Поцелуй ангела - Сьюзен Филлипс

Отставая на полшага, за Дейзи едва поспевала Хедер.

— Хочу сказать тебе одну вещь. Я вчера вела себя как последняя сука, — у меня, видно, было плохое настроение.

Дейзи показалось, что за отталкивающими манерами скрывается довольно симпатичная личность.

— Не волнуйся, все в порядке.

— Алекс правда страшно злится. — Дейзи удивилась, уловив в голосе Хедер неподдельное сочувствие. — Шеба говорит, что Алекс не из тех мужчин, которые долго терпят одну женщину, так что ты не очень расстраивайся, когда — ну ты понимаешь…

— Что?

— Когда он бросит тебя, вот что. — Девочка тоскливо вздохнула. — Должно быть, с Алексом хорошо, даже если все это продлится недолго.

Дейзи улыбнулась:

— Я не подружка Алекса, я его жена.

Хедер внезапно остановилась, ее лицо стало мертвенно-бледным.

— Неправда!

Дейзи тоже остановилась и, стараясь успокоить девочку, взяла ее за руку.

— Мы с Алексом поженились вчера утром, Хедер.

Отдернув руку. Хедер отскочила в сторону.

— Я тебе не верю. Ты врешь! Ты говоришь так только потому, что я тебе не нравлюсь.

— Я не вру.

— Алекс не женился на тебе! Он бы этого не сделал! Шеба говорила, что он вообще никогда не женится!

— Иногда люди меняются, — сказала Дейзи.

Глаза Хедер вдруг наполнились слезами.

— Ты сука! Я тебя ненавижу! Почему ты мне сразу об этом не сказала? Хотела надо мной посмеяться? Я тебя ненавижу!

Круто повернувшись, Хедер со всех ног бросилась к жилым вагончикам.

Дейзи ошарашенно смотрела ей вслед, стараясь понять причину столь явной враждебности. Объяснение только одно: девочка страстно и безнадежно влюблена в Алекса. Дейзи охватила неожиданная волна жалости к Хедер. Она сама хорошо помнила, каково быть подростком и не иметь возможности влиять на действия взрослых. Вздохнув, Дейзи направилась к красному шарабану.

Несмотря на название, административный вагончик был выкрашен белой краской с пестрыми звездочками по стенам. Интерьер, мрачный и захламленный, контрастировал с веселеньким фасадом. Видавший виды стальной секретер стоял рядом с кушеткой, заваленной кипами бумаг. Обстановку завершали разностильные стулья, старый стеллаж и лампа с зеленым потертым абажуром.

За столом сидел Алекс с сотовым телефоном в одной руке и скоросшивателем в другой. С первого же взгляда Дейзи поняла, что Хедер не преувеличивала, — Алекс был вне себя от злости.

Быстро закончив разговор, он поднялся из-за стола и обратился к Дейзи с леденящим душу устрашающим спокойствием.

— Когда я говорю тебе быть в каком-то месте в определенное время, я хочу, чтобы так и было.

— Но я опоздала всего на полчаса.

Голос Алекса стал еще спокойнее.

— Ты совершенно не знаешь жизни, правда, Дейзи? Это работа, а не свидание. Предупреждаю, с этого момента за каждую минуту опоздания я буду вычитать пять долларов из твоего жалованья.

Лицо Дейзи просветлело.

— Мне будут платить?

Алекс вздохнул.

— Конечно, будут. Когда начнешь работать. Только не надейся, что на эти деньги ты сможешь покупать бриллианты. В цирке не платят таких денег.

Но покупка бриллиантов не волновала Дейзи. Ее приводил в восторг сам факт — у нее будут собственные деньги!

— Покажи, что надо делать. Обещаю, я больше ни разу не опоздаю.

Алекс отвел Дейзи в кассу и кратко объяснил, что надо делать, — все оказалось на удивление просто.

— Я проверю всю выручку до пенни, — предупредил Алекс, — так что не вздумай заныкать мелочь на сигареты.

— Не буду.

Слова Дейзи не убедили Алекса.

— Не оставляй без присмотра кассовый ящик ни на минуту. Финансы цирка держатся на волоске — мы не можем позволить себе никаких потерь.

— Не считай меня набитой дурой.

На секунду Дейзи охватило тоскливое предчувствие, что Алекс станет спорить, но он промолчал и открыл окошко кассы. Он постоял рядом, пока Дейзи обслуживала первых клиентов, и, убедившись, что она прекрасно справляется, собрался уходить.

— Ты сейчас пойдешь в вагончик? — спросила Дейзи.

— Перед представлением зайду переодеться, а что?

— Мне надо там кое-что доделать. — Дейзи необходимо было оказаться в вагончике раньше Алекса, чтобы ликвидировать беспорядок, который она устроила. Начав сегодня убираться, она решила произвести генеральную уборку и выкинула все из шкафов: роковая ошибка — шкафы стали чистыми, зато в вагончике теперь ступить было некуда — все было завалено постельным бельем, одеждой, инструментами и целой коллекцией кнутов.

— Когда я закончу работу, то быстренько уберусь — до конца представления наверняка успею, — торопливо проговорила Дейзи.

Алекс спокойно кивнул и вышел из кассы.

Следующие несколько часов прошли без эксцессов. Дейзи получала несказанное удовольствие, болтая с людьми, пришедшими за билетами, и в нескольких случаях, видя, что зрители очень бедны, она мгновенно придумывала предлоги, чтобы пропустить их в цирк бесплатно.

Среди служащих цирка распространился слух, что в кассе сидит жена Алекса, и многие специально заходили в красный шарабан, чтобы поглазеть на Дейзи. Их дружеское общение согревало душу. Она познакомилась с униформистами, клоунами и целой семьей Липском — они участвовали в номерах с верховой ездой. Девушки с трудом скрывали свою ревность и зависть — как это заезжей красотке удалось окрутить Алекса Маркова? Дейзи нравилась их горячность. Впервые с момента своего появления в цирке она ощутила прилив надежды: кто знает, может быть, что-нибудь получится из их брака?

Из всех пришедших посмотреть на Дейзи артистов самым колоритным был, пожалуй, Брэйди Пеппер — отец Хедер, одетый в цирковой костюм — белое трико, перехваченное широким золотым поясом, воротник и рукава также были отделаны золотом.

Одна из девушек по имени Чарлин сказала Дейзи, что после Алекса самый привлекательный в цирке мужчина — Брэйди Пеппер. Глядя на гимнаста, она была вынуждена согласиться с Чарлин. Пеппер являлся более грубой и увеличенной копией Сильвестра Сталлоне — сплошные мускулы, пружинистая походка и нью-йоркский уличный акцент. Брэйди выглядел весьма сексапильно, и по тому, как он оглядел ее, Дейзи поняла, что перед ней закоренелый бабник. Небрежно закинув ногу на ногу, Пеппер присел на краешек стола — этот человек был очень доволен собой.

— Итак, вы из цирка?

Вопрос был задан в агрессивной, почти обвиняющей манере, с которой коренные нью-йоркцы ведут даже светские беседы, — вначале Дейзи немного растерялась.

— Я? Нет, что вы. Моя семья не имеет к цирку никакого отношения.