Я великий друид которому 400 лет! Том 3 - Дмитрий Дорничев

— я сделал руки в боки, а тот встал в боевую стойку.

Этот гад и до попадания в Иной мир был мастером боевых искусств. И это в двадцать семь-то лет…

— Да, но сейчас я сильнее тебя. И тебе меня не побить.

— Мне нет, а им? — я кивнул в сторону, и из калитки вышли два огромных волка.

— Я не сомневался в тебе! — воскликнул азиат и, упав на колени, поклонился, касаясь лбом земли. — Возьми меня к себе, Иван. Хотя бы на правах ученика.

— Подчинение? — приподнял я бровь.

— Полное. Я желаю продолжить культивацию и в будущем основать свою школу.

— Ладно, — согласился я и вздохнул. — Мне как раз нужны рабочие. Будешь моим гастарбайтером.

— Ура! — Ли тут же вскочил на ноги. — Ты не пожалеешь, Иван.

— Очень на это надеюсь. Эх… Ещё один пожиратель маны сильно меняет мои планы.

— Я всё отработаю!

Китаец поклонился и, схватив пару сумок, умчался за калитку, и раздался крик. Мы рванули к нему, а тот стоит, раскрыв рот. После чего медленно обернулся.

(кит) — Это… это… фантастика!

(кит) — Сам ты фантастика. Это старый восток! — ответил я, а тот похлопал глазами и рассмеялся.

— Немного не так. Не лаодонг — старый восток, а лаодонг — труд!

Я посмотрел на него и промолчал. Сам он дурак.

— Но всё же… Здесь такой высокий уровень маны! Мои даньтянь невольно раскрываются, а ци аж вскипело!

Да, этот чудик ману называет энергией ци.

— Да-да, жить пока будешь на втором этаже. Там был матрас, но его обоссали и пришлось выкинуть его. Сегодня закажу новый.

— Да, Мастер, — поклонился он.

— Р? Новый член семьи? — спросила Вай, и я её погладил, ибо сама голову подставила.

— Мой ученик. Если будет плохо себя вести, можете кусать.

— Не надо меня кусать… Такие мне половину руки оттяпают за один укус, — Ли посмотрел на волков, потом на меня. А затем рванул наружу, дабы перенести остальные сумки и чемоданы.

А когда он отнёс вещи к себе в комнату, я провёл ему экскурсию.

— Это кактус, — привёл я его в сад.

— Кактус?.. Какой знакомый… — китаец потянул руку, но застыл. — От него жар идёт… Кактус из пустоши Менсарис⁈ — Ли отскочил от кактуса.

— Он самый.

(кит) — Ты — псих? Зачем?

(кит) — Сам дурак. Я — его имя.

— Не минцзы — «его имя», а минчжи — мудрый, — поправил меня Ли.

— Вот я и говорю, сам дурак, — проворчал я и объяснил дураку, в чём мой гений сочетания глаз зимы и кактуса. В итоге китаец погрузился в размышления, а я продолжил экскурсию.

— Это пруд.

— Это огурцы.

— Это лосиха.

— Это баня, — сказал я, и Ли очнулся.

— Почему она круглая? — поинтересовался узкоглазый.

— Потому что это эльфийская купальня.

— Но ты же сказал, что баня…

— Да. Это русская баня, эльфийская купальня и гномья пивоварня. Три в одном.

— Иван… ты часом головой не ударился? — Ли обернулся ко мне, разглядывая меня.

— Я тебя сейчас стукну… Пошли, — открыв дверь, провёл Фому неверующего внутрь. Даже дал заглянуть в каждую дверь.

— Иван, ты — псих. За такое осквернение традиций и культуры и гномы, и эльфы объявили бы тебе войну! В особенности из-за того, что ты технологии гномов совместил с технологиями ненавистных им эльфов.

Я посмотрел на Ли, который погрузился в воду в купальне, и не стал говорить, что с эльфами я и так воевал. А гномов против меня настроил Джеймс.

Ли умер в двести семьдесят лет. Не помню из-за чего, но он не застал «Век истребления». Возможно, поэтому и не обижен на меня.

— Но купальня хороша, — согласился жёлтокожий китаец, купающийся в жёлтой воде. И нет, она такого цвета не из-за того, что кто-то долго терпел в туалет, а из-за трав.

— Ещё бы, — хмыкнул я в ответ.

— Позволь вопрос… Всё это. Ты ведь явно не в январе начал.

— Нет. И ты действительно хочешь знать эту тайну? — я серьёзно посмотрел на Ли, и тот кивнул после пяти секунд размышлений.

— Когда я победил Владыку демонов и пришли боги, я назвал Белую шлюхой и рассказал Чёрному о её сексуальных похождениях.

— Ты что сказал?.. — парень сперва завис, а потом начал ржать, как гиена, и едва не утонул. Но даже выбравшись из воды и из купальни, продолжил ржать. Ей богу гиена…

— Стоп! Ты победил? А ведь Джеймс уже целую поэму написал, как он, оставшись последним, одолел Владыку и затем умер.

— Я и не сомневался. Спасибо, что не сказал всем, что я, оказывается, вообще на сторону демонов перешёл, — сказал я и увидел выражение лица Ли. — Серьёзно⁈

— Да… Он всем пишет, что ты был на стороне демонов и лишь поэтому они проиграли в той битве. Но в итоге добро выиграло войну…

— Вот же мудак! — не выдержал я и рассказал, как всё было. Но история была долгой, так что закончил я её уже за ужином. — Ну и последнее. Ко мне недавно шестеро наёмников из США приезжали. От Джеймса. Пыток он моих хочет. Так что у тебя последний шанс сбежать, Ли.

— Я останусь. Стану сильнее, и мне уже будет плевать на всяких там Джеймсов, — уверенно заявил тот. — И думаю, ты так же считаешь.

— Вот, грибочки, — Любава поставила перед нами большую чашу маринованных грибов.

— Да, пусть приезжают и сдохнут. А тот, кто верит Джеймсу… Ну, это диагноз, — ответил я и вонзил вилку в грибы. Причём одновременно с китайцем.

(кит) — Вкусно! — воскликнул тот.

(кит) — Спасибо, — улыбнулась рыжая.

(кит) — А как так произошло, что вы китайский выучили?

— А можно он прибежал, что вы открываете овощи имеете еду? — перевела Любава.

— Я сам не понял, слишком быстро говорит, — покачал я головой.

— Вы зачем китайский учили? — спросил тот уже на русском. А я сходил в спальню и вернулся с книгой. — О? О-о-о-о! Но откуда?

— Что это? — поинтересовался я.

— Это труд по медицине одного