Этногенез сквозь призму Откровения - Вячеслав Макарцев

с религией надо «идейными и только идейными средствами… прессой, словом». Позиция марксистов известная: религия — это часть надстройки над экономическим базисом общества, вместе с изменением базиса будет изменяться и надстройка, что приведет к «отмиранию религии». Троцкий же, следуя по стопам Евгения Дюринга, выступал за то, чтобы «повалить», то есть уничтожить Церковь силою государства. Демагогия Троцкого отвратительна ещё и потому, что реформация в Православной Церкви, по существу, состоялась: имеется в виду старообрядческий раскол, но об это в следующем параграфе.

Мы уже совершенно чётко понимаем, какая группа адамитов может непосредственно претендовать на место всадников Апокалипсиса, если исходить из того, кем был представлен «всадник на белом коне» — это большей частью колено Иуды, потому что именно ему дан дар властвования: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт. 49:10). Да, конечно же, Иисус Христос творит из христиан священников и царей: «Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу изо всех всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле» (Откр. 5:9-10). Но «будем царствовать» относиться к будущему, а до Второго Пришествия Христа остаётся в силе пророчество Иакова об этом колене.

Поскольку победоносный всадник на белом коне — это апостолы и первые ученики Христа, бывшие большей частью из числа иудеев, то отсюда мы, думается, уверенно можем заключить, что и другие всадники тоже представлены выходцами из этого колена, вошедшими в силу разных причин в европейскую херувимскую среду. Вероятнее всего, всадник на рыжем коне — потомки тех иудеев, что перешли в христианство после того, как оно стало государственной религией: «дар властвования» пробивается и через века… Со всадником на чёрном коне, породившем умеренный протестантизм всё более-менее очевидно: это насильственно обращенные Средние века в христианство иудеи, что особенно чётко просматривается, например, в переселении евреев на Север Европы. Вот что об этом говорится в книге «История еврейского народа»: «Число евреев, насильственно обращенных в христианство, беспрестанно росло. Евреи считали их «анусим» (жертвами насилия)… Значительная часть крестившихся в 1391 г. и в последующие годы намеревалась лишь переждать грозу и покинуть в первый подходящий момент христианское королевство. И действительно, в XV в. началась эмиграция евреев из Испании… в Западную Европу — в Нидерланды»49. А вот что касается всадника на бледном коне, то здесь все, на первый взгляд, не так очевидно, хотя и понятно, что он вышел из англосаксонской среды и стоит в авангарде всех деструктивных и враждебных человеку как творению Божьему сил.

Худые смоквы

Сегодня уже совершенно очевидно, что приводным ремнем Коллективного Запада, его «серым веществом» является истеблишмент англосаксов, сердцевина которого просто вызывающе, вопиюще аморальна: сборище лжецов, грабителей, насильников… Очень верную характеристику этой части элиты англосаксов, и поныне господствующей в этом народе, дал писатель Марк Твен, ставший невольным свидетелем её откровений на одном из сборищ и изложивший её «портрет» в автобиографическом рассказе, опубликованном лишь после его смерти: «Если перевести приведенную мной декларацию (и чувства в ней выраженные) на простой английский язык, она будет звучать так: "Мы, англичане и американцы, — воры, разбойники и пираты, чем и гордимся". Изо всех находившихся там англичан и американцев, — продолжает Марк Твен, — не нашлось ни единого, у кого хватило бы гражданского мужества встать и сказать, что ему стыдно быть англосаксом, что ему стыдно за цивилизованное общество, раз оно терпит в своих рядах англосаксов, этот позор человечества. Я не решился принять на себя эту миссию. Я вспылил бы и был бы смешон в роли праведника, пытающегося обучать этих моральных недорослей основам порядочности, которые они не в силах ни понять, ни усвоить. Поистине, зрелище достойное восхищения, — этот по-детски непосредственный, искренний, самозабвенный восторг по поводу зловонной сентенции пророка в офицерском мундире! Это попахивало саморазоблачением: уж не излились ли здесь, случаем, тайные порывы нашей национальной души? В зале были представлены наиболее влиятельные группы нашего общества, те, что держат в руке рычаги, приводящие в движение нашу цивилизацию, даруют ей жизнь. Адвокаты, банкиры, торговцы, заводчики, журналисты, политики, офицеры армии, флота, — словно сами Соединенные Штаты, прибывшие на банкет и полноправно высказывающие от лица нации свой сокровенный кодекс морали», — пишет Марк Твен.

Исключено, чтобы предки этой части англосаксов не дали о себе знать в «библейские времена»: она лишь проявила духовный признак, который не подвержен изменению на протяжении тысячелетий, указывающий на «родовые черты»… Но где и как искать её предков? Здесь может помочь лишь пророческая логика или логика веры. Поначалу ясно лишь одно: ядро англосаксонской элиты не может не быть связано с израильским коленом Иуды (но не с лучшей его частью). Почему? Да потому, что, как сказано выше, лишь этой семье человечества был дан «дар властвования», который, вне всякого сомнения, у англосаксов, подмявших под себя почти весь мир, имеется: «…Представление англичан о свободе сохранило в себе атрибуты сословных привилегий и ассоциировалось с исключительностью отдельной этнической группы. Ведь британская "система… делит все нации на свободные и несвободные в зависимости от того, похожи они на англичан или нет, и считает, что… английской свободе… предначертано властвовать над миром". <…> Таким образом, британцы из всех слоев общества привыкли вести себя по отношению к иностранцам — совершенно независимо от их социальной принадлежности — как расовая аристократия. Презрение, а в некоторых случаях и откровенная антипатия к иностранцам, по всей видимости, являлись традиционной эндемической чертой англичан»50.

По этой «ниточке» мы и сможем найти искомое. Дело в том, что эта, прямо скажем, дрянная часть колена Иуды открыто названа в книге пророка Иеремии «худыми смоквами»: «Господь показал мне: и вот, две корзины со смоквами поставлены пред храмом Господним, после того, как Навуходоносор, царь Вавилонский, вывел из Иерусалима пленными Иехонию, сына Иоакимова, царя Иудейского, и князей Иудейских с плотниками и кузнецами и привел их в Вавилон: одна корзина была со смоквами весьма хорошими, каковы бывают смоквы ранние, а другая корзина — со смоквами весьма худыми, которых по негодности их нельзя есть. И сказал мне Господь: что видишь ты, Иеремия? Я сказал: смоквы, смоквы хорошие — весьма хороши, а худые — весьма худы, так что их нельзя есть, потому что они очень нехороши. И было ко мне слово Господне: так говорит Господь, Бог Израилев: подобно этим смоквам хорошим Я признаю хорошими переселенцев Иудейских, которых Я послал из