Наталья Гончарова - Вадим Старк

В год рождения Натальи Гончаровой предвестием Отечественной войны явилась комета, описанная Львом Толстым в романе «Война и мир»: «При въезде на Арбатскую площадь огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812-го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив, Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место на черном небе и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими мерцающими звездами».

Толстовское описание кометы между «бесчисленными другими» звездами отзывается на известное пушкинское сравнение: «Как незаконная комета / Среди расчисленных светил». В пушкинское время наблюдение звездного неба и поиск новых неизвестных комет являлось чуть ли не своеобразной модой. Друг Пушкина В. И. Даль в своем знаменитом «Толковом словаре живого великорусского языка» так описал комету: «…небесное тело, сравнительно с прочими, огромной величины, но редкое… сквозящее; иногда в ней заметно ядро, а окружная среда образует как бы хвост, бороду или космы; звезда с хвостом, косматая». Аристотель еще в IV веке до н. э. объяснил явление кометы следующим образом: легкая теплая «сухая пневма» (газы Земли) поднимается к границам атмосферы, попадает в сферу небесного огня и воспламеняется — так образуются «хвостатые звезды». Авторитет Аристотеля был столь незыблем, что в науке вплоть до XVI столетия сохранялся этот «приземленный» взгляд на природу комет, поэтому астрономы ими не занимались. Только датский астроном Тихо Браге вернул кометы в семью небесных тел. Однако и в пушкинское время кометы наблюдали прежде всего любители, так как для этого не требовалось особенного оборудования, мощных телескопов — вполне достаточно оказывалось обыкновенной подзорной трубы или даже бинокля. У Пушкина среди его рисунков 1824–1827 годов в так называемой третьей масонской тетради есть рисунок подзорной трубы. Такая же, по преданию принадлежавшая поэту, и сейчас лежит на выступе одной из книжных полок в кабинете на Мойке, 12, где ему суждено было скончаться.

Комета, которую описал Толстой, лучше всего была видна к началу 1812 года, хотя правильнее было бы называть ее кометой 1811 года. Астрономы, указывая год кометы, имеют в виду не время ее видимости, а момент наибольшего сближения с Солнцем. Эта комета миновала перигелий еще 12 сентября 1811 года. В России комету задним числом стали считать провозвестницей Отечественной войны 1812 года. До наших дней дошло старинное увлечение — «ловля» комет. Как и рыбной ловлей, ею занимаются стар и млад, люди разного звания и профессий. Все их снаряжение — любительский телескоп или бинокль да звездный атлас. Чтобы открыть комету, в первую очередь нужно знание созвездий и особенно межзвездных туманностей, а кроме того — терпение. «Толстовскую» комету обнаружил еще весной 1811 года француз Оноре Фложерг. 26 марта, проведя очередное «прочесывание» неба, он заметил светящееся дискообразное пятнышко со сгущением к центру и без хвоста. Именно так должна выглядеть далекая комета. Фложерг сверился с каталогом межзвездных туманностей, составленным Ш. Мессье: не попалась ли ему одна из них? Но в этой части неба никаких «обманок» отмечено не было. К третьему вечеру пятно заметно сместилось, и стало ясно, что открыта новая комета — далекая и медленная. Летом, по мере приближения к Солнцу, у нее начал отрастать хвост. Особенно роскошным он стал к зиме 1811/12 года. Не очень длинный, чуть больше ковша Большой Медведицы, он был необыкновенно красив. Но комета уже уходила от Солнца и Земли, хвост сокращался, и она таяла в пространстве. Напоследок ее видели бесхвостой туманностью уже далеко за кольцом астероидов летом 1812 года, всего за неделю до Бородинского сражения. Еще 50 веков будет лететь она прочь от Солнца и потом вернется, чтобы засиять снова около 4280 года. Год этой знаменательной кометы, отметившей противостояние России и Франции, стал годом рождения Натальи Гончаровой в России и Жоржа Дантеса во Франции. Должно было пройти 24 года, прежде чем они встретились.

История полна самых неожиданных совпадений. «Бывают странные сближения», — писал Пушкин. Одно из них касается Натальи Николаевны: в Натальин день, 26 августа 1812 года (8 сентября по новому стилю), состоялась грандиозная битва под Бородином, завершившаяся в ночь на 27-е, в день ее рождения. Кутузов писал: «Сражение было общее и продолжалось до самой ночи…»

Пушкин в лицейском стихотворении «Воспоминания в Царском Селе», прочтенном им на публичном экзамене 1815 года в присутствии Гаврилы Романовича Державина, воспел эти дни:

Сразились. Русский — победитель!И вспять бежит надменный галл…

Была на Руси традиция — в честь одержанных побед и в память «на поле брани убиенных» ставить храмы, посвящаемые тем святым, в день поминовения которых состоялись сражения. В Петербурге такими были Сампсониевская церковь в честь Полтавской победы, Пантелеймоновская в честь Гангута и Гренгама, Иоанно-Предтеченская в честь Чесмы. Под Петербургом, рядом с Лиговом, в Старо-Панове, на даче графов Буксгевденов была некогда церковь во имя Адриана и Натальи, в память об участии основателя храма в Бородинском сражении и по имени его жены. Это был единственный в Петербурге храм во имя Натальи, к тому же расположенный при большой дороге, по которой не однажды проезжал и Пушкин с Натальей Николаевной. Теперь и на поле Бородинской битвы поставлена часовня в память Адриана и Натальи.

В объявлении генерал-губернатора Москвы графа Ф. В. Ростопчина от 27 августа для сведения москвичей перелагались известия, доставленные курьерами от Кутузова с поля боя: «Вчерашний день 26-го было весьма жаркое и кровопролитное сражение. С помощью Божиею Русское войско не уступило в нем ни шагу, хотя неприятель с отчаянием действовал против его. Завтра надеюсь я, возлагая мое упование на Бога и на Московскую Святыню, с новыми силами с ним сразиться».

Однако той же ночью, 27 августа, противник, пользуясь темнотой, отошел на исходные позиции. Русская армия также отходит от Бородина в сторону Москвы. Нового генерального сражения так и не состоялось. А в ту же ночь за 500 верст от Бородина в селе Кариан Тамбовской губернии у Николая Афанасьевича и Натальи Ивановны Гончаровых родилась дочь. Если бы не война с Наполеоном, то она появилась бы на свет в Полотняном Заводе Калужской губернии.