Тайга - Марго Романова

— Я и не сомневаюсь, — спокойно согласилась с ней Ирина. — И это еще один повод вас пожалеть.

Чтобы выйти из приемной, Ирине нужно было пройти мимо своей уже бывшей начальницы. И она постаралась сделать круг побольше, стараясь не задеть Светлану Леонидовну даже краем рукава, словно боялась заразиться от нее чем-то неприличным и страшным.

С двумя роскошными букетами роз в руках и тяжелыми мыслями в голове Николай пешком поднимался на восьмой этаж. Лифт, как всегда, не работал.

Сегодняшний день не задался у него с самого начала. Просидев почти три часа в БТИ, он смог лишь заказать нужную справку. Забрать готовую ксиву можно будет только через две недели. Технический паспорт на квартиру оформляется еще дольше. А ему так хотелось побыстрее окончить бумажную волокиту и вернуться в Москву с деньгами, вырученными от продажи квартиры. Но, видимо, придется возвращаться в Абакан еще раз. Вряд ли удастся вырваться в этом году. Скорее всего, квартирную волокиту придется отложить до следующего года. Значит, еще долго придется мыкаться по съемным квартирам, а он так надеялся оформить кредит на покупку жилья в столице, сделав первый вклад из вырученных средств.

Дверь в знакомую квартиру была приоткрыта, что сильно удивило Николая. Марина Юрьевна была очень осторожной и внимательной женщиной. Из уютного нутра квартиры доносились звуки застолья, громкие мужские голоса. Женщин слышно не было. Оказывается, сегодня вечером к Ковалевым был приглашен ни он один.

Тихо отворив дверь, он зашел в теплую прихожую. Аккуратно разложил букеты на обувной полке и принялся развязывать шнурки на ботинках.

— Хороша невеста, хороша! Достойную дочь вырастили, дорогие наши, — донесся до него раскатистый мужской бас. — И красавица какая! Олежка прямо глаз оторвать не может! Да чего там Олежка. Я и сам просто очарован!

— Что вы такое говорите, дядь Миш, — Николай отчетливо услышал Ирин голос. — Смущаете меня только.

— А ты привыкай, дочка, привыкай! — захихикала Марина Юрьевна где-то совсем близко. — Красивая женщина должна уметь принимать комплименты.

Тут двери гостиной распахнулись, и на пороге появилась сама хозяйка, в роскошном вечернем платье, на тоненьких шпильках она выглядела максимум на тридцать лет.

Николай, от волнения так и не справившийся со шнурком, замер перед ней в нелепой полусогнутой позе. Глядя, на нее снизу вверх, он выдавил из себя улыбку и даже слова приветствия:

— Добрый вечер, Марина Юрьевна. Вы — великолепны.

— Коленька, а я совсем про тебя забыла, — наигранно взмахнула она наманикюренными ручками и спешно прикрыла за собой деревянные дверцы. — А у нас тут такое мероприятие, семейное знаешь ли. Дочку сватаем. Мальчик хороший, из обеспеченной семьи. Сам неплохо зарабатывает. У него есть квартира, машина, в общем, все при нем.

Мутная пелена упала на глаза Николая, застелив все вокруг. Просто в голове громко щелкнуло, и окружающий мир перестал для него существовать. Будто со стороны он видел, как подошел к Марине Юрьевна, грубо схватил ее за холеные плечи и с силой тряхнул. Пепельные кудри пронеслись в воздухе, обдав его сладким ароматом, а ее истошный вопль вернул ему возможность соображать. Женщина обсела к его ногам и слабо поскуливая, начала ощупывать свою голову. Сквозь густую синюю пелену он видел, как из гостиной выбежала Ира, следом Василий Геннадьевич и еще трое незнакомых ему людей. Все с изумлением уставились на него.

— Коля, ты здесь? — ошарашено посмотрела на него Ира и, опустив взгляд вниз, кинулась поднимать маму. — Мамочка, что с тобой? Тебе опять плохо?

— Он сумасшедший, Ир. Твой Коля — сумасшедший, — продолжая держаться за голову, словно боясь, что она отпадет, повторяла Марина Юрьевна. — Он с порога набросился на меня. Я не успела ничего понять.

— Как ты посмел тронуть мою жену, щенок? — накинулся на Николая Василий Геннадьевич. — Убирайся из моего дома, сейчас же! И забудь сюда дорогу, навсегда! Увижу — убью!

Схватив Николая за грудки, он вышвырнул его в коридор. Следом из квартиры выбежала Ирина.

— Коля, тебе действительно нужно лечиться, — губы девушки задрожали. — Ты совершенно не контролируешь свои действия. С тобой страшно находиться вместе. В любой момент ты можешь сорваться и накинуться на ни в чем не повинного человека. Я боюсь, я действительно очень сильно боюсь. Если ты меня хоть немного любишь, то обратись к врачу.

— Я не сумасшедший, Ира, как ты этого не понимаешь? — с трудом сдерживая слезы, что есть силы, заорал он.

Молча покачивая головой, Ира пятилась от него к двери родительской квартиры. Тут на пороге появилась идеально уложенная и благоухающая Марина Юрьевна.

— Ирина, если ты сейчас же не вернешься домой, то можешь забыть, что у тебя есть родители, — гордо сообщила она. — Он только что ударил твою мать. О чем ты можешь разговаривать с этим ничтожеством?

— Я все понимаю, мам, — из глаз Ирины хлынули слезы. — Уже иду. Коленька, ради меня, завтра же сходи к травматологу, к психологу. Тебе нужно лечиться. Потом мы с тобой поговорим. Обязательно поговорим. Все будет хорошо.

Дверь громко хлопнула, и на лестничном проеме он остался один.

Глава 2

Рябинушка без толку слонялась по лесу. Она не знала, чем себя занять, чем отвлечь от тяжелых мыслей. Она испытывала невыносимую, почти физическую боль. Уткнувшись лицом во влажный мох, она полной грудью вдыхала его горьковатый аромат, тугие веточки нежно щекотали ей ноздри, но от этого хотелось не смеяться, как прежде, а рыдать, громко, истошно, горько. Под тяжелые вздохи Тайги, под ее всхлипывания и беспокойные возгласы она не находила себе места. Рябинушка мечтала лишь об одном — залечь в медвежью глубокую берлогу и больше никого не видеть и не слышать.

Березонька ходила за ней по пятам, ни на секунду не оставляя подругу одну. Очень уж боялась берегиня, что Рябинушка вновь начнет искать встречи с тем, невиданным ею, но уже страстно ненавистном человеком, разбившем ее любимой девочке сердце.

— Бедная ты моя, славная, сладкая, — причитала Березонька. — Что же ты маешься так? Забудь ты его, стань такой, как прежде. Сдался тебе этот слабый, ничтожный человечек. Ты посмотри на них повнимательнее — страшные, убогие, злые. Тайга говорит, что они зверей убивают не только для того, чтобы насытиться, но и для того, чтобы себя их шкурами украсить. Говорит, что забава у них такая. Они хуже волков, понимаешь? Ты ведь волков не любишь, за что же ты полюбила человека?

— Полюбила, полюбила, — тихо прошелестела Рябинушка. — Какое красивое слово — любовь. Ты только вслушайся, подруженька — Л Ю Б О В Ь. Когда она есть, то она заполняет всю душу без остатка. Она переполняет меня, разрывает на части. Мне не нужно ни еды, ни питья, ни воздуха. Я жива только этим волшебным чувством, и вырвать его из меня можно только вместе с моей душой, с моей сутью. Моя любовь — это и есть я.