Краткая история стран Балтии - Андрейс Плаканс

поскольку существовавшие ранее общества изгладились из памяти. Разумеется, возмущение массой требований, налагаемых на коренные народы новым порядком, никуда не исчезло. Однако претензии в основном базировались скорее на представлениях о справедливости, чем на идее, согласно которой представителям коренного населения следует вернуть свободы, которыми пользовались некогда их предки.

На всем протяжении существования Ливонской конфедерации ее политическую жизнь определяли корпорации, способные заявить о своих правах и достаточно сильные, чтобы отстоять эти декларации силой оружия, — то есть церковь, Ливонский орден и города. В численном измерении эти объединения были самыми незначительными, поскольку наибольшую долю населения (80–90 %) составляли крестьяне. Они держали пахотные земли, выделенные им их непосредственным господином, возделывали их, платили ренту в денежном или ином виде, отдавали господину часть урожая, платили налоги, и прежде всего именно их трудом обрабатывалась земля, непосредственно принадлежавшая семье господина. Права на леса, озера и другие непахотные угодья, в конце концов, также были отданы местным или региональным господам. Совокупность прав, которыми пользовались крестьянские семьи, зависела от региона и хозяина-землевладельца. Крестьянство как социальная группа не имело права голоса в политике государственного уровня и очень незначительно могло влиять на решение вопросов местного значения; оно не имело права участвовать в управлении.

Держатель земли имел полную свободу расширять обязанности своих крестьян, чтобы обеспечить себе возможность располагать ими в качестве доступной рабочей силы. Права держателей земли по отношению к крестьянам включали все элементы системы крепостного права. Однако в XIII и XIV вв. эти обязанности еще не сложились в такую систему; крестьянство в Конфедерации оставалось достаточно дифференцированным, что позволяло сохранять некоторые региональные особенности, присущие старому порядку. Существовало слишком много вариантов восприятия законов, чтобы какая-либо система могла успешно функционировать.

Однако отсутствие в Конфедерации центральной власти не означало, что конкурирующие корпорации не могли эффективно управлять контролируемыми ими территориями. Административный аппарат не создавался с нуля. Архиепископство и епископства уже являлись частями структуры, существующей на всем континенте и испытанной временем, а именно церкви, чей опыт в обсуждаемых вопросах следовало применить на землях побережья. Архиепископство и епископства были лишь частью иерархии, на вершине которой находился римский понтифик, и в рамках этой иерархии подчинение нижестоящих вышестоящим было обязательным. На местном уровне архиепископ имел в Риге совет духовных лиц (capitulum sancte Rigensis ecclesiae), дававший ему рекомендации в сфере управления; епископы также располагали аналогичными советниками, а власть высших церковных иерархов утверждалась сотнями священников в местных приходах. В зависимости от размера и благосостояния эти приходы и конгрегации могли располагать более чем одним священником. Доходы церкви передавались «снизу вверх», и в конце концов часть их отправлялась в Рим.

Ливонский орден, будучи частью Тевтонского ордена, располагавшегося на прусских землях, также мог пользоваться всем богатым управленческим опытом последнего. Ливонский орден функционировал на основе свода статутов (базировавшихся на монашеских правилах св. Бенедикта), которым неукоснительно следовал. Магистр (magister) возглавлял иерархию ордена; его заместителем был ландмаршал (marsalcus terrae), который, помимо прочих функций, являлся военным предводителем. За ним шли комты (commendatore), управлявшие замками ордена (которых было около сорока четырех в латвийской части Ливонии). Еще ниже стояли братья-рыцари (fratres), которых было не менее двенадцати в каждом из замков (поскольку у Иисуса было двенадцать апостолов). Для исполнения десятков других функций, необходимых для управления замками и землями ордена, нанимались люди со стороны, которым не нужно было соблюдать принятый в ордене обет безбрачия. Доходы ордена также передавались снизу вверх, поступая от крестьян, живущих на землях ордена. Орден также мог получать доходы от церкви за оказанные ей военные услуги.

Город Рига имел собственные органы управления, состоявшие из совета (consulatus), в котором было двенадцать (позже двадцать) членов; некоторые из них избирались в качестве исполнительного комитета (proconsules). Глава этого комитета был первым лицом в городе (нем. borger meister). Другие члены совета выполняли функции казначея (camerarii), главы правоохранительных структур (advocatus), а также главного секретаря и архивариуса (sindicus). По мере роста населения города, его торговой деятельности, а также по мере того, как город обретал контроль над все большим количеством земель за пределами своих стен, каждая из этих должностей требовала все большего количества чиновников. На протяжении XIII в. наиболее активную борьбу город вел с архиепископством. В конце концов, именно архиепископ Альберт основал город. Местопребывание архиепископов также было в Риге, и эти церковные иерархи не хотели отказываться от формального и неформального влияния на лидеров купеческих и ремесленных гильдий города. Борьба Риги за независимость от контроля церкви представляла собой местную вариацию активной борьбы, которую вели в XII–XIII вв. новые города, появившиеся по всей Западной Европе и стремившиеся к независимости от светских землевладельцев и церковных структур, на землях которых они возникали. Среди постоянных стычек между церковью и орденом Рига и другие растущие города конфедерации (Цесис, Валмиера, Вентспилс, Кулдига, Валка, Лимбажи, Кокнесе, Страупе, Тарту, Таллин) укрепились благодаря престижу и колоссальным экономическим выгодам, приобретенным благодаря членству в Ганзейской лиге, союзе городов Северной Европы, с XIII столетия контролировавшей торговлю и торговые пути в этом регионе.

Постепенно увеличивая возможности влияния и контроля благодаря постоянному росту числа приходов и замков, церковь и орден к концу XIII в. были в состоянии справляться с большинством проблем, связанных с населением, не принадлежавшим к вышеописанным группам новой элиты. Эта сеть влияния как магнит притягивала иммигрантов из Западной и Центральной Европы — людей, обладавших воинской доблестью, ремесленным или литературным мастерством, управленческими талантами или предприимчивым умом. Церкви и ордену были постоянно нужны люди для выполнения разнообразных обязанностей как в административных центрах, так и в поместьях, становившихся основным способом организации сельскохозяйственной деятельности. Рига и другие развивающиеся города могли обеспечить занятость для многих, причем конкуренция за эти должности лишь незначительно усиливалась за счет энергичных претендентов из числа коренного населения — то есть из числа крестьян, — если только они не были готовы к ассимиляции с новыми немецкоязычными элитами. В любом случае процесс ассимиляции занимал несколько поколений, прежде чем крестьянское происхождение забывалось. То, что новые элиты оставались в численном меньшинстве — возможно, их было не более 10–15 % общего населения Конфедерации, — не воспринималось как политическая угроза. В конце концов, такой же баланс между элитой и остальным населением существовал и в других королевствах Западной и Центральной Европы, а именно из этих источников правящие силы Конфедерации черпали представления о правильном и надлежащем.

Великое княжество Литовское

К XIV в. ситуация в Ливонской конфедерации с ее соперничающими составными частями уже резко отличалась от того, что происходило в литовских землях на юге. Там также происходило распределение властных функций, однако