Свыше наших сил (1 часть - 1883, 2 часть - Бьернстьерне Бьернсон

(Встает.)

Я скажу вам, фрекен, если бы им удалось отобрать все, чем мы владеем,— все, до нитки,— не прошло бы и года, как все наши заводы, фабрики, предприятия, вся наша торговля — все погибло бы и все мы стали бы бедняками — все скопом! Ясно? Простите меня, дорогая фрекен, что я угощаю вас не менее горьким напитком, чем тот, которым угостили меня. Только преподношу его немного по-иному.

(Садится.)

Поверьте мне, ни к кому я не питаю большего уважения, чем к вам, но такова уж моя натура: некоторая пыл­кость — это часть моей, так сказать, силовой энергии... А когда накопляется столько событий и впечатлений, как во время только что состоявшейся встречи...

Ракел (улыбаясь). Право же, в эти дни я понемногу выслушиваю все и выслушиваю каждого!

Холгер. Я ведь думал, что вы уже перебрались сюда, фрекен. Я спешил сюда только для того, чтобы передать вам бумаги о вводе вас во владение. Они вчера оформлены.

(Берет со стола большой лист бумаги.)

Теперь и парк, и дом принадлежат вам по закону. Для меня большая радость и честь передать вам этот документ.

(Оба встают)

Ракел. Какой щедрый подарок! Теперь моя больница обеспечена. Я сама ведь ничего не смогла бы сделать. Искренне благодарю вас, Холгер!

(Пожимает его руку.)

Холгер. Бумага, как вы изволите видеть, тоже в своем роде произведение искусства. Этим занимался Халден,

Ракел (разворачивает бумагу). Да, замечательно! Ее нужно вставить в красивую раму, и повесить у самого входа. Большое, большое, большое спасибо!

(Оба кланяются друг другу.)

Но разве все это на мое имя?

Холгер. Конечно.

Ракел. Но ведь дар предназначен для больницы?

Холгер. Дар предназначен вам. А вы вправе распоряжаться своим имуществом, как пожелаете.

Ракел. Да, теперь мне остается только приложить силы.

Холгер. Вы доказали, что это вы сумеете! Когда вы намереваетесь переехать сюда?

Ракел. Я думала... сразу же... если только вы не возражаете.

Холгер. У меня здесь остались только книги, которые я возьму. И больше ничего.

Ракел. Вы даже представить себе не можете, как об­радовались все мои больные! Сегодня мы пробили ход в стене между больницей и парком. И все, кто только мог встать с постелей, вышли в сад, сидели и смотрели.

Холгер. Вам еще предстоит много хлопот, и поэтому мы с Халденом вас покинем.

Ракел. Мне бы хотелось попросить вас кое о чем. Холгер. Хотя вы обычно не прислушиваетесь к моим просьбам...

Холгер. На свете нет ничего, что я выслушал бы более охотно.

(Приглашает ее сесть.)

Ну, так в чем же дело?

(Садится рядом с ней.)

Ракел. Я прошу вас... сегодня вечером не проводите совещания в замке! И не устраивайте празднества! Не делайте иллюминации!

Холгер. Но замок одно из красивейших зданий в нашей местности. И старая крепость тоже очень хороша! Ясно?

Ракел. Да, конечно. Господин Халден вправе гордиться тем, что он создал. Все это так... Но...

Холгер. Но господа рабочие провозгласили, что это сооружение не что иное, как насмешка над ними.

Ракел. В крепости совершалось немало жестокостей.

Холгер. Все это теперь сгладилось и прикрыто красотой старины. В чем же состоит преступление?

Ракел. Но в какие времена строился замок...

Холгер. В какие времена? В трудные времена самое лучшее — предоставить народу работу. Разве и это преступление?

Ракел. Это было истолковано по-другому. Помните, что произошло при открытии?

Холгер. Ну, немножко динамита. Пустяки. Ров ста­рой крепости достаточно широк — теперь к замку не по­добраться...

Ракел. Не нужно, чтобы такое повторилось.

Холгер. Повторится праздник и иллюминация. Более того, я пригласил еще три оркестра...

Ракел. О, нет, не надо! Не надо!

Холгер (встает с места). Что? Я испугаюсь какого-то покушения? Отступить перед преступными покушениями? Нет, пока я здесь командую, такого не будет. Ясно? В такие времена наш замок и должен кое о чем напоминать этим людишкам. Вы видели его, когда он иллюминирован?

Ракел. Нет. Я никуда не выходила.

Холгер. Напрасно.

(Ходит взад и вперед по ком­нате.)

Но, к счастью, я пригласил художника, который на­рисовал все это. Неплохой художник. Вот, смотрите.

(Холгер отдергивает занавес, который скрывал стену на заднем плане. На стене открывается замечательная картина: замок в средневековом стиле с башенками и зубчатыми стенами и с широким крепостным рвом. Самая высокая башня освещена электричеством, и все стены иллюминованы. Внизу, у моря, раскинулся город с глубоко уходящим в море молом. На моле тоже электрические фонари. Вся картина в светлых тонах осеннего вечера.)

Ракел (встает). Да, это прекрасно! Это в самом деле прекрасно!

Холгер. Вот так, я думаю, будет выглядеть вся земля, когда на ней снова найдется место для сильных личностей, которые посмеют и сумеют проявить себя. Так будет, когда эпоха муравьев и тысяченожек с ее иллюзиями останется позади. Назад, к гениальным личностям и сильной воле!

Ракел. Это захватывающе!

Холгер. Для меня самое главное, самое значительное в этой борьбе — дать личности возможность без удержу выявить свои силы. Вот, смотрите: перед нами старинное здание, построенное в те времена, когда личность могла быть силой. Смотрите-ка: эти башни высятся и властвуют! Вот стены, всей массой своей воплощающие власть и могущество! Ясно? Вы желаете, чтобы картина осталась здесь или убрать ее?

Ракел. Я хотела бы, чтобы вы ее убрали.

Холгер (оскорбленно). Вы этого желаете?

Ракел. Да.

Холгер (обращаясь к Халдену). Вы слышали? Будьте добры позаботиться, чтобы картину немедленно унесли отсюда.

(Халден понимающее кивает.)

Я имею в виду немедленно. Ясно?

(Халден снова выразительно кивает и выходит.)

В нем есть что-то такое...

(Останавливается и смотрит вслед Халдену.)

Ракел. Вы не любите Халдена?

Холгер. А вы это заметили?

Ракел. С первого раза, когда я увидела вас вместе.

Холгер. М-да... Что ж, не удивительно. Видите ли, когда ваша больница возникла здесь около самого парка, меня заинтересовала молодая особа, расходующая свое со­стояние на такие цели. Ясно? И я решил посетить больницу. И кого же я там увидел рядом с вами? Халдена! Оказалось, что он ваш архитектор! А мне он об этом не сказал ни слова.

Ракел. Он вообще не разговорчив.

Холгер. Что же сделало его таким скрытным?

Ракел. Не знаю, право. Он сам выбился в люди.

Холгер. Все мы так...

Ракел. Но в Америке это, вероятно, труднее.

Холгер. Почему он стал вашим архитектором?

Ракел. Он сам выразил желание и согласился работать бесплатно.

Холгер. Он работал бесплатно?

Ракел. Совершенно бесплатно.

Холгер (нервно прохаживаясь). Что же, он сам к вам явился и предложил свои услуги?

Ракел. Нет... мне об этом сказал другой человек...

Холгер (вздрогнув). Вы можете назвать мне этого человека? Что? Или не можете?

Ракел. Могу. Это мой брат.

Холгер. Значит, Халден встречается с вашим братом?

Ракел. Да. Впрочем,— нет. Я не знаю! Мой брат только рассказал мне о его предложении; вот все, что я знаю.

Холгер. Я часто задумываюсь,— с кем близок этот человек? Одно мне ясно: не со мной.

(Берет свою шляпу.)

Ракел. Не знаю...

Холгер. Желаю вам чувствовать себя здесь самым лучшим образом — вам и вашим выздоравливающим.

Ракел. Большое спасибо. Заходите к нам, когда мы тут как следует устроимся, чтобы все могли поблагодарить вас.

Холгер. Зайду.

Ракел (подходит к нему ближе). Я не повредила Халдену тем, что сказала о его знакомстве с моим братом? Я ведь даже не уверена, насколько близко они знакомы!

Холгер. Вы так тревожитесь о судьбе Халдена?

Ракел. Я не хотела бы причинять зло кому бы то ни было.

Холгер. Можете быть спокойны.

Ракел. А другая моя просьба? Холгер, прошу вас ради всех тех, кто может не устоять перед искушением...

Холгер. Я уже сказал вам, что охотно выслушаю любую вашу просьбу. Но, вы же знаете, мы с рами люди разной веры. Ясно?

Ракел. Люди перепуганы. Говорят, что под замком есть древние подземные ходы.

Холгер. Подземные ходы есть почти под всем го­родом.