Долгая дорога к счастью 3 - Наталья Соколина

  Она не хотела лукавить с собой: он нравился ей, её сердце трепетало при виде его. Но кем она станет для него? Не будет ли он мстить за прошлый позор и унижение? Она не верила в его любовь. Зачем он решил жениться на ней? Вопросы... вопросы... . Ответов нет.

  Чтобы как - то отвлечься от тягостных мыслей, Энна решила сама объезжать Малышика. Конюшие были в ужасе. Никогда ещё на их памяти женщины не приучали к седлу коней. Андаринец, конечно, очень привязан к хозяйке и ходит за ней, как собачонка, но неизвестно, как он отнесётся к тому, что она будет сидеть у него на спине.

  С помощью Шаима Малышик был оседлан. Он с недоумением косился на сооружение на своей спине, а уж железо во рту и вовсе его возмутило.

  Для начала Энна, взяв Малышика под уздцы, повела его по двору. Конь удивлённо шёл рядом с ней, временами пытаясь игриво толкнуть её мордой.

  Покачивая головой, Шаим торопливо шагал сзади, не зная, как отговорить хозяйку от опрометчивого поступка.

  Они прошли через сад дальше, на занесённый снегом луг. Снега пока выпало немного, и Энна посчитала, что Малышик и в сугробе не завязнет, и ей падать будет, в случае чего, не слишком жёстко. Ну и ещё то соображение, что снег не позволит молодому жеребцу чересчур сильно разбежаться.

  Шаим подсадил Энну в седло. Малышик замер, выгнув шею и кося глазом на всадницу. Она тихо тронула его каблуками сапожков, посылая вперёд. Конь шагнул, замер, и вдруг взвился на дыбы! Энна была готова и припала к конской шее. Она строго прикрикнула на него и стегнула по крупу плёткой. Малышик опустился на все четыре ноги и опять замер. Энна ласково заговорила и погладила его, одновременно слегка ударив каблуками. Жеребец дёрнулся, сделал шаг, другой и поскакал, всё убыстряя ход. Энна была прекрасной наездницей. Она не тянула поводья, но и не распускала их. Малышик понёсся с невообразимой скоростью. Сзади что-то кричал испуганный Шаим. Энна пригнулась к шее коня, думая лишь о том, чтобы не упасть. Падение означало бы гибель. Оказалось, снег почти не мешал жеребцу. Она не боялась, что он провалится ногой в какую-нибудь ямку или нору. Летом луг служил именно для скачек и конных прогулок, поэтому жерендал столицы за ним следил.

  Луг был обширным, вдалеке чернел лес, вдоль него узкой лентой вилась дорога, по которой крохотными тёмными букашками ползли телеги какого-то обоза.

  Энна стала потихоньку натягивать поводья, уговаривая Малышика остановиться. Андаринец, как будто, совсем не устал и не обращал на хозяйку никакого внимания. Вдалеке она заметила своих стражников, которые пытались догнать жеребца. На расчищенной дороге они двигались несколько быстрее её коня. Вот они свернули на луг и поскакали наперерез. Увидев их, андаринец захрапел и добавил ходу. Вскоре он выскочил на дорогу, оставив стражников далеко позади.

  Энна крепко держала в руках поводья, молясь всем богам, чтобы жеребец не вздумал опрокинуться на спину.

  К счастью, дорога была пустынна, обоз остался сзади.

  Энна не помнила, сколько времени Малышик мчался по заснеженной дороге. Лес справа кончился, и потянулись убранные поля и деревеньки. Наконец жеребец стал уставать. Он замедлил ход, постепенно переходя на рысь. Хозяйка натянула поводья. Медленно, не спеша, но настойчиво Энна заставила коня повернуть назад. Только теперь она смогла оглядеться. Местность была незнакома. Она решила, что поедет по дороге назад. Стражники, наверняка, уже ищут её. Так и получилось. Встревоженный капитан Онорен подскакал к Владетельнице:

  - леди Энна, вы очень нас напугали! Так нельзя, вы не имеете права рисковать собой, миледи! Просто счастье, что Малышик, всё же, не дикий андаринец и любит вас! Страшно подумать, как вы рисковали, оседлав необъезженного коня!

  Она устало сползла со спины жеребца и уселась тут же, прямо на снег. Повод, впрочем, не выпустила. Малышик наклонил к ней большую голову и, шумно дыша, ткнул носом в руку, требуя награду. Она нашарила в кармане меховой короткой шубки яблоко и отдала его жеребцу.

  Стражники, держа в поводу своих лошадей, группой стояли невдалеке, тихо переговариваясь и укоризненно поглядывая на свою Владетельницу.

  От группы отделился один, пожилой коренастый мужчина. На ходу снимая с себя меховую форменную куртку, двинулся к Энне:

  - я извиняюсь, леди Энна, только не дело это - молодой женщине на снегу сидеть! Позвольте, я вам свою куртку постелю, всё теплее...

  Действительно, через шерстяные штаны для верховой езды, заправленные в сапожки, которые она надевала в комплекте с короткой шубкой, Энна уже чувствовала, как холод добрался до разгорячённого тела. Она протянула стражнику руку:

  - нет, не надо, спасибо. Помоги мне встать, и мы поедем домой.

  С помощью Онорена Энна влезла в седло. Малышик опять покосился на неё, но на дыбы вставать не стал.

  Во дворе замка их ждали встревоженные обитатели. Стражники, слуги во главе с леди Зелинной - все встретили появление Энны облегчёнными возгласами. Она заметила, что у золовки заплаканные глаза, и ей стало стыдно за своё легкомыслие. Передав поводья Шаиму, она обняла миледи за плечи и шепнула:

  - прости, Зел, что напугала тебя!

  С этого дня Малышик, хоть и неохотно, стал ходить под седлом.

  Энна ждала приезда Дэниара. Она совершенно не представляла, как ей вести себя с ним, что говорить. Вновь она ощущала себя беззащитной. Это было чувство, забытое ею за время замужества за лордом Эйженом. Тревога усугублялась ещё и мыслью о Церене. Как Дэниар будет относиться к ребёнку? Не потребует ли оставить его в Теремисе? Энну измучили эти мысли. Да ещё и лорд Тагран должен вот-вот приехать за ответом. Она решила съездить к лекарю Врегору.

  Врегор жил в особняке, подаренном ему лордом Эйженом по случаю рождения наследника. Вместе с ним жила Верейда с мужем и недавно родившейся дочерью. С некоторых пор, по настоянию Врегора, к ним присоединился и травник.

  После смерти милорда Коринор сильно сдал. Эта трагедия потрясла его до глубины души. Он любил и уважал Владетеля Теремиса, и их связывала искренняя многолетняя дружба. Старый травник часто сидел, задумавшись, отрешённо глядя в одну точку, и слёзы текли у него по щекам, а он не замечал их.

  После рождения дочери Верейда уже не могла помогать ему в лавке. Огород лекарственных трав также оказался заброшен.