Присвоить любовь - Кэмерон Харт

которых я когда-либо встречал. Он, должно быть, думает, что ты особенная, если доверился тебе настолько, что привёл сюда. — Я киваю, мои глаза наполняются слезами. — Ты уверена, что хочешь этого?

— Я знаю, Хаксли невероятен, — шепчу я. — Я не пытаюсь причинить ему боль. Мне просто нужно позаботиться…

— Позаботься о нескольких вещах. Да, я понял.

Знаю, что Кассиан мне не верит, и я его не виню. Кто-нибудь может подумать, что я пытаюсь улизнуть от Хаксли после того, как мы провели вместе невероятную ночь. Но я не могу рассказать больше, не рискуя, что Кассиан появится или что Хаксли попросит подкрепления.

Это долгая поездка в тишине вниз с горы. Я смотрю, как внизу проплывают холмы и долины, а на верхушках деревьев лежит толстый слой тумана, который и дал название «Дымчатые».

Я придумываю дюжину способов начать разговор с отцом, но ни один из них не кажется мне подходящим. Надеюсь, в тот момент у меня появится вдохновение сделать громкое заявление и поставить его на место. Однако, честно говоря, я бы предпочла цивилизованную дискуссию, в ходе которой я дала бы ему понять, что у нас будут границы, и я, скорее всего, съеду.

— Куда едем? — Кассиан кряхтит, сворачивая на гравийную дорогу, ведущую к подножию скалы.

— В хозяйственный магазин было бы здорово, — быстро говорю я, стараясь не замечать, как Кассиан смотрит на меня.

Когда мы добираемся до парковки, я отстёгиваю ремень безопасности и выскальзываю из грузовика как можно быстрее.

— Эй, — окликает Кассиан. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

Мне приятно сознавать, что даже этот большой, неотесанный мужчина-горец беспокоится обо мне.

— Будет, — отвечаю я, прежде чем повернуться к нему спиной и убежать в заднюю часть здания. Я прячусь там, переводя дыхание, пока не слышу, как Кассиан выезжает с парковки и направляется вниз по дороге.

Сделав несколько глубоких вдохов, я вытираю вспотевшие руки и выпрямляюсь, высоко держа голову. Я не сделала ничего плохого. Я взрослая и выбираю жить по своим правилам.

К тому времени, как я подхожу к задней двери нашего дома, я набираюсь достаточно уверенности, чтобы сказать отцу, что у меня на уме. Я открываю дверь, но прежде чем успеваю сделать хоть шаг внутрь, отец протягивает руку, хватает меня за запястье и грубо втаскивает в дом.

— Какого хрена, Джордан?! — кричит он мне, его лицо почти багровеет от ярости.

Я никогда не видела его таким. Его зелёные глаза потемнели, словно тень безумия проникла в его разум, сводя с ума всё, что связано с ним. Я прижимаюсь спиной к стене и пытаюсь съёжиться как можно меньше, не зная, что ещё делать. Он никогда раньше не проявлял ко мне жестокости, никогда не оскорблял физически. Но мужчина, стоящий сейчас передо мной? Я не знаю, на что он способен.

— Папа, меня не было дома…

— Я точно знаю, что ты делала. Шлюха.

Это слово ранит сильнее, чем пощечина.

Словно искушая судьбу, в следующую секунду рука моего отца мелькает перед моим лицом, и я едва успеваю осознать, что только что произошло. Я слышу пощечину до того, как чувствую боль, и у меня кружится голова.

— У тебя даже хватило наглости появиться в его одежде? Сними это прямо сейчас, — требует он.

Отец не даёт мне возможности ответить; он просто хватает меня за горло и отрывает от стены, прежде чем сорвать с меня клетчатую рубашку.

— Ты делаешь мне больно, — кричу я, когда он разрывает ткань.

Мой отец мрачно усмехается, и от этого тошнотворного звука у меня внутри всё скручивается в узел.

— Ты делаешь мне больно, — выплёвывает он, хватая меня за волосы и запрокидывая мою голову назад, чтобы я посмотрела ему в глаза. У него расширенные зрачки, и я задаюсь вопросом, не принимает ли он наркотики. Из-за этого у него началась паранойя?

Следующее, что я помню, — это как моя голова ударяется о стену, боль и яркий свет рикошетом отдаются в моём черепе, вызывая головокружение. Я едва могу стоять, но мне удается доковылять до отца, который держит мою руку в тисках. Он тащит меня через весь дом, пока не добирается до моей спальни и не швыряет на пол, как мешок с мукой.

Я отползаю назад, подальше от этого монстра, которого едва узнаю.

— Я даже смотреть на тебя сейчас не могу. Ты мне отвратительна, — рычит он, оглядывая меня с ног до головы, словно я кусок мусора. — Я оставлю тебя здесь, пока ты не поймёшь, какой дурой себя выставила. Я ещё не решил, как накажу тебя, но поверь мне, ты ещё долго не выйдешь из этого дома.

— Но…

Мой отец бросается на меня, и я отшатываюсь, боясь того, что он может сделать. Вместо того чтобы прикоснуться ко мне, он просто смеётся, как будто мучает меня, как будто это игра. Думаю, для него это так и есть.

Когда дверь захлопывается, я слышу, как он со щелчком закрывает замок снаружи. Он установил его, когда я достигла половой зрелости, «для моей защиты». У него также есть замок на моём окне, для открытия которого требуется ключ. Угадайте, у кого есть единственный экземпляр? Только не у меня.

Волна беспомощности захлёстывает меня, и я всхлипываю. Как я сюда попала? Как это случилось? У меня не было возможности вставить больше пяти слов, и теперь я вся в синяках и крови, запертая в своей комнате и не имеющая возможности связаться с Хаксли.

Какой ужас. Возможно, я всё-таки не готова стать независимой.

«Пожалуйста, пожалуйста, приди за мной, Хаксли», — я умоляю вселенную. «Я никогда больше не покину тебя. Пожалуйста. Пожалуйста…»

Глава 9

Хаксли

Где она? Что я сделал не так? Она ранена? Боже, она лежит где-то на горе без сознания?

У меня в груди вырывается рычание при мысли о том, что Джордан может быть в опасности или как-то пострадать.

Я проснулся пятнадцать минут назад, потрясённый, обиженный и сбитый с толку тем, что моей женщины не было со мной в постели. Как только я сел и огляделся, я понял, что она ушла. Я не чувствовал ни её тепла, ни её сладкого цитрусового аромата.

Вопрос в том, куда, чёрт возьми, она подевалась? И почему?

Я продолжаю расхаживать по уже хорошо утоптанной дорожке на маленьком крыльце перед своим домиком, прокручивая в голове каждый момент прошлой ночи. Я что-то сказал? Что-то сделал? Я никогда не