От себя не убежишь (СИ) - Цай Ольга

Я кивнул.

— Жаль. Ну удачной дороги. Вернёшься в Россию — звони, мой номер у Олега есть. И ещё, Алекс, прости за вчерашний инцидент. Я действительно хотела сделать сюрприз, но не учла, что ты можешь быть уставшим. Мне крайне неудобно.

Видно действительно сожалеет: взгляд смущенный, глаза отводит. Похоже я действительно вчера был очень резок. Она не заслужила. Я же сам дал ей повод надеяться на продолжение вечера.

— Вероник, я действительно вчера устал. Был груб. Прости! Но при следующем своем визите готов искупить. Хорошо?

— Договорились! — встрепенулась она. Подошла, поцеловала меня в щеку. — Удачно долететь, — проворковала и ушла наверх.

— Ну пошли, бродяга, провожу тебя, — сказал, входя в столовую Олег.

Мы крепко обнялись на прощание. Я кинул взгляд на гостевой дом, понимая, что там она, и что сейчас я ее вырываю с корнем из себя насильно, без анестезии. Стало хреново, муторно как-то. Но так будет правильно, для нее, для меня. Эти зарождающиеся отношения изначально больные.

— 27-

Четыре недели прошли как во сне, наступил июль. Лето в этом году действительно выдалось хорошее: мало дождей, очень тепло. Но все проходило как-то мимо меня, в параллели. Меня звали на дачи, шашлыки, я отказывалась. С недавнего времени перестала любить дачи. По гостям тоже особо ходить желания не было. Нет, я не сидела дома, жалея себя. Я вставала, умывалась, ела, мало, но ела, передвигалась, разговаривала, даже успела отправить резюме в русско — корейскую компанию и удачно пройти собеседование. Теперь усердно изучала отельную базу Сеула и окрестностей. Мне повезло, что принимающая корейская компания открыла представительство в нашем городе, с целью привлечь внимание российских туристов к Корее, как интересному туристическому направлению. Я, конечно, всем сердцем любила Грецию, все-таки три года отдала этой стране. Ну ничего, значит и Корею полюблю. Пока у меня месяц испытательного срока, и я должна показать на все, что способна, чтобы застолбить за собой место менеджера по бронированию. Зарплата хорошая, социальный пакет тоже. Так что теперь сидела и пыхтела над освоением данного направления.

Об Александросе думать я себе запретила. Пыталась занять себя всем, что попадалось под руку: мыла окна дома, разбирала шкафы, не обошла стороной все лампочки, люстры, плафоны, пока квартира не стала блестеть, как яйца у кота. Но ведь были ещё и ночи, а для мозга в состоянии сна я не указ. И тут приходил он, то гневный, то озадаченный, но чаще всего невероятно сексуальный и возбуждающий. А утром я приходила в себя, и опять судорожно пыталась закрыть этот ящик Пандоры и убрать подальше в самый дальний угол воспоминаний. И так день за днём, ночь за ночью.

— Так, матушка, отказы не принимаются! Одеваемся, идём ужинать в «Стейк хауз», а потом, предлагаю в клуб, надо тряхнуть стариной, пока та ещё не отвалилась, — весело сказала в трубку Марбелла, а потом добавила более серьезно. — Сонь, я тебя знаю давно, ты моя самая близкая подруга, и я же вижу, что ты сама не своя после того случая, пришибленная ходишь почти месяц.

— Мариш, да все в порядке. Просто собеседование, изучение направления, все это отнимает много времени и жутко выматывает. Не волнуйся.

— Ну-ну, — недоверчиво протянула Марина, — но я настаиваю, отказы не принимаются. Ты же не бросишь свою одинокую, без пяти минут старую деву, подругу в гордом одиночестве?

— Хорошо — хорошо, уговорила, — засмеялась я. — Давай в «Стейк хаузе» в семь вечера.

Мы встретились, заказали еду. Пока ждали, я поняла, что просто зверски голодна. Четыре недели у меня не было аппетита. Я конечно же не голодала, но ела скорее ради необходимости поддерживать функционал организма. Может, надо было раньше в ресторан выползти?

Мне принесли прожаренный стейк, как я люблю медиум велл, почти полной прожарки, с овощами гриль, квашеную капусту и маринованную спаржу, бокал красного вина и лимонную водичку.

— Деточка, ты не лопнешь? — подколола подруга, рассматривая все то, что выгрузил официант на наш стол. Она же заказала себе скромно, отбивные с рисом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы воодушевленно приступили к еде, подкалывая друг друга, как в старые добрые времена. Пока….

— Марин, я сейчас, — кинула я и ринулась в туалет.

Меня вывернуло наизнанку, аж слезы из глаз брызнули. Через какое-то время отпустило. Что за ерунда? Чуть плеснула в лицо холодной водой. Посмотрела в зеркало — ну вроде ничего, тушь чуть потекла, поправила, и отправилась в зал, размышляя: что все-таки за фигня со мной произошла. «Что за фигня, что за фигня», — передразнила я едким тоном сама себя. — «Да просто питаться нормально надо, а не время от времени. Вот желудок и взбунтовался».

Вернулась в зал.

— И давно? — отложив вилку с ножом в сторону, напряженно глядя на меня, спросила Марина.

— Ты о чем? — сделала вид, что не понимаю вопроса.

— Сонь, не строй из себя…, - не договорила, — ты прекрасно поняла мой вопрос. Давно тебя тошнит?

— Если ты намекаешь на то, что я беременна — это не так. И отвечая на твой вопрос — первый раз.

— Угу. Тест делала?

— Нет.

— Почему тогда так уверена, что не залетела? — продолжала наседать Марина.

— Знаю и все.

— Сонь, прятать голову в песок — это не выход из ситуации. Доедай, пойдем купим тест. Возьмем тот, что в любое время суток делать можно.

Я сдалась. Аппетит уже пропал. Погрызла квашенную капусту, поклевала мясо, отказалась от вина и мы пошли в аптеку. На всякий пожарный купила три теста. Слышала, что врут. Два утренних, это чтоб наверняка, а то мало ли.

— Так, иди в туалет, а я пока чайник поставлю, — распорядилась Маринка.

Пятнадцать, шестнадцать, двадцать восемь, двести тридцать пять, так бы и считала, если бы не маринкино из-за двери:

— Ты там утонула что ли? У тебя все в порядке?

— Да выхожу уже, — сказала я, открывая глаза.

Выдохнула и повернула к себе тест, уставилась на небольшой экран: большой плюс, и надпись 5–6. О Боже! Я не мигая смотрела на эти цифры, пытаясь взглядом заставить их исчезнуть. А вместе с тем медленно приходило осознание того, что сколько бы я тестов не сделала, результат будет неизменным.

Я открыла дверь, Марина взглянула на мое бледное лицо, говорить ничего не надо было.

Молча положила тест на стол и опустилась на табурет.

— Так, спокойно. Это не конец света. Прорвемся! Сонь, слышишь меня? Я с тобой. Все будет хорошо, — сжала мою руку Маришка.

Я сидела в ступоре. Ни мыслей, ни чувств…. нет не правда, было одно чувство — паника, отдаленная только накатывающая, но паника.

— Сонь, я понимаю, что, может, вопрос будет страшным, но… ты же не собираешь делать…

Я очнулась, в упор посмотрела на Марину, и жестко, даже резче, чем хотелось бы произнесла:

— Ни за что! Ты знаешь, как я отношусь к абортам. Если Бог дал мне ребенка, значит буду рожать! Он уже мой сын, хоть еще и очень маленький. Сын, — попробовала я слово «на вкус».

— Или дочь, — заметно расслабившись, добавила Марина.

— Да не важно кто. Надо теперь, все продумать, многое решить: работа, квартира — все просчитать. К родителям возвращаться не вариант, они не откажут, но им и без меня тяжело. Еще я тут с ребятенком. Мариш, ты прости меня, но я хочу побыть одна, надо обдумать многое.

— Да, конечно, — засобиралась она. Чмокнула в щеку на прощание и оставила меня один на один с моими думами.

«Мда, и все таки человек предполагает, а Бог располагает», — сидела и размышляла я.

— 28-

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Как быстро пролетело время», — думала я, накрывая на стол. Беременность протекала очень хорошо. И вот я уже выхожу в декрет, и поэтому случаю я купила тортик для моих коллег. Коллектив у нас действительно был хорошим, не склочным. В этом мне повезло. Подумать только, через десять дней Новый год, бросила я взгляд за окно — не спеша падали пушистые снежинки, красота. А еще через два месяца я наконец-то увижу своего сыночка. Все-таки я оказалась права: как почувствовала, что это будет мальчик.