Любовная карусель - Элла Уорнер

— Если бы ты только сказала… — продолжал Стивен с сожалением в голосе.

Действительно, ведь он потерял столько лет из жизни сына, не видел, как Джонни рос, как впервые пошел в школу, как участвовал в соревнованиях.

Вдруг Николь ощутила острое чувство вины. Разве Стив один в ответе за происшедшее? Почему она вымещает на нем всю боль за прошлое? И что ей известно о его жизни в годы после аварии?

— Мне было всего семнадцать, и мои родители… — оправдываясь, произнесла она. — Это было ужасно: в нашей семье нельзя было даже произнести твое имя, не то что… А ты не писал мне, не искал меня.

— Я писал, Ники, — тихо перебил Стивен.

Он уже говорил ей это вчера. Вполне вероятно, что так оно и было.

— Ты не понимаешь, Стив, — горячо заговорила Николь. — Все, связанное с тобой, было уничтожено в нашем доме. Я жила как в кошмарном сне. А когда мама узнала, что я беременна, пришлось сказать ей от кого. И она была вне себя от гнева, а я в те годы не могла ей перечить.

— Прости, — промолвил Стивен. — Прости за то, что оставил тебя одну. Я очень сожалею, что тебе пришлось с бедой справляться самой.

Но Николь сомневалась, что кто-либо мог представить себе, как нелегко ей тогда было.

— Они хотели, чтобы я сделала аборт. — Слов уже было не удержать. Наконец-то она может рассказать все, что перенесла, действительно заинтересованному слушателю. — Я отказалась, и меня отправили к тетке. Мне кажется, что забеременевших девушек просто принято отправлять к теткам. Очевидно, так лучше для всех. Я знала, что ты все равно был не в состоянии меня поддержать, и решила не взваливать на твои плечи еще одну заботу и еще больше все усложнять.

— Мои родители помогли бы нам, — пожав плечами, предположил Стивен.

— Тогда мои родители отказались бы от меня, — возразила Николь.

— Разумеется.

— Скоро я поняла, что единственным выходом из создавшегося положения было переждать бурю родительских эмоций и надеяться на твое скорое возвращение. Я ждала… надеялась.

— У меня были веские причины не видеться с тобой, Ники. — Стивен скривился, словно от боли. — Но клянусь, если бы я узнал о ребенке, ничто не помешало бы мне быть с тобой.

Интересно, правда ли это? Сейчас он казался очень искренним. Может, она несправедливо обвиняла его? И еще. О каких таких веских причинах говорит Крессуэлл?

— Я бы дал тебе и ребенку все, что имел, — продолжал он.

С грустью Николь подумала, что уже слишком поздно проверять, как бы все сложилось, отыщи она тогда Стивена.

— Сейчас нет смысла гадать, что было бы, Стив.

— Ты права, — согласился он. — Но мы можем начать все сначала. Итак, тебе нужны доказательства моей преданности? — неожиданно весело спросил Стивен, а его губы расплылись в хитрой улыбке. — Хорошо, я их тебе предоставлю.

Глядя на него, Николь вспомнила, что много лет назад считала его самым красивым и умным человеком на земле. Но нет, она не должна позволять себе снова влюбиться в Стивена: ничего хорошего из этого не выйдет. В своей дальнейшей жизни Николь твердо решила следовать советам рассудка, а не сердца. Хватит, она уже настрадалась от последствий душевных порывов. А тем более теперь у нее дети. Кроме того, Крессуэлл еще не объяснил, почему все эти годы не мог найти ее.

Прервав их объяснения, в комнату вошли Джонни с чашкой кофе и Кэтрин с пакетом печенья.

— Тебе лучше, мама? — заботливо спросил мальчик и поставил чашку на журнальный столик.

— Да, спасибо, Джонни, — растроганно произнесла Николь.

— Это мое любимое печенье. Оно тебе понравится, мамочка, — заверила Кэтрин и уселась на колени к матери, сразу же просунув руку в пакет.

— Спасибо, доченька. — Николь зарылась лицом в душистые кудряшки Кэт.

Отец и сын уселись рядом на диван и внимательно следили за тем, чтобы она действительно выпила кофе и поела. Кэтрин с любопытством изучала Стивена.

Хорошо, что девочка еще маленькая и нормально восприняла знакомство с настоящим отцом Джонни. Кэтрин явно не испытывала ничего, кроме любопытства.

Но как быть с Люси? Николь поспешно положила в рот кусочек печенья, дабы успокоить ревностных наблюдателей. Если можно в сложившейся ситуации рассчитывать на поддержку сына, то на Люси нельзя положиться, поскольку та еще слишком мала, чтобы понимать значение слов «такт» и «сдержанность», кроме того, Люси просто обожает отца.

Стивену нелегко будет завоевать расположение ее старшей дочери.

В задумчивости Николь жевала печенье, запивая его кофе.

— А теперь вы с мамой друзья? — с надеждой в голосе спросил отца Джонни.

Николь закашлялась, чуть не подавившись крошками от печенья.

— Твоей маме нужны доказательства моей преданности, сынок, — спокойно сказал Стивен и привстал, чтобы похлопать Николь по спине. — А для предоставления их мне понадобится время.

— Но ведь ты не собираешься сдаваться? — настаивал мальчик.

— Ничто не заставит меня сдаться, — заверил его Стивен.

— Вот видишь, — многозначительно сказал Джонни сестре.

— Да, — согласилась та, кивая головенкой в сторону Стивена. — Настоящие принцы никогда не сдаются.

— Принцы? — едва не разлив кофе, удивилась Николь.

Девочка в недоумении посмотрела на мать так, будто та не понимает самых простых вещей.

— Джонни сказал, что у нас в семье сейчас все, как в сказке. Злая ведьма забрала папу, и добрый принц будет теперь заботиться о нас, — щебетала Кэтрин. — Он отвезет нас во дворец.

— О Боже! — воскликнула Николь, весьма изумленная ловким приемом, которым ее сын объяснил сестренке происходящее.

— На то, чтобы подтвердить, что дворец действительно будет принадлежать вашей маме, Кэти, уйдет несколько дней, — предупредил Стивен, сразу включившись в игру сына.

— Прекратите, — крикнула Николь, с силой опустив чашку на столик. — Джонни, возьми Кэтрин и отправляйся с ней в другую комнату и оба оставайтесь там, пока я не приду. Мне нужно поговорить наедине с… с твоим отцом. И больше никаких сказок. Это приказ.

Тяжело вздохнув, Джонни встал с дивана и вышел из комнаты, увлекая за собой сестру.

— Спасибо, что назвала меня отцом Джонни, — тепло улыбнувшись, сказал Стивен. — Это так приятно.

— Какое право ты имеешь провоцировать подобные фантазии? — гневно воскликнула Николь.

— Мне очень нравится твоя дочь, — все еще улыбаясь, ответил Стивен, подходя к ней.

— Ты создаешь мне лишние трудности, — продолжала обвинять она.

— Николь, — остановил разгневанную женщину Стивен и обнял ее. — Я хочу, чтобы и у тебя, и у детей все было хорошо, и только ты можешь этому помешать. Прошу тебя, дай нам шанс.