблемы и старается меня лишний раз не тревожить. Но заметно, что она ждёт от меня новостей.

— Вот я и думаю, стоит мне ввязываться во всё это? Или, пока не увяз всеми лапами, отказаться, — я насколько можно было поведал жене о заманчивом предложении москвичей. Всё-таки она дочь потомственного купца из лучших и много о чём знает.

Ольга не сразу ответила, заметно, что она вертит со всех сторон новости и пытается постичь истину, доступную только тем, кто мыслит не только разумом, но и интуицией.

— Не знаю любый, — жена ласкается ко мне как кошечка. Но при этом глаза остаются серьёзные, — ты бы съездил к моему отцу. Это и его отчасти касается.

Ну, это я и так собирался сделать. Вот побуду дома, наслажусь покоем в семейном кругу. А там уж и делами займусь.

С тестем мы разложили предложение братьев Курицыных по полочкам. Ссуду на развитие верфи я могу и тут взять. Разве что там условия получше. Отдавать нескоро. Обещанная поддержка посадника и воеводы немаловажна. Это прикрытие на высоком уровне, которое не желательно часто использовать. Но ежели чего, очень эффективно. Это как корочка депутата ГД, как удостоверение начальствующего состава ФСБ.

Нас вроде как не ограничивают в общей торговой деятельности. Москвичей интересует всё, что связанно с заморской торговлей. О моих лесопилках даже не заикнулись. И к тому же помощь сильного клана придворных московского государя ох как пригодится, если я решусь заняться торговлей в этом регионе. И мне кажется это весьма привлекательным.

У меня есть запасные полотна для лесопилки и фреза с комплектом конструкции фуговального станка. Я ведь у шведов заказал запасную. А ещё идея с мельницей просто сногсшибательна. Ведь у нас в Новгороде она не прижилась, несмотря на положительный результат в виде отменного качества муки. А вот Игнат Тимофеевич — крупный региональный торговец зерном и его настолько заинтересовала моя идея продавать готовую муку, что он даже предложил свою помощь в устройстве на новом месте.

Если честно, Москва мне не понравилась. В сравнении в